Шпион, который спас мир. Том 2 - Джеролд Шектер

— Нет, абсолютно невозможно. Единственное, что можно сделать, это вклиниться в кабель, если знать, где именно, и разговоры можно прослушать, если техники смогут проанализировать частоты.

— Каким образом определяется, чьи имена включают в справочник, и кто получает телефон «кремлевки», а кто нет? — спросил Кайзвальтер.

— Все, кто занимает важное положение в любом комитете, имеют этот телефон. У некоторых по два.

— Кто это определяет? — спросил Кайзвальтер.

— Это решает начальник Управления делами Совета Министров СССР, — сказал Пеньковский. — Он также определяет, кого надо включить в особый ограниченный список столовых и кто может посещать закрытые магазины. Это относится и к особым медицинским привилегиям. Это все та же старая система — кому достанется хорошая дача, а кому поплоше. В этом Управлении большой штат, обслуживающий Совет Министров.

— Центральный Комитет предлагает кому-то давать этот телефон?

— Конечно. Начальник Управления просто решает технические вопросы, а его инструктируют, — ответил Пеньковский{74}.

Члены командования в Советском Союзе всегда особенно интересовали западную разведку и кремлино-логов. Из переданного Пеньковским кремлевского справочника эксперты МИ-6 в 1962 году впервые узнали систему командования и полные административные списки Кремля. Британские кремлинологи анализировали имена и должности тех, кто попал в «кремлевку», и сравнивали все это с тем, что было уже известно об организации власти в Советском Союзе. Чем меньше был номер в телефонной книге, тем более высокое положение занимал абонент. Таким образом можно было понять, кто есть кто в верхушке и у кого какие полномочия. Выясняя все это, западные эксперты могли заметить изменения в персонале и политике и немного рассеять тайну, окружавшую Кремль.

Группа представила новый список требований. Пеньковский рассказал о том, что основное внимание уделяет-ся ракетному и самолетостроению, заметив, что бюджетные расходы на военно-морской флот и гражданские предприятия урезаны в пользу ракет, но бюджет на военно-воздушные силы, в том числе на бомбардировщики дальнего действия, сокращен не был{75}.

Группа очень интересовалась, кто на самом деле контролирует ядерные боеголовки. Пеньковский сообщил имена членов Главного ракетно-артиллерийского управления (ГРАУ), получавшего ракеты с заводов. ГРАУ было закупщиком оборонной промышленности. Пеньковский объяснил структуру ГРАУ и его отделов{76}.

Кайзвальтер спросил, кто в Центральном Комитете контролировал ГРУ. Пеньковский ответил, что за это отвечал военный отдел Центрального Комитета КПСС, «но Центральный Комитет неохотно употребляет этот термин. Официально он называется Административным отделом. Это то же самое. Там есть группа офицеров, связанных с Генштабом Министерства обороны и с Министерством обороны в целом. У них есть «кремлевка», и они могут просто в любое время позвонить Серову. Это Первый, или Военный, отдел Центрального Комитета КПСС. Другой отдел — Главное политическое управление Центрального Комитета КПСС, оно передает партийные директивы армии и флоту. Таким образом Центральный Комитет с помощью этих двух могущественных ответвлений контролирует все вооруженные силы СССР»{77}.

Следующим пунктом повестки дня были советские ядерные испытания. Пеньковский подчеркнул, что все было так засекречено, что на испытаниях не имели права присутствовать иностранцы, даже из социалистических стран. Он рассказал группе, что в Китае велись работы по созданию ядерного оружия.

— Думаю, года через два-три у них будет собственное ядерное оружие. Они над этим очень интенсивно работают, — сказал Пеньковский. (Китайцы произвели первый атомный взрыв в октябре 1964 года, в ту же неделю, когда сместили Хрущева{78} .)

На тридцать девятую встречу, в воскресенье, 8 октября, Пеньковский прибыл в 20.15. Вначале он описал свидание, которое у него состоялось в пятницу вечером, — они с французской переводчицей, с которой он познакомился на французской выставке в Москве, пошли в ночной клуб «Лидо». Потом Пеньковский перечислил, в каких культурных центрах Парижа он побывал, чтобы рассказать московским коллегам о парижских развлечениях, не упоминая ночные клубы. Он попросил, чтобы группа договорилась с Винном и тот отвез его в Версаль для завершения экскурсии по туристическим местам.

Основным в списке вопросов группы снова были военные приготовления Советов к Берлину. Долго обсуждалась разница между тактическими и стратегическими советскими ракетами. Какими ракетами командует маршал Варенцов, начальник артиллерийских наземных сил, а какими — маршал Москаленко, начальник стратегических ракетных сил? Зная систему командования и то, как были организованы советские ракетные силы, можно было оценить мощь арсенала. Пеньковский рассказал группе, что ракеты с радиусом действия более тысячи километров считались «стратегическими». Межконтинентальные баллистические ракеты все еще проходили испытания, и ни одна еще не была создана. Все имеющиеся МБР находились на испытательных полигонах. Все стратегическое оружие, какое было у Москаленко, — это небольшое количество баллистических ракет среднего радиуса действия, а у них длительный процесс заправки.

У Варенцова — подвижные тактические ракеты с ядерными боеголовками; он даже не командовал ими лично. Советские боеголовки хранились на специальных складах, охраняемых особыми войсками КГБ, и распространялись лишь по решению военного совета, возглавляемого Хрущевым.

Снова и снова Кайзвальтер просил Пеньковского сообщить подробности. Кто ему сказал о том, что в Днепропетровске существует авиационный завод? Что производит киевский металлургический завод? Пеньковскому дали фотографии, и он назвал агентов КГБ и ГРУ.

Через три с половиной часа Пеньковскому показали подарки, которые группа купила ему для Москвы: теннисный набор Серову, бритвы на батарейках тем, кто не получил их после прошлой поездки, вино 1917 года к сорок четвертой годовщине революции. Пеньковский был доволен.

Время в Париже подходило к концу. Пеньковский работал в бешеном темпе, чтобы выполнить все задания для советской военной разведки. 10 октября, во вторник, Пеньковский встретился с Бьюликом, Кайзвальтером, Шерголдом и Стоуксом в сороковой раз. Большую часть дня он провел на встречах в советском посольстве. Он рассказал группе, что в посольстве смятение, потому что посол возвращается в Москву на XXII съезд партии. Пеньковский отвез в посольство материал, собранный им по новым процессам изготовления стали и электронике. Брошюры были разделены, часть будет переслана в ГРУ, часть — в Государственный комитет. Пеньковский сказал, что должен все-таки побывать на заводе, чтобы познакомить члена парижского отдела ГРУ с местным специалистом. Он уговорил группу найти ему кого-нибудь для этого.

Бьюлик его предупредил:

— Вам не должно уж очень тут везти. Если все будет получаться, они могут снова послать вас в Париж, а здесь-то нам с вами встречаться совсем не надо. Мы хотим встретиться с вами где-нибудь в Лондоне или в Америке, в условиях, которые можно контролировать, а не здесь, где мы ничего не можем сделать.

— Помните, — добавил Кайзвальтер, — по поводу посещений советскими гражданами французских заводов здесь действуют французские правила, установленные их Министерством иностранных дел.

Потом Пеньковский повторил свою просьбу — ему нужна английская книга о ракетах, с кратким содержанием на русском языке.

— Это должна быть книжка, которую в Советском Союзе захотели бы полностью перевести и опубликовать, — объяснил он. Он бы проверил перевод и написал предисловие к советскому изданию[5]. Группа предложила книгу доктора Ральфа Лэппа «Человек и космос» — историю космических полетов, опубликованную в издательстве «Харпер энд Бразерс» в 1961 году{79}". Пеньковский так загорелся этой идеей, что настоял на том, чтобы взять книгу в Москву и чтобы для него была сделана аннотация на русском языке. Хотя книгу легко можно было достать в любом книжном магазине на Западе, Пеньковский знал, что если он ее привезет, то продемонстрирует свою инициативность и рвение. Он сказал, что, когда приедет, отредактирует и перепечатает аннотацию книги и добавит подходящую политическую вставку перед тем, как представить ее на перевод. Расширив сферу своих исследований, Пеньковский надеялся этим заслужить ранг генерала и расширить доступ к секретной информации.

Он все просчитал. Варенцов его перевод поддержит, и это сыграет ему на руку, когда он запросит советские документы для того, чтобы написать по ним статью. Этот план, судя по записи встречи, показался группе «вопиющим очковтирательством», но далее добавлено: «Вероятно, Пеньковский знает, о чем говорит, и это, возможно, будет полезно для него и не приведет ни к чему плохому»{80}. И действительно, Пеньковского поблагодарили за то, что он привез книгу Лэппа. Его начальник в ГРУ полковник Рогов написал генералу Серову докладную о том, что книгу необходимо перевести на русский, так как она весьма важна{81}.