Нынче в порфире… - Стиг Трентер

— А знаете, что, по-моему, самое странное?

— Нет, не знаю,— ответил я.

— Вы согласны, что уж где-где, а на комнатном выключателе отпечатки пальцев должны быть непременно?

— Ну разумеется,— сказал я.

Он положил руку мне на плечо.

— Так вот, попробуйте найти хотя бы один на выключателе в гостиной. Наш дактилоскопист не сумел.

Мы стояли на откосе, который уходил вверх к южным опорам моста Вестербру. Справа ухоженный сквер мягко спускался к узкому каналу Польсунд, отделяющему Лонгхольмен от Сёдермальма. Быстрым шагом к нам подошел полицейский в форме.

— Он там, внизу,— доложил он начальнику, жестом показывая в сторону канала.

— Отлично,— кивнул Веспер Юнсон, и мы вместе зашагали по хрусткой песчаной дорожке через парк к воде.

Вдоль берега длинными рядами лежали моторные лодки, и под сенью плакучих ив на ржавых килях играли в пятнашки солнце и тень. У небольших причалов покачивались на блекло-голубой воде плоскодонки и парусные лодочки.

Мы вышли к причалу, где стоял, заложив руки за спину, какой-то человек. При виде нас на лице у него вдруг появилось решительное выражение, и он пружинистым шагом двинулся навстречу.

— Здесь он.— Человек махнул рукой в сторону цветущего клена.— Сперва, конечно, все отрицал, но потом одумался.

Под нежно-зеленым шатром из великого множества кленовых цветочков сидел на ящике тощий долговязый мужчина и чинил сети. Рядом был прислонен велосипед, а возле него валялся мокрый, туго набитый мешок. Когда мы подошли, он быстро поднял голову и тыльной стороной руки утер острый подбородок.

— Хороший улов,— сказал Веспер Юнсон, кивнув на мешок.

— Протухнет, коли я тут застряну,— проворчал мужчина.

— Вы, должно быть, действуете так.— Веспер Юнсон остановился на песчаной площадке между причалом и кленом.— Плетете большущую сеть, ставите ее с лодки, чтобы получилось замкнутое кольцо, а потом берете вот эту штуковину и с размаху лупите по воде. Перепуганная рыба кидается врассыпную — и запутывается в сетях. Это так и называется — «пуганая рыба», верно? — сказал он как бы между прочим.— И кстати, запрещено, а?

Тощий на ящике молчал. Хмурый, растерянный — смотреть жалко. Веспер Юнсон протянул ему руку и добродушно сказал:

— Я начальник уголовной полиции Юнсон. И привлекать вас за недозволенный лов пока не собираюсь. На сегодня инцидент исчерпан, но в следующий раз рыбка вам дорого обойдется.

Мужчина встал и неуверенно пожал протянутую руку.

— Теперь можно идти? — спросил он.

— Никоим образом,— решительно заявил полицейский начальник.— Во-первых, вы назовете свое имя, а во-вторых, расскажете все, что видели и слышали вчера около десяти вечера в бухте Исбладсвикен.

Только теперь я догадался, что к чему. Стало быть, узкая тень, мелькнувшая по воде на краю светового пятна, действительно была гребной лодкой, а человек, сидевший на веслах, собственной персоной стоял сейчас передо мной. Но, Боже милостивый, как этот коротышка полицейский умудрился его разыскать? Да еще так быстро. Одно мне было ясно: я здорово недооценил смекалку Веспера Юнсона.

Браконьера звали Эманюэль Лундбом. Он шоферил на грузовике, получил отравление генераторным газом, несколько месяцев провалялся в лазарете и уже чуть ли не десятую неделю сидел на больничном.

— С финансами совсем никуда,— уныло сказал он.— Старуха моя тоже прихварывает и поневоле все время шастает к врачу. Ну что тут будешь делать?

После этой краткой защитительной речи он приступил к описанию ночной рыбалки. Несмотря на шторм, в сумерки он вышел в море. При попутном ветре дело шло плоховато, и около десяти он обогнул мыс Блокхусудден и стал с подветренной стороны в бухте Исбладсвикен.

— Только я поставил первую сеть, смотрю — свет. Машина какая-то на дороге, а свет фар аж до бухты доходит. Ну, думаю, Бог даст, мимо пронесет, ан нет, черта с два. Машина затормозила, а потом к воде поехала. Тихо-спокойно, прямым ходом. Ай-ай-ай, думаю, никак полиция! И мигом, с быстротой молнии, выбрал сеть.

— А после вы, случайно, на берег не смотрели? — спросил Веспер Юнсон.

— Ясное дело, смотрел. С фараона глаз нельзя спускать.

— И что же, на берегу машина остановилась?

— Само собой. Чуть поодаль от воды. Мужик из нее вылез и начал копошиться вокруг. Все пропало, думаю. Как пить дать, сейчас разорется. Так нет же — знай молчит. Закурил сигарету или что там у него было и стал копаться на переднем сиденье.

— Вы уверены, что он курил? — перебил его начальник уголовной полиции.— Может, просто посветил себе спичкой?

— Не-ет,— заверил Эманюэль Лундбом.— Он курил, вот провалиться мне на этом месте. Я видел огонек сигареты не хуже, чем ваш галстук. До берега-то было всего метров тридцать — сорок.

Веспер Юнсон расправил усы и опять потеребил бровь. Опустив голову, прошелся по песку.

— А дальше что было? — неожиданно спросил он.

Но рассказывать Эманюэлю Лундбому осталось совсем немного. Он поспешно убрался из бухты, так налегая на весла, что они, по его словам, гнулись как спички. Пару раз он «вдарил» по рыбе у мыса Паркудден и в устье канала Юргордсбрунн, а потом повернул домой и на обратном пути пересек Исбладсвикен. Хотел было двинуть прямиком через странное свечение, плясавшее на воде, но в последнюю минуту изменил курс и прошел по его краю. С берега кто-то окликнул (это я кричал), и он, решив, что полиция по-прежнему в бухте, вместо ответа изо всех сил налег на весла. А около шести утра добрался наконец до канала Польсунд.

— Отлично,— сказал Веспер Юнсон, когда он умолк.— Превосходный отчет. Ясный и краткий.

— Я думал, именно это вас и интересует,— сказал тощий браконьер.

— Вы совершенно правы, именно это,— кивнул Веспер Юнсон.— Что ж, голубчик, продавайте вашу рыбу, и пусть вам хорошенько заплатят. Все равно ведь настоящей цены не дадут.

Мы пошли обратно, к машине. Когда шофер вырулил на мост Вестербру, начальник уголовной полиции тронул меня за плечо. Его маленькие, живые глаза сияли.

— Так я и предполагал! — воскликнул он.

Я недоуменно воззрился на него.

— Тот человек в автомобиле закурил сигарету,— пояснил он.— Вы разве не слышали: закурил сигарету. А директор Лесслер в жизни не прикасался к табаку.— Он устремил взгляд на Центральную тюрьму, грязно-желтые стены и закопченные крыши которой возвышались над зеленью Лонгхольмена.— Свена Лесслера убили, и отныне мы будем ловить убийцу.

ЧУТЬЕ

— Я думаю так,— сказал Веспер Юнсон.— Доставьте ее прямо в гараж.

Он положил трубку и нажал какую-то кнопку сбоку большого полированного стола. Вошла молодая женщина.

— Пожарные доставят машину директора Лесслера в гараж, где она обычно стоит. Распорядитесь, чтобы туда послали человека, пусть приглядит за ней до моего приезда.

Когда секретарша исчезла, он повернулся ко мне.

— Вы спрашивали, как удалось разыскать Эманюэля Лундбома. Довольно просто, к тому же нам повезло, чертовски повезло. Вы ведь сами предположили, что тень, которую вы видели, это — весельная лодка. Гребец на ваш оклик не ответил, хотя наверняка слышал его. Кто же он, этот хитрец? Может, он имел отношение к смерти директора Лесслера?

— Едва ли,— подхватил я.— В таком случае он бы и близко к световому пятну не сунулся.

— Вот именно,— кивнул Веспер Юнсон.— Вот именно. Да и появилась лодка поздновато, к событиям вокруг этой смерти не очень-то и привяжешь. Значит, кто-то совершенно посторонний, занятый темными делишками. Контрабандист? Но о контрабанде в районе мыса Блокхусудден уже и думать забыли. Тогда какой-нибудь немецкий матрос, удравший с корабля в так называемой вольной гавани? Не исключено, но все же едва ли — охрана там весьма надежная. Стало быть, последняя возможность — рыбак, который ловит рыбу противозаконными способами. Сегодня я спозаранку послал людей в Еддвикен, на каналы Карлберг, Польсунд и еще кое-куда, где стоят на приколе мелкие суденышки. И сами видите, на канале Польсунд удача. Этот Лундбом только-только причалил, когда подошли полицейские. Ну а что малый, оказывается, столько видел, я, конечно, и надеяться не смел.

Мы сидели у него в кабинете в новом современном здании управления уголовной полиции на Кунгсхольмене, куда приехали прямо с канала Польсунд. Для начала Веспер Юнсон несколько раз позвонил по телефону, правда, говорил недолго, и я ждал, что будет теперь.

В неизвестности я оставался считанные минуты. Начальник уголовной полиции вдруг вскочил.

— Ну что, надо полагать, Исбладсвикен приобрел для вас новую ценность? — спросил он.

— Не уверен, что «ценность» то слово,— ответил я.

Он будто и не слышал моей реплики.

— Думаю, надо сейчас же съездить туда,— сказал он, и мне показалось, что это — приглашение составить ему компанию.