Баба Люба. Вернуть СССР 4 (СИ) - Фонд А.

— Ну, да, — согласился Пивоваров.

— Значит, нужно поговорить с ними, а то они сейчас такого опять насочиняют… — сказала я, и Пивоваров понял меня с полуслова.

Сначала мы пошли в комнату Комиссарова. Но там никого не было. Куща тоже дома не оказалось.

— Неужели…? — я оборвала себя на полуслове и многозначительно посмотрела на пожилого юриста.

— Сейчас поищем, — успокоил меня он.

— Я пойду с вами, — твёрдо заявила я, и Пивоваров спорить не стал.

Мы пошли посмотреть в вестибюль, потом заглянули в столовую. В небольшом парке-палисаднике, который окружал придомовую территорию пансионата, их тоже не оказалось.

— Давайте ещё в комнате для молитв посмотрим и всё, — устало сказала я, — все эти волнения, да ещё и беготня окончательно меня доконали.

Мы заглянули в большой зал, который здесь использовали и для лекций, и для мероприятий, и для массовых молебнов.

Там сидел Арсений Борисович. Напротив него устроилась семья Ляховых. При нашем появлении разговор оборвался, и все уставились на нас не самыми дружелюбными взглядами.

— Вам разве не ясно было сказано ждать в комнатах? — едко спросил Роман Александрович. При этом его и так вечно красное, одутловатое лицо раздулось ещё сильнее.

— А для них слово Арсения Борисовича значения не имеет! — злорадно поддакнула Аврора Илларионовна и многозначительно посмотрела на Благнообразного.

А тот предпочёл сделать вид, что не понял.

Повисло напряженное молчание.

Аврора Илларионовна вспыхнула и сказала:

— Роман! Наведи порядок, раз больше некому…

— Товарищи, пройдите пока в свои комнаты, — примирительно сказал Арсений Борисович. — Сейчас мы тут закончим, и я навещу каждого из вас. Наберитесь терпения.

— Конечно, конечно, — тоже примирительно сказал Пивоваров и торопливо закрыл дверь.

— Лучше уж подальше отсюда, — сказал он и мы пошли искать дальше.

Кущ и Комиссаров обнаружились в номере у Комиссарова. Они сидели прямо на полу и горячо, взахлёб, спорили. Перед ними лежала старая развёрнутая карта.

На нас они особо не обратили внимания.

— Да нет же! Лучше всего натаскать вот сюда дофига глины со щебнем. И на обочину это всё дело закинуть. А потом сбросить в поток! — горячился Кущ, тыкая в какую-то точку на карте пальцем.

— Думаешь, получиться создать пробку? — недоверчиво покачал головой Комиссаров и задумчиво поскрёб затылок. — Пойми Фёдор, мы же не сможем сделать это одномоментно. Где мы столько глины возьмём, а? Да и у нас столько людей нету. Даже если мы всех наших баб привлечём, всё равно толку не будет. А поток нечистот малые количества тупо смоет.

— Тогда давай сделаем металлический щит и закупорим вот в этом мете канализацию! — выдвинул новую гипотезу Кущ. — Чтоб уж наверняка.

— Вот правильно говорит Пётр Кузьмич, — скептически хохотнул Комиссаров, — теоретик ты, Фёдор!

— Угу, и гнилой интеллигент вдобавок, — кивнул Кущ и загорячился, — ты пойми, Ефим, мы перекроем поток нечистот, и оно всё полезет наружу…

— Да ты сам подумай! Нужно же и резервные стоки заодно перекрывать! — постучал себя по лбу Комиссаров, — нет, не годится…

— Ну тогда…

И тут Пивоваров решил вмешаться.

— Что опять замышляем, соловьи-разбойники? — хитрым голосом спросил он.

Мужики на миг умолкли, а затем наперебой принялись выдвигать разные версии диверсий.

— Нужна схема прокладки! — возмущался Кущ.

— На участках полюбому есть, — возражал Комиссаров, всматриваясь в карту.

— Эй, парни, это же Америка! — хмыкнул Пивоваров. — Это у нас дома в каждом ЖЭКе всё есть, а здесь смотреть ещё надо.

— Да где ж мы найдём эти схемы? — нахмурился Комиссаров.

Повисла неловкая пауза.

И тут, в тишине, за стеной из коридора послышался какой-то шорох. Словно переступил кто-то с ноги на ногу.

Мы переглянулись.

— Кажется, нас кто-то подслушивает! — одними губами прошептал Кущ и тотчас же рывком вылетел из комнаты.

Хлопнула дверь. Мы притихли. В коридоре послышался шум, какая-то возня, а затем Кущ буквально втащил упирающуюся… Белоконь!

От неожиданности, кажется, я охнула. Хотя, может, это была вовсе и не я, а Пивоваров. Но как бы там ни было, кто-то из нас таки отчётливо охнул.

— Ирина Александровна! — укоризненно воскликнул Пивоваров. — Вот уж на вас бы никогда не подумал!

Щёки у Белоконь заалели.

— Извините. Я случайно. Мимо проходила, — пролепетала она тихо и вильнула взглядом.

Но Пивоваров был старый и опытный юрист и такими манипуляциями его было не прошибить.

— Ирина Александровна, — строго сказал он, — я бы мог поверить, если бы мы обсуждали это в моей комнате или в комнате Любови Васильевны — они в центре по коридору. Но комната Ефима Фомича находится в этой «кишке». Что вас здесь могло заинтересовать, если только вы не прокрались сюда с целью нас подслушивать?

— А вы что! Вы думаете, я не понимаю, что происходит⁈ — запальчиво воскликнула она, — я всё знаю! Всё!

Мы переглянулись и Комиссаров тихо спросил, стараясь замаскировать угрожающие интонации в голосе:

— Что именно?

Возможно общая нервическая обстановка, возможно плохо замаскированная угроза в голосе нашего слесаря-сантехника, но Белоконь из багровой стала бледно-зеленоватой.

— Ничего… я, пожалуй, пойду… — пролепетала она и ужиком выскользнула из комнаты.

— Зачем ты её отпустил? — накинулся на Комиссарова Кущ. — она же сейчас пойдёт и всё расскажет!

— Кто, я отпустил⁈ — возмутился Комиссаров, — а ты сам куда смотрел? Почему не задержал?

— А что, я, по-твоему, должен был её за руки крутить⁈ — возмутился тот.

— А что, я⁈ — ссора набирала обороты.

— Товарищи, успокойтесь, — попыталась вмешаться я.

Но, то ли напряжение последних дней сыграло злую шутку, то ли общая обстановка, важная миссия и чужая непонятная там, чуждая, страна — всё это вылилось в целый ворох взаимных обид и обвинений, которыми кинулись награждать друг друга Кущ и Комиссаров.

Наконец, Пивоваров не выдержал и хлопнул ладонью по столу:

— А ну, уймитесь! Оба!

От неожиданности мужики заткнулись.

— Тут общая беда, а вы раскудахтались, как две курицы! — сердито сказал юрист. — Никто бы её не смог задержать. Не убивать же её! Подумайте лучше, что мы будем делать, когда она всем расскажет?

— Пусть сначала докажет, что это мы! — запальчиво воскликнул Комиссаров.

— Докажет! Причем элементарно! — возразил Кущ, — если она всё слышала, то докажет.

— А вот и нет, — казала я, — она слышала только как вы щиты предлагали установить и глину. А зачем вы это предлагали — она не может доказать, что для диверсий. Может, наоборот, чтобы стабилизировать ситуацию в городе и вернуться в тот отель.

— А ведь и правда! — обрадовался Пивоваров, — доказательств у не нет. Она если и слышала, то мало что. А мы все вместе можем от неё отгавкаться…

— Ещё и Зинаиду Петровну в защиту можно на неё натравить. Уж та её быстро на место поставит…

— Кстати, Ефим, спрячь карту от греха подальше, — велел Пивоваров.

Комиссаров подскочил и принялся складывать карту. Затем он сунул её в свой чемодан.

— Ну вот что ты как маленький, ей богу, Ефим! — пожурил его Пивоваров, — если она приведёт полицию, то в твоём чемодане они в первую очередь искать станут.

— Ну а куда мне её девать? — растерянно скользнул взглядом по аскетической обстановке Комиссаров.

— Я знаю куда! — Кущ взял карту и сунул её под ковёр.

— Ещё лучше! — насмешливо фыркнул Пивоваров, — под ковром тоже они будут искать. Вы что, разве шпионские фильмы не смотрели?

— Ну а куда? — развёл руками Комиссаров.

— Да хотя бы вот! — Пивоваров с загадочным видом сунул карту за кровать.

— Ой, шпионы вы мои! — хохотнула я, отобрала карту, затем аккуратно скрутила её в трубочку и сунула в полость круглого карниза. — Ну вот. Хотя бы так…

Ответом мне были уважительные взгляды.

— Да ты прямо Штирлиц, Люба! — одобрительно хохотнул Пивоваров.