Очерки истории гражданской войны и иностранной военной интервенции на Украине (1918—1920) - Николай Иванович Супруненко

упорной борьбе добились эвакуации наиболее ценного имущества. Харьковскую эвакуационную комиссию возглавлял Артём (Ф. Сергеев); под его руководством были вывезены банковские ценности, важнейшее оборудование заводов, подвижной состав железнодорожного транспорта. В Донбассе велась спешная работа по разгрузке железнодорожных станций и эвакуация сырья и оборудования предприятий. Только из Луганска было вывезено более тысячи вагонов ценного оборудования.

Германские оккупанты рвались к Донбассу, рассчитывая захватить там огромную добычу. Но Коммунистическая партия и Советское правительство учли это и усилили своё внимание в отношении обороны Донбасса. Уже в 20‑х числах марта, когда ещё только наметилась угроза Донбассу, советское командование приступило к разработке плана обороны. Работа эта велась под руководством командующего войсками Донбасса А. Геккера и начальника штаба П. Баранова. Было решено создать систему опорных пунктов, линия обороны которых должна была иметь глубину 9—10 вёрст. К 30 марта план обороны Донбасса был разработан и утверждён[64]. В начале апреля местные Советы Донбасса получили планы по строительству соответствующих оборонительных сооружений. 7 апреля вопрос об обороне обсуждался на специальном совещании Советов Донбасса. Для вооружения формировавшихся там боевых отрядов было выделено 32 тыс. винтовок и 150 пулемётов[65]. Однако план создания оборонительной линии вокруг Донбасса не был реализован; в середине апреля начались бои за Донбасс[66]. Жестокий бой разгорелся у станции Барвенково. Густые цепи противника, поддерживаемые сильным артиллерийским огнём и бронеавтомобилями, обрушились на оборону советских войск. Ослабленный в предыдущих боях Таврический батальон не выдержал натиска противника и начал отступать, обнажая фланги батальона им. Ленина и 1‑го социалистического батальона. Бойцы оказывали мужественное сопротивление, но, понеся большие потери убитыми и ранеными, стали отходить к Славянску. В это время противник начал артиллерийский обстрел станции Барвенково; взрывались вагоны со снарядами, возникали пожары. В этом бою из наших войск было 1500 убитых, раненых и пропавших без вести[67]. О стойкости и геройской гибели бойцов батальона им. Ленина 21 апреля Антонов-Овсеенко сообщал: «Передайте Совету наркомов и Военному совету, что 18‑го на фронте третьей армии в бою с превосходящими силами немцев погиб до последнего человека батальон имени Ленина»[68].

Упорные бои, которые вела 5‑я армия до начала мая, дали возможность подготовить и осуществить эвакуацию Донбасса. Охраняя тысячи железнодорожных вагонов с эвакуированным государственным имуществом и семьями рабочих, 5‑я армия начала отход через донские степи к Царицыну. На протяжении почти трёх месяцев в ежедневных боях с белоказаками, преодолевая огромные трудности, пробивалась она к этому городу и, пробившись, наконец, приняла участие в его обороне.

Немецкие оккупанты, нарушив Брестский мирный договор, развернули наступление на Крым и 18 апреля овладели Перекопом, а 22 апреля захватили Симферополь. Советское правительство заявило решительный протест против нарушения мирного договора, но оккупанты продолжали продвигаться в глубь Крымского полуострова.

Подписывая мирный договор, Советское правительство учитывало, конечно, эту опасность. По его указанию Высший военный совет в целях сохранения Черноморского флота наметил следующие мероприятия: 1) немедленно приступить к вывозу запасов и имущества флота из Севастополя в Новороссийск; 2) немедленно подготовить все исправные суда к переходу в Новороссийск; 3) теперь же приступить к переводу в Новороссийск всех ремонтирующихся и неисправных судов и плавучих средств флота; 4) все имущество и запасы флота, которые не смогут быть перевезены в Новороссийск из Севастополя, подготовить к уничтожению. Эти мероприятия в виде приказа телеграммой заместителя наркома по морским делам Ф. Раскольникова от 27 марта 1918 г. были сообщены Центрофлоту и исполнявшему обязанности командующего флотом бывшему контр-адмиралу М. Саблину[69].

23 апреля, когда оккупанты приблизились к Севастополю, Советское правительство предложило командующему Черноморским флотом со всеми судами, могущими выйти в море, перейти в Новороссийск, уничтожив все остающиеся в Севастополе суда, а также имущество и запасы. Но М. Саблин стал на путь измены. По его приказу на кораблях флота 27 апреля были подняты флаги Центральной рады. Лишь часть кораблей флота около полуночи 27 апреля вышла из Севастополя в море: 11 миноносцев, 4 транспорта, 5 крейсеров истребителей, линкоры «Воля» и «Свободная Россия» в сопровождении миноносца «Дерзкий».

Из-за неисправности остались в Севастополе и попали в руки немцев значительная часть минной бригады, 2‑я бригада линкоров, весь подводный флот, всё боевое снаряжение, мастерские, портовое имущество[70].

Германское командование стремилось захватить и ту часть флота, которая ушла в Новороссийск. 11 мая оно потребовало возвращения Черноморского флота в Севастополь. Главный морской штаб считал, что в создавшейся обстановке корабли Черноморского флота, находившиеся в Новороссийске, должны быть потоплены, чтобы не дать повода германскому командованию нарушить мирный договор и чтобы корабли не попали в руки оккупантов. В. И. Ленин согласился с этим и дал указание Высшему военному совету: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно»[71]. Для осуществления этой задачи 1 июня в Новороссийск был командирован член коллегии Народного комиссариата по морским делам И. Вахрамеев. Реакционное офицерство, эсеры, меньшевики и украинские буржуазные националисты развернули бешеную агитацию за возвращение военных кораблей в Севастополь. Матросская масса бурлила. Часть матросов, как указывал в своей записке командир эсминца «Керчь» В. Кукель, движимая патриотическими чувствами, высказывалась за то, чтобы в Севастополь не идти, флота не топить, а в случае наступления немцев сражаться до конца и только при явной невозможности отстоять флот — затопить его. Однако необходимых условий для обороны Новороссийска не было, а попытка продолжать борьбу могла привести к огромной опасности для Советской России.

Большевики прилагали все усилия, чтобы разъяснить морякам всю эту чрезвычайно сложную обстановку, настоятельно требовавшую выполнить приказ правительства. Многого добились большевики, но полностью овладеть матросской стихией, подогреваемой реакционным офицерством и вражеской эсеро-меньшевистской и националистической пропагандой, не смогли. Враждебная агитация накаляла обстановку, разлагала ряды моряков, вносила дезорганизацию в управление флотом. Между тем германские империалисты предъявили Совнаркому ультиматум о возвращении к 19 июня кораблей Черноморского флота в Севастополь.

Наступили трагические дни в истории Черноморского флота. Советское правительство, не желая давать повода для нарушения Германией мирного договора, 13 июня открытой радиограммой за № 48 предписывало исполняющему обязанности командующего Черноморским флотом А. Тихменеву возвратиться со всеми кораблями в Севастополь. В тот же день за подписью В. И. Ленина и Я. М. Свердлова была отправлена А. Тихменеву секретная радиограмма: «Вести свою особую политику против воли Центрального Исполнительного Комитета флот не имеет права. Флот в Новороссийске отстоять себя не может. Следовательно, из положения есть только два выхода: либо уничтожить флот, либо перевести его в Севастополь. Агитаторы, которые при этих условиях говорят о боевых действиях флота,— либо безумцы, либо провокаторы… Подтверждаем приказ: немедленно уничтожить суда. В противном случае флот будет объявлен вне закона. Требуем своевременного