В эпицентре бури - Патрик Кордингли

Третий объект, известный как лагерь № 4 и расположенный за портом к северу от города, был гораздо более перспективным. Построенный для размещения рабочих-мигрантов, он идеально подходил в качестве временного штаба на этапе развертывания и дополнительного жилья. Позже нам предстояло использовать его как центр физической подготовки и тренировочный центр. Лагерь состоял из десятков жилых блоков, что-то вроде сборных домиков кремового цвета, в каждом из которых было по десять комнат, выходящих в центральный коридор. В этих четырехместных комнатах было электричество и кондиционеры. В центре каждого корпуса были душевые и уборные в западном стиле. Главным недостатком было то, в каком состоянии они находились после поспешной эвакуации в августе иностранных рабочих. Пришлось сжечь не менее двух тысяч грязных матрасов.

Проблема санитарии, к которой мы были готовы, когда переехали в пустыню, неожиданно проявила себя в порту. Туалеты на причале были оформлены в арабском стиле, и мы быстро обнаружили, что их сантехника полностью отличается от нашей. Единственной подсказкой, которую мы нашли, был необычный кран и резиновая трубка, прикрепленная к нему рядом с отверстием. Бумага в арабском мире встречается редко. Вместо бумаги вы используете воду и левую руку, отсюда и кран. Правой рукой вы едите. Однако солдаты 7-й бригады не обратили внимания на тонкости арабских обычаев в этом отношении, и в кратчайшие сроки мы вместе с морскими пехотинцами США забили главный канализационный коллектор порта.

Очень быстро поисковой группе удалось раздобыть несколько десятков биотуалетов. Но только храбрец отважился бы зайти в один из них под полуденным солнцем — вонь была более чем отталкивающей. Солдаты быстро научились определять, когда их собираются опустошать, и затем бросались к ним, когда теперь уже благоухающая кабинка возвращалась в строй. Кроме того, время от времени их передвигали, и неизбежно один бедолага ошибся и все еще сидел на горшке, когда его утащили.

Мытье было не менее сложной задачей, как из-за отсутствия душа, так и из-за огромного спроса на пресную воду. Благодаря нашим инженерам и находчивым морским пехотинцам США и их "Морским пчелам"[1] нам удалось изготовить несколько душевых кабин. Сами по себе душевые представляли собой не что иное, как розочки из лейки, ввинченные в дно красных пожарных ведер, но они работали. Но в самом загруженном порту солдаты принимали душ, пожалуй, не чаще одного раза в два дня.

Поскольку делать было нечего, кроме как сидеть сложа руки и ждать кораблей, время приема пищи приобретало огромное значение. На этом этапе морские пехотинцы все еще кормили нас как своими MRE (готовыми к употреблению блюдами), так и ежедневной "тележкой для еды", в которой подавали горячую пищу. У меня было крепкое телосложение, и я мог справиться с холодным карри из курицы из сухпайка на завтрак, так что ужин стал для меня главным событием дня. Что бы я ни делал, я старался обязательно вернуться в порт, чтобы поесть. Неформальная обстановка в очереди за едой была прекрасной возможностью поболтать с солдатами; я не знаю никого, кто бы в таких обстоятельствах упустил возможность порасспросить старших офицеров.

— Как долго нам еще придется терпеть эту дерьмовую пищу? — этот вопрос задавался чаще всего, и в конце его, как запоздалую мысль, быстро добавлялось "сэр". Несмотря на мрачные условия жизни, моральный дух казался высоким.

Жизнь в порту напоминала войну по телефону, и мы с нетерпением ждали возможности отправиться в пустыню. С каждым днем силы увеличивались, самолеты доставляли солдат из Германии, а после 17 октября все больше и больше кораблей прибывали во впечатляющий порт Аль-Джубайль. Каждую неделю к причалу причаливала многонациональная армада под всевозможными флагами — панамским, нигерийским, скандинавским, но британских было немного. Первые танки прибыли на борту десантного корабля "Сэр Бедивер" 20 октября. Этот ветеран Фолклендской войны медленно пришвартовался, его квадратные кормовые двери открылись, и в трюме мы увидели "Челленджеры" песочного цвета.

Солдаты рассказывали разные истории о своем морском путешествии. Некоторые из них явно наслаждались своим "кругосветным круизом" с бассейнами и шезлонгами, в то время как другим приходилось довольствоваться тесной и суровой жизнью на контейнеровозе. Нам даже удалось приобрести дополнительную эвакуаторную машину. В Бремерхафене, где загружалось большинство машин, стоял наготове эвакуатор "Фоден" для проведения ремонтных работ. Водитель, почувствовав, что проголодался, отправился на поиски чего-нибудь перекусить. Те, кто с энтузиазмом загружал грузы, увидев грузовик, который стоял один, решили, что это наш, и перегнали его к следующему свободному судну. Несчастный водитель вернулся с обеда, когда судно с его грузовиком в трюме только начинало отплывать.

Как только каждый танк и БМП пройдут программу модификации, чтобы справиться с вождением в сложных условиях, мы планировали отправиться в пустыню и начать подготовку в составе эскадронов (четырнадцать танков) или боевых групп (смесь танковых эскадронов, возможно, двух, и пехотных рот). Первые несколько дней отводились на то, чтобы привыкнуть к жизни в пустыне и вождению в песках. Как только люди почувствуют себя уверенно, полки и батальоны выделят несколько дней для своих собственных отдельных эскадронов, рот и батарей. Я и сотрудники моего штаба будут задействованы на уровне боевой группы и бригады. Тогда мы были бы готовы к полевым стрельбам. И, конечно, пустыня — мечта тактика; нигде больше, даже в Саффилде, в Канаде, из-за нехватки места, мы не могли бы тренироваться всей бригадой.

Благодаря этим тренировкам мы надеялись объединить разрозненную 7-ю бригаду, которая теперь снова стала единой командой. Хотя ядро бригады — танки, пехота, артиллерия и инженеры — привыкло работать сообща, под моим командованием впервые оказались десятки других подразделений. В этом отношении было жизненно важно, чтобы все они чувствовали себя частью одной команды. Одно из первых, что мы сделали, было вручение каждому нарукавной нашивки 7-й бригады "Пустынные крысы". Нарукавные нашивки были распространены во время Второй мировой войны и до сих пор являются отличительной чертой американской армии. Однако британская армия, не желая, чтобы во время холодной войны подразделения было легко идентифицировать, постепенно прекратило практику их ношения. Мы получили разрешение на возобновление.

Королевские инженеры-электрики и механики, наши механики, обслуживающие технику представили мне одну из самых серьезных проблем с взаимодействием. Производители танков, фирма "Виккерс", которые взяли на себя ответственность за "Челленджер", когда купили Королевский арсенал Лидса, прилагали невероятные усилия, чтобы поддержать нас, почти полностью предоставив свой завод в распоряжение армии. Они направили группу консультантов, чтобы помочь нам. Джон Слейд, а позже Брайан Трумэн, ответственные за это люди и оба