Ниневия - Андрей Евгеньевич Корбут

необходимости. Что ты докажешь, объявив Арад-бел-ита наследником трона, кроме того, что ты сомневаешься в его праве и своей силе?

— Что ты задумала?

— Исполнить твой план. И для этого вовсе незачем дразнить всех этих шакалов, которые питаются объедками с твоего стола.

— Говори.

— Ты действительно устал. У тебя есть взрослые и сильные сыновья. Отдай им власть, но не отрекайся от трона. Не надо никому ничего доказывать, угрожать, требовать признания своей правоты. Отойди в сторону. Молча. С достоинством, как тебе и подобает. Ты поставил своего старшего сына во главе армии, и для всех это стало лучшим доказательством твоих пристрастий. Неужели этого недостаточно? Оставайся в Ниневии, забудь на время о государственных делах и войне, об изменниках, о льстецах, обо всем, что портит тебе счастливую жизнь. А Арад-бел-ит взойдет на трон, как только будет этого достоин и готов к этому.

Син-аххе-риб задумался. Закуту почти убедила его, но сознаться самому себе в ее правоте было непросто. Признать, что она победила?

— Зачем ты встречалась в мое отсутствие с наместниками? — недоверчиво спросил он.

— О ком из них тебе рассказать?

— Набу-дини-эпиша.

— Что же тут особенного? Он занимался устроительством праздника, и я хотела узнать из первых уст, какие игрища он затевает, чтобы развлечь горожан и вельмож.

— И что же он затевает?

— Сегодня лучшие борцы Ассирии показывали Ниневии свою силу и ловкость, завтра состоятся гонки колесниц. Я включила в состязание и моего Аракела, и твоего Нимрода.

— Да, это хорошо. А что забыл во дворце наместник Харрана? Это ведь о нем ты отзывалась как о самом храбром воине Ассирии.

— Мой господин, — кокетливо наклонила голову царица. — Ты не представляешь, как приятно мне слышать нотки раздражения… и ревности в твоем голосе.

— Закуту! — грозно произнес Син-аххе-риб. — Что он здесь делал?

— Напрасные хлопоты. Он умолял о снисхождении и счастье, что может подарить ему царь Ассирии через его жену.

— Что он хотел? — начал проявлять нетерпение царь.

— Твою внучку, непревзойденную принцессу Хаву.

Син-аххе-риб не ожидал такого ответа.

— Скур-бел-дан?. . Да он свел в могилу пять жен, говорят, еще двадцать живут как рабыни. У него три сотни наложниц. И он смеет надеяться, что породнится с царем? Я посажу его на кол за подобную дерзость. Чтобы моя Хава!. .

— О боги! Напротив, это приструнит его и сделает покладистым. Хава — твоя любимица, и к тому же молодая тигрица, и ты это знаешь. Как только она войдет в его дом, наместник станет самым преданным другом твоему сыну Арад-бел-иту. А ты знаешь о военных талантах Скур-бел-дана. Давно настала пора подумать о том, какую пользу можно извлечь из красоты и положения твоей внучки… Пока она молода и привлекательна.

И снова Син-аххе-риб вынужден был согласиться с женой. Ополченцы из провинции Харрана во главе со своим военачальником не раз проявляли достойные качества на поле боя. Даже Гульят, который нередко конфликтовал со Скур-бел-даном, признавал, что это самая боеспособная часть ассирийской армии.

— И он хочет взять ее в жены?

— Он был осторожен. И в мыслях, и в словах. Умолял меня быть посредником между ним, тобой и Хавой.

— И Хавой тоже? — удивился Син-аххе-риб, — то есть ему небезразлично ее мнение об этом браке?

— Это твоя внучка. Твоя любимица. И он не может не уважать ее желаний. Если она будет против, он откажется от своих замыслов.

— А она будет против. Ей нравятся молодые и красивые юноши, можно ли корить ее за это?

— Ты о Нимроде? Об этом дерзком мальчишке? Что даст тебе брак Хавы с представителем знатного, но бедного рода?

— Я знаю, ты недолюбливаешь его. Но я могу позволить себе каприз любимой внучки. И… неужели ты считаешь, что мне стоит искать покровительство моих наместников? А может, отправить их всех на плаху? — насмешливо спросил Син-аххе-риб. — Они снова набрали силу. Ты помнишь, что сделал мой отец, когда принял решение очистить от скверны Ассирию, ее города и провинции[33]?

— Дорогой, я не думала, что это настолько ранит твои чувства, — покорно сказала Закуту.

Но царь вовсе не хотел ссориться с ней снова.

— Хорошо, я поговорю с ней. . . А сейчас иди ко мне… Этой ночью я не хочу возвращаться во дворец.

— Мой господин, — улыбнулась царица, подставляя губы для поцелуя.

9

История, рассказанная писцом Мар-Зайей.

Двадцатый год правления Син-аххе-риба. Месяц симан

Я прислушался к голосам, едва доносившимся из комнаты:

— Если Арад-бел-ит… наследует власть… это будет означать… крах всех наших… надежд. Царь… наделал достаточно ошибок… но эта… может стоить нам будущего, — со скрипом старой повозки тяжело выговаривал слова астролог и жрец Набу-аххе-риб. — Ашшур-аха-иддин — вот кто принесет нам благоденствие. . . Нам всем надо помнить о том… что его поражение будет означать… скорую погибель наших общин… нив… пастбищ…

— Пока царь далек от мысли посадить его на трон, — произнес чей-то голос. Он напомнил мне вельможу, приказавшего три месяца назад закопать меня заживо. Он, словно тень, повсюду и везде преследовал меня. «Да кто же ты?» — мучился я сомнениями, пытаясь заглянуть за дверь и увидеть его лицо.

— Мы можем обратиться к звездам, — заговорил Бэл-ушэзибу. — Сказать царю, что вступление на престол его сына Арад-бел-ита принесет стране неисчислимые бедствия и страдания.

— Это возможно, — подтвердил Набу-аххе-риб.

— Да он скорее посадит вас на кол, чем поверит хоть одному вашему слову, — снова отверг их план все тот же неизвестный.

— Что же тогда остается? — вкрадчиво спросил Ашариду.

— То, о чем мы говорили с самого начала.

— Нет, нет, это немыслимо, — запаниковал Бэл-ушэзибу. — Вы забыли, что царица пришла в ярость, узнав о покушении. Мне с трудом удалось убедить ее, что мы к этому не причастны.

— А я вижу… вижу в этом… волю богов. Погибни царь… во время этого… неудачного покушения… и что стало бы тогда… с Ассирией? Разброд и смута?. . Одни пошли бы… за старшим братом… другие — за младшим. Братоубийственная война — кому она нужна?

— Так или иначе, а тот, кто пытался убить царя, скорее, наш союзник, чем враг, — заговорил Ашшур-дур-пания. — Да и