Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

и поглядим, что получится?

Он долго смотрел на меня пустым взглядом, а затем черты его исказились в коварной

улыбке. Я так давно не видела этого, что была поражена в самое сердце. Зардевшись, я

разогрелась в пять раз жарче, так как вспомнила, что именно понимал Келлан под

«встречами».

Я смущенно потупилась:

– Я имела в виду, просто встречаться, Келлан. В старомодном смысле.

Он хохотнул, и я подняла на него взгляд. Его улыбка смягчилась до мирной и

спокойной, и он нежно произнес:

– Ты и вправду сущее чудо. Ты даже не представляешь, как мне этого не хватало.

Улыбнувшись, я погладила его грубую щетину.

– Итак… Ты приглашаешь меня на свидание?

Я чуть добавила кокетства, и Келлан вскинул брови, а затем озорно просиял:

– С радостью… – Его взгляд посерьезнел. – Мы попробуем… И постараемся

покончить с обидами. Все пойдет легко и просто. Мы будем действовать медленно.

Мне удалось лишь кивнуть в ответ.

* * *

Наши возобновленные отношения начали развиваться темпами столь черепашьими,

что я и помыслить не могла о таком, когда речь шла о Келлане. Я осталась жить с сестрой в

нашей квартире. Анна восторженно твердила на каждом углу, что буквально «швырнула»

нас друг другу в объятия. Келлан жил в своем доме один, так и не обзаведясь новым соседом.

Наше первое официальное свидание состоялось в ближайший воскресный вечер, когда мы

оба оказались свободны. Мы отправились ужинать. Встретив меня у моей двери, Келлан взял

меня за руку, а в конце свидания, проводив до дома, поцеловал в щеку. Вечер оказался до

того целомудренным, что я была чуть ли не в шоке. Но чувства кипели, пусть даже наш

телесный контакт и свелся к минимуму. Мы оба были горазды на взгляды и глуповатые

улыбки.

Потом он снова пригласил меня на танцы. С нами отправилась целая компания: моя

сестрица, получавшая колоссальное удовольствие от подзатыльников, которыми то и дело

награждала Келлана за ложь об их совместной ночи, – и я ни разу не возразила ей, наклеивая

на лицо улыбку, Дженни со своей соседкой Рейчел и, конечно, рок-группа в полном составе.

Я улыбнулась, увидев, как залился краской застенчивый Мэтт, когда его светлые глаза

оценили экзотическую красоту тихой Рейчел. Большую часть вечера они просидели в

укромном уголке вместе. Мы же все сошлись на многолюдном танцполе и отплясывали в

основном скопом. Келлан не позволял себе ничего нескромного, помимо медляка, во время

которого держал меня за талию так, что пальцы лежали строго на моей пояснице и не

спускались ниже. Улыбнувшись его сдержанности, я осторожно положила голову ему на

плечо, решив проявить ту же скромность.

Лениво и удовлетворенно я наблюдала за Анной и Гриффином, излишне щедрыми на

похабные речи, затем быстро переключила внимание на Эвана и Дженни, у которых тоже

наступил интимный момент. Я толкнула Келлана в плечо, и он с улыбкой опустил на меня

взгляд. Дернув головой, я указала в сторону, где те танцевали щекой к щеке: Дженни

мечтательно взирала на Эвана, а тот забавлялся длинной прядью ее золотых волос. Келлан

вновь посмотрел на меня и пожал плечами, а на его прекрасном лице сверкнула улыбка.

После этого я уже не могла следить за Дженни: его колдовские глаза поймали меня в капкан.

Он не целовал меня до третьего свидания, когда мы отправились на романтическую

комедию, и Келлан бушевал, не желая ее смотреть. Но это был стандартный ритуал

ухаживания, и я заставила его пойти. В конце фильма я заметила в его глазах слезы. Затем он

проводил меня до двери и вежливо осведомился: можно ли? Я улыбнулась его попытке

выглядеть скромным джентльменом и ответила согласием. Он было собрался ограничиться

быстрым клевком, но я обхватила его за шею и притянула к себе для поцелуя, после которого

мы оба задохнулись. Да, в общении с Келланом самообладание никогда не было моей

сильной стороной, а он, как справедливо заметила моя сестра, жег горячее всех… В общем,

вы понимаете.

Иногда он встречал меня после занятий, и мы говорили о моих новых курсах. К

несчастью, теперь мне приходилось учиться вместе с Кэнди, и если на первых порах это

оскорбляло и бесило, то теперь, когда мы с Келланом строили нормальные отношения, я

обнаружила, что ни на йоту не переживаю на ее счет. Ладно – мне, может быть, и нравилось

наблюдать тень ревности на ее лице, когда я целовала Келлана на пороге, но это было все,

что я испытывала к ней. Келлан же ее полностью игнорировал.

С наступлением теплых дней мы часто устраивали ланч в парке. Келлан не был

великим кулинаром, как, признаться, и я, но он делал сэндвичи, и мы ели их под

здоровенным деревом, привалившись к его стволу и сплетя ноги, – довольные,

расслабленные и чувствующие себя так, будто иначе и не бывало.

В конце концов я уволилась с новой работы и вернулась к старому графику в «Пите».

Меня заменяла Эмили из дневной смены, которая была более чем рада взять свои прежние

часы. Она якобы не выносила пьяных придурков, которые набивались в бар на выходных, но

у меня сложилось впечатление, что ей досаждал только один такой идиот. Тот самый, что

продолжал перепихиваться с моей сестрой, хотя оба они были не слишком моногамны.

Сестра нет-нет да привечала других гостей, тогда как Гриффин без умолку распространялся

о своих отталкивающих победах, а я всячески старалась не слушать эти байки. Что бы между

ними ни происходило, это было как минимум по взаимной договоренности.

В баре уже давно перестали судачить о дурном любовном треугольнике, хотя в

первые дни я ощущала на себе отчетливо вопросительные взгляды. Большинство, похоже,

поверило, что наши с Келланом травмы были нанесены шпаной и грабителями, но кое-кто

посматривал на меня оценивающе, и я задумывалась, не вычислили эти люди правду.

Однако сам роман замять не удалось. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы

сложить воедино отъезд Денни из страны, мой уход из бара и раздраженное, угрюмое

поведение Келлана после моего исчезновения, большинство завсегдатаев сделало

правильные выводы. Те же, кто так и не сообразил, что происходит, уразумели всё после

вечера, когда я появилась в «Пите» и мы с Келланом улаживали дела в коридоре. А если и

этого было мало – лично мне кажется, что не дошло пока только до Гриффина, – то поцелуи,

которыми награждал меня Келлан всякий раз, когда фланировал по бару, становились

откровенным палевом.

Когда переглядывания и перешептывания прекратились, возвращение в «Пит»

оказало на меня целительное воздействие, особенно благодаря выступлениям группы.

Келлан исполнял свою прочувствованную песню, неизменно обращаясь прямо ко мне, и это

всегда доводило меня до слез. Если слова могли бы ласкать, то он любил меня всякий раз,

когда пел ее. Кое-кто из девиц в первом ряду танцпола сходил от нее с ума, очевидно

воображая себя предметом его страсти. Бывало, что некоторые теряли голову и чересчур

активно липли к нему после концерта, а я улыбалась, когда он вежливо осаживал их и не

давал атаковать свое тело губами. Я испытывала уколы ревности, но его сердце

принадлежало мне, и я не сомневалась в этом. Да и как я могла после того, как он сделал

себе татуировку?

О, эта татуировка… Я часто ее рассматривала. Едва наши отношения продвинулись

до стадии, на которой Келлан стал обнажаться, я долго не давала ему надеть футболку и

водила по буквам пальцем, когда мы целовались на его диване. Я вызвалась начертать на

себе его имя, но он заладил, что цепочки, которую я никогда не снимала, вполне достаточно,

а моя «девственная» кожа безупречна в ее первозданной чистоте. При этих словах я отчаянно

покраснела, но не могла оторваться от надписи, которую он обрел, пока мы были врозь. Зная

его биографию, я думала, что он отыщет утешение в ораве готовых на все девиц, но этого не

случилось. Келлан нашел его во мне, в моем имени на своей коже. Я не могла остаться

равнодушной к болезненной красоте его поступка.

Он поведал, что наколол это имя вечером накануне отлета Денни. Он решился на это в

тот день, когда Денни с Анной вывезли из его дома все мои пожитки, потому что хотел,

чтобы я была поблизости, так как всегда нуждался в этом. Я и не представляла, каким

красивым могло быть мое имя, однако мало что в мире было столь же прекрасно, сколь эти

чернильные завитки на груди Келлана. Ну, разве что его улыбка… или волосы… или полные