После развода. Верну семью снова - Анита Кароль

сыном. Егорка бегает, пугает голубей. Птицы вспархивают и мальчуган смеется заливисто. Я тоже смотрю на ребенка, не могу глаз оторвать.

Он такой хорошенький, светловолосый, в голубом летнем костюмчике. Так на отца похож, даже в движениях угадывается Стас. Будто тот мой малыш вернулся через время. Сердце щемит. Хочу встать и уйти.

− Не надо делить твой дом и счет. Давай, каждый останется при своем. Кафе на меня записаны, квартиру мы на дочь переписали недавно.

− Как хочешь, − равнодушно говорит Исаев. — Как ты скажешь, так и будет, я судиться не буду с тобой. Да и кафе твои мне не нужны.

Малыш подбегает к отцу, требует что-то — дай. Стас вытаскивает из детской сумки бутылочку с соком. Мальчик так смешно чмокает, поглядывая на меня.

− Дай! — снова требует, отдав полупустую бутылочку.

− Что дать? Печеньку?

Мальчик получает печенье и смотрит на меня, улыбается. Откусывает кусочек и протягивает остальное лакомство мне.

− На.

У меня почти паника. Я не хочу ненавидеть этого мальчугана. Что бы не натворила его мать, ребенок не виноват. Беру угощение, а Егорка убегает дальше играть.

− Раньше Юльчонок так бегала… − с ностальгией говорит Исаев. — Вернуть бы все назад, я бы многое по−другому сделал. Но теперь все позади, не исправить уже, к сожалению. Ну вот и няня.

К нам приближается женщина моих лет, ловит Егорку на руки и кружит его, тот верещит, вырывается. Я отдаю печенье Стасу и поднимаюсь со скамейки.

− Я рада, что мы поняли друг друга. Составим с юристом соглашение, потом вызовем тебя к нотариусу на подпись.

− Хорошо.

Ухожу, но хочется оглянуться, еще раз посмотреть на отца и сына. Слышу, как Стас ласково разговаривает с ребенком, как уговаривает не капризничать. Почему−то жду, что меня окликнет.

Но нет. И меня это задевает. Будто чужие люди совсем. Хотя, я сама этого добилась, отдаваясь без остатка бизнесу. Наверное, Исаев теперь счастлив. Свободен от меня и обрел долгожданного сына. Он с такой любовью смотрит на мальчика, и совсем не смотрел на меня. Как раньше…

День насмарку, просто сижу за столом в кабинете, и смотрю на фото моей бывшей семьи. Вдруг пропал запал, смысл добывать деньги. И обида гложет, не понимаю себя.

Как я ему тогда сказала? Не один он мужчина на свете. Сходить в ночной клуб, развеяться? Но одна туда не пойдешь же, а подруг у меня нет больше. Вдруг как−то все пропали из виду. Даже на встречу выпускников в этом году не позвали, хотя знаю, что собирались, праздновали двадцатилетие.

Сестру позвать с собой?

Уже беру смартфон, чтобы позвонить Катюшке, но тут же отметаю эту идею. Не пойдет она. Сестренка моя наседка, из дома только с мужем и только днем. Все вечера проводит с любимым Степой, обслуживая его. Наготовит вкусняшек, накормит его, спать уложит. Идеальная жена.

А может, взять путевку и рвануть на острова? Ездили пару раз семьей, в Египет и в Доминикану. Но это так давно было. Да и развод скоро, пока уехать не могу. Если только слетать на недельку на Алтай.

Несколько лет назад в горах погиб брат мамы, дядя Егор, оставив в наследство нам кафе в предгорном городке и лыжную базу «Айсберг». Конечно мы с Катей поделили наследство по−честному. Мне кафе «Снежный пик», ей базу. Она любит лыжи, и «Айсберг» тоже, но сейчас занялась лечением, и забросила все, свалила на мужа.

Все валится из рук. Не хочу заниматься делами, не хочу никуда ехать развлекаться и искать новые отношения. Еду домой. Буду спать и есть. Или улечу на Алтай. Не решила еще.

− Что с настроением? — спрашивает мама, когда я раскладываю привезенные продукты по местам.

Я ей честно рассказываю, как встретилась со Стасом. И с его сыном. Про раздел имущества, и соглашение. Сижу на стуле и не замечаю, как крошу пальцами батон белого хлеба. Будто вымещаю на нем свое раздражение.

− Эх−х… − выдыхает укоризненно мама, отбирая у меня батон. — Дать бы тебе ремня по мягкому месту, может тогда мозги бы на место встали.

− Мам? — удивленно смотрю на родительницу, которая меня редко так задирает и учит. Обычно ноет, что мало уделяю ей внимания. А вот Катеньке от нее прилетает все остальное. — Ты чего?

− А чего? Стас хороший мужик! Семьянин. Не ходок по всяким длинноногим лохудрам. Ну озлилась ты, подала на развод. Так ведь не поздно все вернуть. А ты войну устроила с мальчишкой. Помешал тебе ребенок? Стас его так же воспитает сам, как Юльку, тебя не будет от бизнеса твоего дергать.

− Но это сын Зойки, она назло мне… он мне никто, и я…

− Ты мне тоже никто, получается… − вдруг огорошивает, вмиг сникнув. — Думала, никогда не открою эту тайну. Мы же когда с Володей сошлись, с отцом твоим, он вдовцом был. Жена при родах скончалась, и у него на руках ты, малышка совсем. Тебе всего пять месяцев было. Я же тебя не бросила, воспитала. А ты…

− Мам, это шутка такая? — разглядываю лицо матери, на которую похожа даже больше, чем Катя.

− Ну… может и шутка, − припечатывает ладонью кухонный стол. — А такого мужика, как Стас, тебе больше ни за что не найти. Ну не может он малютку бросить, не такой он мужик. Учти, мне другого зятя не надо!

Слегка переваливаясь, мама уходит из кухни. А я ошарашенная сижу, пытаясь усвоить то, что она рассказала.

− Мам, ты у Исаева была? — вдруг догадываюсь.

− Ну была, и че такого? Съездила, посмотрела, где теперь мой любимый зять живет. Тебе бы там понравилось, ты мечтала о таком доме.

Ну вот. Минус один. И мама теперь на стороне Исаева. Хотя, всегда так было.

Глава 11

Стас

Я так соскучился по Ольге. Была мысль навестить ее в кафе, знаю, что нужно написать соглашение на раздел имущества. Но она опередила меня. Немного.

Няня попросила погулять с Егоркой, когда я как раз собирался поехать к жене. Пока еще моей жене. Но это ненадолго.

Смирился ли я? Нет. Ольга снится мне по ночам, мерещится в каждой блондинке старше тридцати лет. Даже в няне.

Вот утром Надежда подошла, чтобы отпроситься на часок к стоматологу, а я смотрю на нее и вижу Ольгу. Крыша едет. Понадобилась минута, чтобы понять, передо мной совсем чужая женщина.

− Станислав