Пятьдесят три карты - Марк Ренуар

ла его спать. Возвратившись, она широким жестом пригласила

меня занять его место. Пир шел горой, мне было скучно в

этой буйной и развратной компании. Перепивши, одна девица

стала исполнять танец с раздеванием. Сначала она под визг и

аплодисменты оголяла свои тощие мало привлекательные ноги,

потом сбросила платье, к великому удовольствию всех мужчин

открыла маленькую дряблую грудь с огромными коричневыми

сосками, усеянную мелкими пупырышками. Больше она не разде

валась и, дернув резинку нейлоновых трусов, выскочила в

другую комнату. танцевали буги, стараясь оголить и без того

скудно одетые тела женщин. Мари несколько раз пыталась

пригласить меня танцевать, но я всякий раз отказывался под

предлогом плохого самочувствия. Я много пил и совершенно не

пьянел. В первом часу ночи я вспомнил о своих картах и соб

рался уходить. В это время мажердом ввел в зал милую скром

ную девушку в серой, плотно обтягивающей ее стройную фигур

ку, блузке и красной атласной юбке. Она осмотрела все об

щество и сделала книксен.

- Откуда ты откопал эту крошку? - спросила Мари своего

слугу.

- Она сказала, что ищет человека, который находится

здесь.

- А кто он, этот человек? - спросила девушку Мари.

- Он мне нужен, - тихо и смущенно ответила девушка.

- Ну проходи, ищи своего человека. Здесь их, как ви

дишь, более чем достаточно. Как тебя зовут?

- Валенсия.

- Tише, - хлопнула в ладоши Мари, - это милое создание

зовут валенсией. Если кто-нибудь посмеет нетактично к ней

отнестись, того сейчас же вышвырнут из дома. Иди, детка, за

стол, выпей с нами и веселись. Мари провела Валенсию к сто

лу и посадила рядом со мной. Девочка очень волновалась и не

знала, как себя вести. Я осторожно поймал ее руку под сто

лом и ободряюще пожал, она благодарно кивнула мне головой.

Мари подала ей бокал шипучего шампанского. Валенсия посмот

рела на меня и, поймав мой одобрительный взгляд, выпила

шампанское до дна.

- Браво, девочка, - захлопал в ладоши какой-то франт и

подбежал к ней.

Я не мог теперь отобрать у неприятного щеголя милую Ва

ленсию. Она нерешительно встала из-за стола и, растерянно

глянув на меня, тихо сказала своему ухажеру:

- Я очень плохо танцую.

- Ничего, танцуйте. Здесь никто не умеет хорошо танце

вать, - сказал я, чувствуя ее нерешительность. Она вышла

из-за стола. С первых шагов, с первых движений она привлек

ла к себе всеобщее внимание. С легкостью птички и грацией

балерины она мягко скользила по паркету, безукоризненно вы

полняя любое трудное па. Несмотря на бешенный темп музыки,

она ни разу не сбилась и порхала без тени усталости. Ее

партнер танцевал с восторгом и упоением, осторожно держа ее

за гибкую стройную талию. Когда танец кончился, ей заапло

дировали. Мужчины записались в очередь танцевать с ней. Да

мы зеленели от зависти. Мари склонилась ко мне:

- Ничего девчонка. Откуда она? Я что-то никогда ее

здесь не видела.

- Можно вас на минуточку, - услышал я за своей спиной

чей-то приятный голосок. Я обернулся: Валенсия. Едва сдер

живая слезы, она мяла пальцы рук.

- Да, милая.

Я извинился перед Мари и вышел с девочкой в соседнюю

комнату.

- Уведите меня отсюда, - умоляюще зашептала она, -здесь

противно. Мужчины такие наглые, что я не знаю, как им

ответить. Я больше не могу.

- Успокойся, детка. Мы сейчас уйдем.

Не обращай ни на кого внимания. Мы вернулись в зал, ме

ня встретили пытливые глаза Мари. Она ехидно улыбнулась и,

когда я сел, шепнула:

- Вы, кажется, преуспеваете.

- Нет, просто девочка просит проводить ее домой. Она

убеждена, что из всех присутствующих я самый порядочный. Я

не имею ничего против этого.

- Вы уйдете?

- Да, прошу меня извинить.

- Ну что ж, вы еще пожалеете. А девчонку поберегите. Я

не прощаю оскорблений. Последнее было смешно и менее всего

опасно. За нами увязались несколько мужчин, упрашивая ее

остаться еще хоть на один танец. Я их прогнал обратно. Че

рез несколько минут мы были уже дома.

- Как вы меня нашли? - спросил я девушку, когда мы вош

ли в мою комнату.

Она невольно улыбнулась.

- Я, наверное, очень навредила вам?

- Нет, просто удивительно. Первый раз в незнакомом го

роде, да при том, не зная, где я.

- Очень просто. Я проснулась здесь. Было очень темно. Я

испугалась. Потом вышла из дома и пошла, даже не зная, ку

да. И вдруг увидела ярко освещенные окна дома и услышала

музыку. Вошла и оказалось, вы там. Пока я шла по улице, ко

мне приставало много мужчин.

- Что им надо?

- Ну, это так.

- Вы очень красивы. Им, наверное, хотелось познакомить

ся. Вы устали?

- Нет, но у меня от вина кружится голова и не слушаются

руки.

- Вы разве никогда прежде не пили?

- Один раз с отцом.

- С отцом? Кто же ваш отец? Что же вы стоите, - спохва

тился я, - садитесь. Я усадил ее в кресло и зажег настоль

ную лампу. Она поправила волосы и, теребя бахрому скатерти,

рассказала мне о своем отце.

- Он художник. Живет в Индии. Я тоже индианка. Я роди

лась в 1930 году. Я была единственным ребенком и такая кра

сивая, что все в один голос заявили: "Жить не будет". Через

год я умерла. Через 16 лет отец решил нарисовать меня та

кой, какая я, по его представлению, должна быть в этом воз

расте. И он нарисовал меня на карте. И вот я снова ожила.

Милый мой отец. Как тяжело мне было встретиться с ним через

16 лет. Он все время плакал, он умолял меня не уходить, ос

таться с ним навсегда. Он молил бога, он ползал по мастер

ской на коленях, рыдая, как безумный, но через час я ушла и

больше не видела его. На ее глаза навернулись слезы, голос

задрожал. Она опустила головку и тихо закончила.

- Он сказал, чтобы я просила всех, с кем встречусь, по

жалеть меня и не трогать, пока я не вырасту... Меня до глу

бины души тронул ее рассказ. Я подошел к ней и погладил по

голове.

- Так тебе только 16 лет?

- Да.

- Ах ты, милый, наивный ребенок. Я постараюсь выполнить

просьбу твоего отца не трогать тебя, но ты так очарователь

на, что сделать это очень трудно. ты хочешь кушать?

- Нет.

- А спать?

- Tоже нет.

- Но все равно нам придется лечь в постель, и я поста

раюсь уснуть, потому что быть с тобой всю ночь, видеть тебя

и не тронуть - невозможно.

- Хорошо, я лягу.

- У меня только одна кровать, нам придется спать вдво

ем. Но ты не бойся, - от того ли, что я выспался днем, то

ли от возбуждения, сон ко мне не шел.

- Я ничего тебе не сделаю. Чтобы тебе не было страшно и

чтобы ты не скучала, я оставлю свет и дам тебе интересную

книгу.

- Хорошо.

Я отыскал в шкафу томик Флобера и дал ей.

- Теперь ты раздевайся и ложись, а я пойду помоюсь.

Она кивнула головой в знак согласия и прошла к кровати.

Я восхищенно смотрел на ее изящные ноги и картинную талию,

но сделал над собой усилие и вышел. У меня было подлое же

лание посмотреть на нее в щелку, но я с этим справился.

Когда через 10 минут я вернулся, она уже лежала в постели,

укрывшись до подбородка одеялом и сосредоточенно смотрела в

потолок.

- Что же ты не читаешь?

- Я потом, когда вы уснете.

- Тогда закрой глаза, я разденусь.

Она зажмурилась. Я быстро разделся и лег скраю, укрыв

шись покрывалом. Пожелав ей спокойной ночи, я повернулся к

ней спиной и снова попытался уснуть. Но заснуть никак не

мог. Я слышал, как тихонько зашелестели страницы книги,

слышал ее дыхание. Попробовал думать о работе, вспоминая,

что еще не сделано, попытался представить себе, как завтра

встретят меня на работе, потом начал считать. Досчитал до

двух тысяч и устал. Мне хотелось посмотреть, что делает де

вочка.

- Валенсия, ты не спишь?

- Нет, я вам мешаю?

- Нисколько. Скажи, ты не будешь против, если я укроюсь

одеялом, покрывало жесткое и не греет.

- Ну да, пожалуйста. Как я раньше об этом не подумала.

Она отодвинулась к стенке и накинула на меня край одеяла.

- Теперь вам тепло?

- Тепло, - ответил я, чувствуя, как дрожит от возбуж

денья мой голос. Все труднее и труднее было мне владеть со

бой. Между нами было расстояние не больше 10 сантиметров. Я

чувствовал тепло ее тела, его запах. Полежав спокойно 5 ми

нут, я притворился спящим и повернулся на спину, мое голое

тело, мое бедро прикоснулось к бедру девушки, она вздрогну

ла и немного отстранилась. С замиранием сердца я лежал, еще

сдерживая порыв страсти. Это была пытка, равной которой на

свете нет. Чувствовать возле себя нежное голое тело девушки

и не прикоснуться к ней ни одним пальцем - это кошмарный