Красная Шапочка - Александр Иванович Красильников

мини нэ завыдуй, рукам моим. Имы можно гордытэся, они поробылы гарно, но краше було б, колы и у дояркы пальци с маникюром, нэжненьки. Ну да седни вийна, нэ до того… Фрыця надо побыть да выгнать с ридной батьковщины.

Как со взрослыми, разговаривала тетя Катя с беженками, потому что малые они, а выпало на их долю такое ж тяжкое испытание, как и у взрослых людей. И по хозяйству разъясняла, словно Галя да Нина собирались в хуторе ее жить всегда.

— Вы б уж, дивчаткы, нэ ходыли на дорогу, найдэ вас батько. А то як иду до хаты, бачу ваши фыгурки на дорози, сэрдце разрывается, — просила она, укладывая их спать.

Но и на следующий день сестренки не выдержали, стояли на дороге и смотрели на степь. И вдруг вдалеке Галка увидела бегущий прямо по целине грузовик. В кузове стоял человек и, вытянув шею, осматривался вокруг, словно что-то искал.

— Папа! — побежала, чуть не падая, навстречу машине Галя. Сзади настигала ее сестра.

* * *

Два дня Полина Андреевна жила в песчаных карьерах за городом, спасаясь от бомбежки, и все эти дни из головы не выходила одна-разъединственная мысль: дочки. Она страшилась подумать, что они растворились в огромном мире, как две малые капельки в море, и теперь уж никогда их не увидеть. Вспомнила, как в прошлом году отправляла в пионерский лагерь старшую, Нину. Впервые девочка уезжала из дома. Понимала Полина Андреевна, что едет дочь всего-навсего в пионерский лагерь, на один месяц, а все равно не могла с собой ничего поделать — совсем расстроилась. А через неделю собралась, Галку за руку, и — в поезд, к Нине…

С машиной в дороге могло случиться непредвиденное: и немецкие бомбардировщики могли налететь, и переправа через Волгу… Особенно Полину Андреевну пугала переправа. Она сама очень боялась воды, и теперь Волга ей представлялась непреодолимым рубежом, отделившим ее от мужа и от детей, если они все-таки переправились на ту сторону.

Здесь, в песках, их было человек двадцать — гражданское население, случайно не переправившееся на тот берег. У каждого сложились какие-то свои обстоятельства. Два раза в день их кормили — тот сержант, что привел сюда группу людей от берега Волги, привозил на машине и вчера и сегодня термосы с кашей, и они ели из красноармейских котелков эту жидкую пшенную кашу, наверное, оставшуюся после обеда бойцов, что стояли на позициях, готовые встретить наступающего врага.

Ночевали в наспех сколоченном из досок сарае, служившем еще тем, кто не так давно в карьере работал. Полина Андреевна на ночь предпочитала уходить в песчаную пещерку, вырытую мальчишками, игравшими здесь в войну. Пещерка была суха, август хоть и к концу подходил, а все не забывал, что он летний месяц. Темно-синее касторовое пальто служило Полине Андреевне, как шинель красноармейцу, и подстилкой, и одеялом. Она приваливалась к стенке у выхода из своего убежища и так, почти сидя, задремывала.

Как-то она очнулась среди ночи, потому что ей показалось, будто Галя зовет ее. Она так отчетливо услышала и так хорошо угадала именно дочкин голос, что вскочила и выбежала из пещеры, но ничего не увидела и не услышала — ночь тускло светилась мертвым лунным светом. И все-таки Полина Андреевна еще долго не шла в пещеру. Где-то она слышала, что мать может за тысячи километров почувствовать, если с ее ребенком случилась беда. Это было похоже на фантазию, на сказку, но Полина Андреевна словно верила, что так оно и есть, она сидела среди ночи и оберегала бессонницей бедствующих своих дочек, затосковавших о ней.

Люди, жившие в песчаном карьере, совершенно не представляли, зачем их привели сюда и долго ли они тут пробудут. Они спрашивали у сержанта, подсказывали, что не мешало бы уйти от войны за Волгу, наверное, теперь в городе сумели наладить переправу. Сержант соглашался, но, видно, недоставало ему власти, чтобы распорядиться, тем более, чтобы вывезти горожан из песчаного карьера.

Вчера он хотел посадить их в грузовик, отправлявшийся в Сталинград, но в последний момент оказалось: машина пойдет под погрузку, а уж потом — в город. Тогда он пообещал поискать другую машину.

Сегодня такой случай представился, сержант прибежал в карьер и сообщил:

— Вот что, граждане, сейчас полуторка идет в город, пустая. Там лейтенант будет, молодой…

И все заторопились со своими скромными пожитками к дороге.

Лейтенант сначала растерянно смотрел на гражданских, наверное, он не предполагал, что они есть вблизи от окопов, и не знал, имеет, ли право брать этих людей с собой, везти в город. Он даже и сказал сразу-то, что не имеет права. Сказал так, и женщины, старики замолчали, не настаивая. Они уже так устали от мытарств, что не хватало сил, чтобы убедить, уговорить лейтенанта. Стояли и молча смотрели на грузовик.

Боец, сидевший за рулем, видел все это, но он торопился и не понимал, чего лейтенант медлит, раз отказал. А лейтенант смотрел на женщину в белом берете. Она была еще молода, но такой отрешенный у нее вид… Он увидел, что она в одной туфле, на другой ноге — только чулок: наверное, бежала из-под бомбежки и потеряла туфлю-то. Лейтенант чуть было не посоветовал снять вторую, а то смешно. Потом, видать, понял и так же решительно, как только что отказал, скомандовал:

— Быстро садитесь в кузов…

Уже когда полуторка ехала по центру города, завыла сирена. Самолетов еще не видно, но они, очевидно, близко. Машина остановилась, и лейтенант распорядился освободить кузов. Конечно, надо было искать убежище. Пассажиры грузовика кинулись в разные стороны: кто к Волге, кто к Царице, а кто уже нырнул в попавшийся на пути подвал разрушенного здания.

Полина Андреевна растерялась сначала, а потом заковыляла к Царице. Там особенно и негде было спрятаться, но все же овраг — не ровное место.

Немецкие бомбардировщики почему-то пока не появлялись, хотя, вроде, должны бы уже. Только Полина Андреевна так подумала, как услышала сзади себя, на вокзале очевидно, взрыв. Земля вздрогнула, воющие снаряды — они, казалось, настигали Полину Андреевну — рвались все ближе и ближе. И тогда она побежала, прихрамывая. Подумала было снять туфли, но решила, что попортит ноги. Другое дело, если бы каблук высокий, а такой и не мешает почти бежать-то…

Когда взрывы авиабомб начали рваться совсем рядом, настолько близко, что Полина Андреевна удивлялась, как это они до сих пор не накрыли ее, она увидела торчащую из берега водосточную трубу. Труба вблизи оказалась такой большой, что в