Очерки истории гражданской войны и иностранной военной интервенции на Украине (1918—1920) - Николай Иванович Супруненко

уничтожения всех секретных телеграмм и инструкций матросами, дабы не достались немцам. Открытой радиограммы за номером 48 не выполнять»[72]. Эта радиограмма была повторена на следующий день.

Приняв столь ответственное решение, Советское правительство проявило огромное мужество и твёрдость, понимание своей ответственности за судьбу Советской России. Оно направило в Новороссийск Ф. Раскольникова, дав ему категорическую директиву: обеспечить потопление флота. Однако контрреволюционные элементы всё же нанесли предательский удар Черноморскому флоту. Л. Тихменев и большинство офицеров его штаба изменили. Заручившись поддержкой отсталой части матросов, Тихменев утром 17 июня приказал разводить на кораблях пары и идти в Севастополь. Шесть миноносцев и линкор «Воля» подчинились предательскому приказу, вышли из Новороссийска и взяли курс на Севастополь. Там советскими кораблями овладели оккупанты.

В Новороссийске остались девять миноносцев и линкор «Свободная Россия». Наиболее сознательным сплочённым коллективом проявила себя команда миноносца «Керчь» во главе с командиром В. Кукелем, пользовавшимся огромным авторитетом среди матросов за активную поддержку Советской власти. Возмущённая поведением команд уходивших кораблей, команда миноносца «Керчь» подняла гневный сигнал: «Судам, идущим в Севастополь: позор изменникам России». Толпы трудящихся, собравшиеся в Новороссийском порту, «напутствовали» трусов и изменников, покидавших город, возгласами возмущения и негодования. И это оказало воздействие на некоторые команды. Так, в пути следования команда эскадронного миноносца «Громкий» всё же затопила свой корабль, предварительно съехав на берег.

Уход части кораблей в Севастополь угнетающе подействовал на команды оставшихся судов. Многие матросы плакали, раздавались истерические выкрики: «они опозорили нас», «лучше погибнуть с кораблём, чем сдаться». Своей выдержкой, собранностью и деловитостью большевики подняли дух моряков и, возглавляя их, энергично готовились к выполнению приказа Советского правительства. Утром 18 июня корабли вышли в море, подняв гордый сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь». С этим сигналом они скрывались в морской пучине[73]. Команды заблаговременно съезжали на берег. Команда миноносца «Керчь» выполнила ответственную задачу потопления линкора «Свободная Россия». Кроме линкора, были затоплены миноносцы «Фидониси», «Гаджибей», «Калиакрия», «Пронзительный», «Лейтенант Шестаков», «Капитан-лейтенант Баранов», «Сметливый» и «Стремительный»[74]. Выполнив свой долг до конца, миноносец «Керчь» ушёл в район Туапсе, и там команда затопила свой корабль.

В связи с наступлением австро-немецких войск Украинское советское правительство эвакуировалось в Таганрог. Перед правительством, перед коммунистами Украины остро встали вопросы о перспективах борьбы и тактической линии в условиях оккупации Украины. Обсуждению этих кардинальных вопросов была посвящена сессия ЦИК Советов Украины, состоявшаяся 18 апреля в Таганроге. Сессия приняла решение: оружия не складывать, призвать народ к беспощадной борьбе с душителями свободы и независимости до полного их разгрома. Тогда же было принято решение реорганизовать правительственные органы. Вместо Президиума ЦИК Советов и Народного секретариата было создано Бюро из девяти человек для руководства повстанческим движением против оккупантов. В состав Бюро вошли коммунисты А. Бубнов, В. Затонский, Ю. Пятаков, Н. Скрыпник, от левых эсеров Одоевский, С. Мстиславский, Терлецкий, Сёмушкин и левый украинский социал-демократ Н. Врублевский. Несмотря на то, что коммунисты и левые эсеры имели одинаковое число постов в «девятке», большинство всё же было за коммунистами, так как Врублевский поддерживал коммунистов, хотя ещё и не принадлежал к Коммунистической партии. Сессия приняла Манифест к рабочим и крестьянам Украины: «Мы, Советское правительство Украины, призываем вас, рабочих и крестьян Украины, всеми силами противодействовать незаконному лжеправительству, именуемому радой министров и Центральной радой. Не платите ему налогов, но давайте солдат, не давайте хлеба, не исполняйте его распоряжений и постановлений, уничтожайте немецких агентов, очищайте Украину от гайдамацко-германских разбойничьих банд»[75].

В условиях немецкой оккупации ещё более остро стал вопрос о создании партийного центра на Украине и выработке единой, обязательной для всех партийных организаций тактики борьбы. Важное значение в решении этих задач имело Таганрогское партийное совещание, состоявшееся 19—20 апреля 1918 г. После обмена мнениями, принимавшего часто острый характер, совещание признало необходимым созвать съезд большевистских организаций Украины и образовать Коммунистическую партию (большевиков) Украины. Осуществление этой задачи было поручено избранному на совещании Организационному бюро.

Благодаря руководству В. И. Ленина, братской помощи великого русского народа, напряжённой деятельности Украинского советского правительства, мобилизовавшего силы и материальные средства на отпор врагу, благодаря героической борьбе украинского народа «лихая военная прогулка» немецких империалистов вылилась в длительную и упорную войну, потребовавшую от оккупантов большого напряжения сил.

В борьбе против призванных украинскими буржуазными националистами оккупантов коммунисты Украины показали себя достойными сынами своего народа, верными и стойкими патриотами, бесстрашными борцами за свободу и независимость.

3. Оккупационный режим. Реставрация буржуазно-помещичьего строя на Украине

В обозе немецкой армии в Киев возвратилась Центральная рада, прикрывавшаяся флагом «самостийности» Украины. Одновременно украинские социал-демократы, украинские эсеры, «социалисты-федералисты» и другие буржуазные и мелкобуржуазные националистические партии, обманывая народ, продолжали выступать с демагогическими заявлениями о «сохранении прав и завоеваний трудящихся». Но на деле подлинная власть находилась в руках оккупантов.

В первые дни оккупации высшее немецкое командование ещё делало вид, что оно якобы не вмешивается во внутренние дела Украины, однако местные немецкие коменданты не считали нужным прибегать даже и к внешней маскировке. В своей официальной переписке оккупанты прямо заявляли, что власть Центральной рады «не простирается дальше власти наших штыков»[76]. Немецкие коменданты вели себя как диктаторы, распоряжаясь жизнью и смертью населения. За малейшее проявление непокорности рабочие и крестьяне подвергались жестоким репрессиям. Массовый грабёж населения и народного хозяйства Украины был неотъемлемой частью оккупационного режима. 28 апреля в Кременчуге начальник немецкой дивизии отдал приказ, в котором говорилось, что все демонстрации и выступления «будут ликвидированы по всей строгости военных законов». В том же приказе говорилось, что за каждого убитого или раненого германского солдата «будут немедленно расстреляны первые попавшиеся десять русских солдат или жителей»[77].

С приходом немецких оккупантов и I Центральной рады капиталисты начали наступление на рабочих, лишая их всех завоеваний, добытых в результате победы Октября. Начались массовые преследования рабочих организаций. Действия капиталистов были классовой местью рабочим за социалистическую революцию. Капиталисты закрывали предприятия и выбрасывали на улицу тысячи рабочих. Безработицей, голодом, выселением из заводских квартир они пытались сломить волю рабочего класса и его готовность бороться за восстановление власти Советов.

В апреле в Харькове были закрыты заводы Гельферих-Саде, Герлях и Пульст, машиностроительный завод Алексеева и ряд других предприятий. Массовые увольнения рабочих проводились в Екатеринославе. На железных дорогах было намечено к увольнению 15 тыс. человек. В начале апреля в Луганске