Пучина страстей - Николай Олейников

(1929)

Наташе*

Если б не было Наташи —Я домой бы убежал.Если б не было Наташи —Жизнь бы водкой прожигал.

День, когда тебя не вижу,Для меня пропащий день.Что тогда цветенье розы,Что мне ландыш и сирень!

Но зато, когда с тобоюЯ среди твоих цепей,Я люблю и подорожник,Мне приятен и репей.

(1929)

Заведующей столом справок*

Я твой! Ласкай меня, тигрица!Гори над нами страсти ореол!Но почему, скажи, с тобою мы не птицы?Тогда б у нас родился маленький орел.

1930

Деве*

Ты, Дева, друг любви и счастья,Не презирай, не презирай меня,Ни в радости, тем более ни в страстиДурного обо мне не мня.

Пускай уж я не тот! Но я еще красивый!Доколь в подлунной будет хоть один пиит,Еще не раз взыграет в нас гормон игривый.Пусть жертвенник разбит! Пусть жертвенник разбит!

1930?

Классификация жен*

Жена-кобыла —Для удовлетворения пыла.

Жена-корова —Для тихого семейного крова.

Жена-стерва —Для раздражения нерва.

Жена-крошка —Всего понемножку.

1930?

Муре Шварц («Я мерзавец, негодяй»)*

Я — мерзавец, негодяй,Сцапал книжку невзначай.Ах, простите вы меня,Я воришка и свинья.Автор книжки — В. Оствальд.Ухожу я на асфальт.

1931?

Вале Шварц*

Вы вот, Валя, меня упрекалиЯ увлекся, а Вы… никогда.Почему ж Вы меня презиралиИ меня довели до суда?

До суда довели, до могилы,До различных каких-то забот.Между тем как любовь НеонилыМне была бы вернейший оплот.

Да, оплот. И, наверное,Я теперь бы еще проживал,И на этой планете неверноеСчастье я бы, наверно, узнал.

Между тем — поглядите — я нищий,Я больной, и слепой, и хромой.И зимы подступает и свищетЗамогильный и жалобный вой

Что же, Валя, рассудим спокойноИ спокойно друг другу простимТы, конечно, вела себя недостойноИ убила во мне ты мой стимул.

Да, убила, и я убивалсяИ не раз погибал, погибал.Умирая, я вновь нарождался…Но напрасно, друзья, я страдал!

1930?

«Половых излишеств бремя»*

Половых излишеств бремяТяготеет надо мной.Но теперь настало времяДля тематики иной.

Моя новая тематика —Это Вы и математика.

1930?

«Солнце скрылось за горой»*

Солнце скрылось за горой.Роет яму подхалим во тьме ночной.Может, выроет, а может быть, и нет.Все равно на свете счастья нет.

(1931)

Татьяне Николаевне Глебовой*

Глебова Татьяна Николаевна! ВыНе выходите у нас из головы.Ваша маленькая ручка и Ваш глазНа различные поступки побуждают нас.

Вы моя действительная статская советница,Попечительница Харьковского округа!Пусть протянется от Вас ко мневзаимоотношений лестница,Обсушите Вы меня, влюбленного и мокрого.

Вы, по-моему, такая интересная,Как настурция небезызвестная!И я думаю, что согласятся даже птицыЦеловать твои различные частицы.Обо мне уж нечего и говорить —Я готов частицы эти с чаем пить…

Для кого Вы — дамочка, для меня — завод,Потому что обаяния от Вас дымок идет.

1931

«Однажды красавица Вера»*

Однажды красавица Вера,Одежды откинувши прочь,Вдвоем со своим кавалеромДо слез хохотала всю ночь.

Действительно весело было!Действительно было смешно!А вьюга за форточкой выла,И ветер стучался в окно.

1931?

Лидии*

Потерял я сон,Прекратил питание, —Очень я влюбленВ нежное создание.

То создание сидитНа окне горячем.Для него мой страстный видНичего не значит.

Этого созданияНет милей и краше,Нету многограннееМилой Лиды нашей.

Первый раз, когда я ВасТолько лишь увидел,Всех красавиц в тот же часЯ возненавидел.Кроме Вас.

Мною было жжениеУ себя в груди замечено,И с тех пор у генияСердце искалечено.

Что-то в сердце лопнуло,Что-то оборвалось,Пробкой винной хлопнуло,В ухе отозвалось.

И с тех пор я мучаюсь,Вспоминая Вас,Красоту могучую,Силу Ваших глаз.

Ваши брови черные,Хмурые, как тучки,Родинки — смородинки,Ручки — поцелуйчики.

В диком вожделенииПровожу я ночь —Проводить в терпенииБольше мне невмочь.

Пожалейте, Лидия,Нового Овидия.На мое предсердиеКапни милосердия!

Чтоб твое сознаниеВдруг бы прояснилося,Чтоб мое питаниеВновь восстановилося.

1931?

Шурочке (На приобретение новых туфель)*

О ножки-птички, ножки-зяблики,О туфельки, о драгоценные кораблики,Спасибо вам за то, что с помощью высоких каблучковВы Шурочку уберегли от нежелательных толчков.

1931?

Хвала изобретателям*

Хвала изобретателям, подумавшим о мелких  и смешных приспособлениях:О щипчиках для сахара, о мундштуках для папирос,

Хвала тому, кто предложил  печати ставить в удостоверениях,Кто к чайнику приделал крышечку и нос.

Кто соску первую построил из резины,Кто макароны выдумал и манную крупу,Кто научил людей болезни изгонять отваром из малины,Кто изготовил яд, несущий смерть клопу.

Хвала тому, кто первый начал  называть котов и кошек человеческими именами,Кто дал жукам названия точильщиков,  могильщиков и дровосеков,Кто ложки чайные украсил буквами и вензелями,Кто греков разделил на древних и на просто греков.

Вы, математики, открывшие секреты перекладывания спичек,Вы, техники, создавшие сачок — для бабочек капкан,Изобретатели застежек, пуговиц, петличекИ ты, создатель соуса-пикан!

Бирюльки чудные, — идеи ваши — мне всего дороже!Они томят мой ум, прельщают взор…Хвала тому, кто сделал пуделя на льва похожимИ кто придумал должность — контролер!

(1932)

Служение Науке*

Я описал кузнечика, я описал пчелу,Я птиц изобразил в разрезах полагающихся,Но где мне силу взять, чтоб описать смолуТвоих волос, на голове располагающихся?

Увы, не та во мне уж сила,Которая девиц, как смерть, косилаИ я не тот. Я перестал безумствовать и пламенеть,И прежняя в меня не лезет снедь.

Давно уж не ночуют уткиВ моем разрушенном желудке.И мне не дороги теперь любовные страданья —Меня влекут к себе основы мирозданья.

Я стал задумываться над пшеном,Зубные порошки меня волнуют,Я увеличиваю бабочку увеличительным стеклом —Строенье бабочки меня интересует.

Везде преследуют меня — и в учреждении и на бульваре —Заветные мечты о скипидаре.Мечты о спичках, мысли о клопах,О разных маленьких предметах,

Какие механизмы спрятаны в жуках,Какие силы действуют в конфетах.

Я понял, что такое рожки,Зачем грибы в рассол погружены,Какой имеют смысл телеги, беговые дрожкиИ почему в глазах коровы отражаются окошки,Хотя они ей вовсе не нужны.

Любовь пройдет. Обманет страсть. Но лишена обманаВолшебная структура таракана.

О, тараканьи растопыренные ножки, которых шесть!Они о чем-то говорят, они по воздуху каракулями пишут,Их очертания полны значенья тайного…  Да, в таракане что-то есть,Когда он лапкой двигает и усиком колышет.

А где же дамочки, вы спросите, где милые подружки,Делившие со мною мой ночной досуг,Телосложением напоминавшие графинчики, кадушки, —Куда они девались вдруг?

Иных уж нет. А те далече.Сгорели все они, как свечи.А я горю иным огнем, другим желаньем —Ударничеством и соревнованьем!

Зовут меня на новые великие делаЛесной травы разнообразные тела.

В траве жуки проводят время в занимательной беседе.Спешит кузнечик на своем велосипеде.

Запутавшись в строении цветка,Бежит по венчику ничтожная мурашка.Бежит, бежит… Я вижу резвость эту, и меня берет тоска,Мне тяжко!

Я вспоминаю дни, когда я свежестью превосходил коня,И гложет тайный витамин меняИ я молчу, сжимаю руки,Гляжу на травы не дыша…Но бьет тимпан! И над служителем наукиВосходит солнце не спеша.

1932