Вечные хлопоты. Книга первая - Евгений Васильевич Кутузов

— Соседи вот...

— Отстань! Товарищ Ленин что говорил?.. То-то оно и есть. Грамотные все станем — скорее социализм построим, жить хорошо будем. Вот скажи: ты хочешь, чтоб социализм скорее был?

А хоть бы и не хотела она, разве могла заикнуться об этом! Не спрашивает же муж, утверждает. Потому поддакивала:

— Хочу, хочу.

— Вот. А то, может, не хочешь?.. — Он смотрел на жену прищурившись, собрав в один куст брови. — Может, даниловских хлебов сладких возжелала?.. Если так, мать, скатертью дорога! — И показал рукой на дверь. Дескать, тут тебе твой бог, а тут — порог.

— Что с тобой, Захар? — не на шутку испугалась она. Уж вместе нам до самой смерти.

Подумать было страшно, как бы это она жила без Захара. Любила его, а иначе не пошла бы на разрыв с родителями.

— Стало быть, и разговоры нечего разговаривать. Ты посмотри, посмотри, мать, какая жизнь идет!

— Вижу.

— Директором у нас нынче кто? Свой рабочий человек Кошелев Иван. Ванька Кошелев, вот кто!.. Много ли до меня на завод пришел, а уже — красный директор! Как оно повернулось.

— И ты надеешься? — неосторожно высказалась она и напугалась этих слов.

— Не надеюсь и не хочу. У меня свое хорошее дело в руках. По крайности, никто не упрекнет, что Захар Антипов что-то хуже других сделал. Да может, директором быть еще легче: у него помощников разных куча, спецов там, а я сам, один!

— Говоришь, будто в народных комиссарах ходишь, — осмелела Галина Ивановна, увидев, что муж не гневается больше, успокоился.

— Каждому свое, мать, — рассудительно сказал Антипов, шумно отхлебывая чай из огромной кружки. Любил побаловаться чайком. — Не в том дело, на каком месте человек находится, а в том, как свое дело справляет.

Об этом же он толковал и заграничному корреспонденту, когда давал первое в своей жизни интервью.

— Ты, Михалыч, не бойся, — напутствовал его секретарь партячейки. — Плевать, что корреспондент из-за рубежа явился! Что спрашивать будет, все рассказывай. Пусть знают наших, нечего.

— А если подлости станет спрашивать? — засомневался Антипов. — Сам знаешь, не горазд я на разговоры.

— Держи ухо востро, прислушивайся к своей большевистской и рабоче-крестьянской совести. Она подскажет, что и как. Газеты за рубежом читают не только империалисты, пролетарии тоже. А они должны быть в курсе.

— Может, вместе?..

— Нельзя. Корреспондент выразил желание побеседовать с тобой наедине.

* * *

Случилось это в тридцать втором году. Завод выполнил досрочно важнейший государственный заказ. Многие тогда были награждены орденами. Получил орден Трудового Красного Знамени и Антипов.

Любопытство зарубежной газеты было понятно: именно с одной из фирм страны, откуда приехал корреспондент, Советское правительство вело переговоры о размещении этого заказа. Однако фирма заломила такую баснословную цену, что переговоры закончились ничем. Решили испробовать сами. И справились, хотя никакого опыта не имели. Но мало ли в то время делалось у нас впервые. Известно: технический опыт — дело наживное, а набираясь его, люди учились еще и хозяйствовать.

Корреспондент был довольно молод, подвижен и бойко разговаривал по-русски, что удивило Антипова.

— Мой первый вопрос: что дала Советская власть лично вам и вашим товарищам, рабочим?

— Все дала.

— Как это все? Мне нужно конкретно, с примерами и фактами. Чтобы читатели моей газеты увидели...

— Пощупать чтобы могли?

— Вот, вот! — встрепенулся корреспондент и заулыбался довольный. — Пощупать — это хорошо. Это уже что-то вещественное. Читатели любят такое.

И все же, обратил внимание Антипов, хоть и чистый вроде бы, бойкий выговор у корреспондента, а сразу слышно, что человек-то он не русский.

— Смело пишите, — сказал он, тыча пальцем в блокнот, — что Советская власть дала мне и моим товарищам все. Рабочие люди поймут. Чего, значит, нет у них, у ваших рабочих, то есть у меня.

— Не так просто, господин Антипов.

— А что же здесь непростого?

— Например, у наших рабочих есть собственные автомобили. А у вас?

— Автомобиль-то?.. А на кой он мне?! Тут мой дом, тут моя работа. Пешком хожу.

— В автомобиле не только на работу ездят.

— Будут! — убежденно заявил Антипов. — Будут и у нас автомобили. А пока они нам не нужны, поважнее есть дела. Москва не сразу строилась. Слышали?

— Слышал, слышал.

— Ну вот. Или, может, у вас трамваев нет!

— Есть трамваи, господин Антипов. — Корреспондент улыбнулся снисходительно, но не зло. — Вы, пожалуйста, назовите что-нибудь такое, что имеете вы, но не имеют наши рабочие. Так вам, наверное, будет легче?

— Легкого-то мы не ищем, нет... — задумчиво проговорил Антипов. Вдруг он оживился. — Откуда же я знаю, чего нет у ваших рабочих? — Тут он подумал, что за границей живут капиталисты, которых пока что не уничтожили, и сказал: — Вашего рабочего капиталист может за ворота прогнать. А меня никто не может, потому что я сам и есть хозяин! Мы все вместе хозяева.

— И это не так просто, как вам кажется.

— Мне не кажется...

— Одну минутку! — перебил его корреспондент. — В нашей стране, как в любом цивилизованном государстве, функционируют профсоюзы, которые...

— Продажные насквозь эти ваши профсоюзы! Куда ветер из кабинетов капиталистов подует, туда и они поворачиваются.

— О, это уже пропаганда, господин Антипов! Профсоюзы организуют забастовки, защищают интересы и права рабочих. У них большая сила. Вы плохо информированы.

— Насчет силы не знаю, — согласился Антипов. — Только куда эту силу повернуть, вот в чем вопрос! Они там у вас организуют забастовки, а толку — с гулькин нос. А нам не надо бастовать. Пишите: не на‑до! Мы как забастовали в семнадцатом году, сразу все переменилось. Ваши забастовки по сравнению с нашей революцией — тьфу, курам на смех!..

— Оставим это, — сказал корреспондент. — Мы затрагиваем политические вопросы, вступаем в дискуссию. Пусть политикой занимаются другие.

— У нас все занимаются, — обиделся Антипов.