Ночь в номере 103 - Алиса Аве

ждала и жалела с годами лишь о том, что встречает путников в одиночестве. Что нет рядом мужа, что старший любимый внук больше не выходит с ней к воротам.

Хакусана никогда не сожалела о сделке с Госпожой.

Госпожа гостила три дня, приносила туманы, а после сама растворялась в них. Забирала одного из постояльцев. Такова была плата, взимаемая с рёкана. Взамен лился на хозяев благодатный золотой поток. Слава рёкана «Туманный лес» гремела по землям, близким и далеким. Сходились к ним и самураи, и феодалы. Даже драгоценный сёгун посетил источники и провел в рёкане целую зиму. Кого еще осчастливила судьба принимать в своем доме столь высокопоставленных людей?

Хакусана откинулась на мягкую спинку дзабутона. Бумага с расходами на продукты хрустнула в кулаке, воспоминания отвлекли оками-сан от дел.

Вовсе не вина на ней, а благодать! Отчего же Рюу не уймется? Разве он не зазывал самурая и его хозяйку? Разве двенадцатилетним звонкоголосым мальчишкой, полным восторга от важной обязанности, не кричал в ночь, чувствуя приближение дорогих во всех смыслах гостей? Не муж ли выстроил рёкан по велению лесного духа? Не рухнул ли в земном поклоне перед закутанной в шелка женщиной?

Отчего вина на Хакусане?

Оттого, что именно ей пришла в голову мысль о выгоде лучшей, чем золото! Замедлить неумолимое время, обрушившее на нее старость, усугубившее болезнь.

Госпожа действительно расщедрилась: договоренность распространилась на родню и слуг, хотя Хакусана за них не просила. Порой чем меньше просишь, тем больше получаешь, и Хакусану одарили безмерно. Работники рёкана с тех пор не уходили по сумрачному мосту, ведомые последним вздохом, они продолжали трудиться, обеспечивать идеальный сервис. Постояльцы, которых забирала Госпожа, тоже оставались в рёкане, штат прирастал сотрудниками, невидимыми, меняющимися и забывающими со временем о своей настоящей форме. Тела – Госпоже, души – Хакусане.

– Не покидайте стен рёкана, – объявила Хакусана семье и работникам полуправду. – И проживете долгую, счастливую жизнь. Госпожа щедра!

Хакусана скрестила руки на груди – боль под ребрами слегка отступила. Хорошие воспоминания лечили не хуже горячих вод. Волшебный отель Хакусаны-сан! Где желание гостя исполняется по мановению руки. Где стоит подумать – и перед тобой напиток, чистое полотенце или свежий футон. Где слуги не путаются под ногами, а отделяются от стен, когда прикажешь, и сливаются с ними, когда задание выполнено. Где чистейшие онсэны, за которыми следит один Сэдэо. Где лучшие блюда, но на кухне лишь Асу, непутевая невестка. Где по приказу Рюу, неблагодарного внука, высыхает мокрая дорожка и исчезает пыль. Где Нобуо, вечно ноющий младший внук, никак не научится быть мужчиной.

Щедрая Госпожа! Семейное дело, преданность традициям, бережное отношение к истории – Рюу перечислил на сайте преимущества «Туманного леса». Он внимательно следил за временем, технологии развивались; внук тащил в рёкан все, что придумывал каждый новый век. Электричество, телефонные аппараты, телевизоры, компьютеры, проводной интернет, ноутбуки, крохотные планшеты, загадочный для Хакусаны Wi-Fi, почти такой же вездесущий и незаметный, как их невидимые работники. Рюу сделал сайт, вел страницы в социальных сетях, снабдил семейство разговаривающими гаджетами, от которых Хакусана сразу же отказалась. Ей не нужно связываться с подчиненными: она и без того чувствовала их настроение и малейшее проявление неповиновения так же остро, как приближение Госпожи. Уловка с семейными традициями работала отлично. На деле одни и те же связанные договором с Госпожой духи служили родовому гнезду.

Где-то бродят по Японии вещи, обратившиеся в ёкаев, а в рёкане «Туманный лес» люди обратились в услужливые, расторопные и безропотные вещи. Госпожа приходит – одним слугой становится больше. И им не нужно платить. За теми, кто вызывал недовольство Хакусаны, закрывались ворота рёкана. Духи, отрезанные от магии, исчезали. Сила, удерживающая их в стенах отеля, меняла лица и тела, забирала истинную сущность и направляла помыслы на служение семье Хакусаны и гостям. Духи следили за территорией отеля лучше камер наблюдения. Помогали Асу готовить завтраки и мыть посуду, Сэдэо – чистить купальни и душевые, Рюу – изменять номера, подстраивая их под желания туристов. Никто из постояльцев не видел духов, снующих по коридорам и дорожкам, но они наводняли рёкан, верные слуги. Все как один трудились, не поднимая головы. Кроме своенравного Рюу.

Хакусана потерла выпирающие ключицы.

Рюу. Из желудка поднялся холод. Подобрала внуку имечко. Тигры умирают и оставляют свои шкуры; люди умирают и оставляют свои имена. Что делают драконы[29]? Дай Рюу волю – он высечет свое имя на лбу Хакусаны, сминая морщины и старческие пятна. Другого способа оставить след в истории Хакусана внуку не предоставит.

А на щеках бабушки Рюу вырежет другое имя. И потом с радостью умрет, потому что живет так, как будто давно умер.

– Хоть кому-то достался мой характер, – процедила Хакусана сквозь зубы.

Она, как и прежде, предпочитала Рюу прочим родственничкам. Мысли о нем всегда приправляло чувство вины. Маленьким внук часто расспрашивал бабушку о драконах. «Они владеют водами. Живут в озерах, реках и морях. А еще умеют летать. Дыхание их создает тучи и проливается на землю дождем. Если разозлить дракона, то он обрушит с небес огненный дождь. Драконы охраняют сокровища. И среди всех их богатств хранится бесценная жемчужина, пламенеющая как солнце», – рассказывала внуку Хакусана. И Рюу принимался бегать по заднему двору.

– Когда я вырасту, стану драконом! – кричал он и подпрыгивал, стараясь взлететь.

Хакусана смеялась и подбадривала его:

– Конечно, станешь! Не зря я выбрала тебе драконье имя!

Хакусана улыбнулась светлым воспоминаниям. Но жили в памяти и другие, куда более темные. Хакусана ни на миг не забывала искаженного лица Рюу в ночь, когда магия Госпожи окутала 103-й номер и подарила рёкану бессмертие, когда она потребовала с Хакусаны исполнить обещанное.

– Внучок не успокоится, не простит, не опустит рук, – вздохнула она.

В ту ночь Рюу чуть не сжег отель. Разгневанный дракон пролил огненный дождь, не иначе! Не танцевала ли Госпожа над местом сна младшего Бога Дракона, не вышел ли он на ее призыв, облачившись в тело Рюу? Пламя вспыхнуло из рук и дыхания внука.

– Проклинаю тебя! – Он рвался из хватки отца, задыхался от едкого дыма и ненависти. – Я отомщу, день придет!

Хакусана вторила переливчатому смеху Госпожи. Выходил треск: огонь проник в слабые легкие, бессмертие не излечило кашель.

Годы шли, Хакусана видела угли, тлеющие в Рюу, но то был гнев, ничего более. Отчаяние усыпило дракона на долгие годы.

– Что же не настает день твоего возмездия? – с издевкой спрашивала она внука. – Не она, так твоя мать. Кого бы выбрал ты?

«Если отобрать у дракона его жемчужину, он лишится пламени и погрузится в сон», – Хакусана переплетала народные предания с собственными домыслами, и малыш Рюу слушал, раскрыв рот от удивления. Тогда она не знала, насколько близка была к истине.

Рюу работал наравне со всеми, гостиница приносила стабильный доход, Хакусана благоденствовала. До тех пор, пока сегодня, ранним утром, не услышала, как Рюу спускается с третьего этажа, напевая незатейливую песенку. В руках он крутил ключ-карту – еще одно новшество – от 103-го. В серых глазах внука Хакусана различила призрачный лик Госпожи. Время начало отсчет.

Девчонка в 103-м номере перестала дышать. Духи столпились вокруг нее, назойливая бива замолкла. «Рюу приготовил Госпоже подарок», – Хакусана сразу разгадала намерение внука. Девчонка проснулась по ту сторону, где туман никогда не сходил ни с гор, ни с мерцающих обликов прислужников рёкана. Ей предстояло либо уйти вслед за закатным солнцем, либо пополнить штат прислуги. Смотря в чем Рюу убедит Хакусану.

Хакусана сжала покореженные артритом пальцы – и девочка наверху ощутила, как что-то острое и тонкое прошило ребра и затянуло узел. Хакусана решила подыграть внуку и наложила на девчонку печать хозяйки – теперь она не гостья, а слуга.

Игла пронзила и грудь Хакусаны. Спазм выбросил сгусток черной крови к уголкам рта, Хакусана не стала проверять: насмотрелась за столько лет. Скривилась и вытерла признак слабости тыльной стороной ладони. В последнее время приступы кашля, мучившие ее с момента, как муж возвел первый этаж гостиницы, усилились. Госпожа не пожелала избавить Хакусану от болезни.

– Ничего. – Подавила она судороги в грудной клетке и представила, как сходит довольная улыбка с лица внука. – Госпожа явится, и мы посмотрим,