Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

Принципат был основан на целостном, интегральном единстве монархических и республиканско-полисных элементов. В правление Августа между ними существовал определенный паритет. В значительной степени это зависело от личности Августа, огромный авторитет которого делал республиканские элементы безопасными для его личной власти. Однако такое неустойчивое равновесие не могло существовать долго. Авторитет Цезаря и особенно Августа, естественно, распространялся и на последующих членов правящего дома. Но все же он был не столь безграничен, и это требовало дальнейших мер по укреплению власти принцепса. И уже при преемнике Августа Тиберии монархические элементы принципата начинают все больше преобладать над республиканскими. И данный процесс продолжался в течение всего времени существования принципата как государственного строя. Он шел неравномерно. Личные качества принцепса в огромной степени влияли на его ход, темп и содержание. Время от времени некоторые императоры делали попытки перескочить через этапы созревания монархии и установить фактическое самодержавие, но они кончались печально для них. В глазах общества императоры становились «тиранами», и их физическое устранение представлялось народу совершенно оправданным как с политической, так и с моральной точек зрения. Принцепсы, приходившие им на смену, осуждали «тиранию» предшественника, объявляли о восстановлении свободы, делали шаг назад, и процесс снова становился относительно плавным.

И все-таки монархические элементы принципата все более вытесняли республиканские. Хотя свобода по-прежнему оставалась одной из главных ценностей римского общества и соответственно лозунгов правления почти каждого императора, содержание этого понятия все более менялось, и его семантическое поле сокращалось, так что ко второй трети III в. это слово превратилось в пустой звук. Характерно, что с течением времени свобода становилась августовской, т. е. постоянно связанной с деятельностью очередного августа.

Разумеется, такая эволюция принципата не могла бы иметь место без наличия социальной и политической опоры императорской власти в римском обществе. Говоря об этом, в первую очередь надо, конечно, отметить армию. Римская армия начала превращаться в профессиональную, начиная с реформы Мария, изменившей принцип ее формирования. При Августе она окончательно стала профессиональной. Ее главной силой были легионы, которые формировались из граждан. Солдаты вспомогательных частей были преимущественно негражданами, но после отставки гражданство получали, и эта перспектива в известной мере сближала их с гражданами-легионерами. Однако в профессиональной армии гражданский дух как таковой едва ли мог долго существовать. Здесь формируется своя корпоративная мораль. В результате армия предстает как самостоятельный организм, связанный с обществом только через своего верховного главнокомандующего, т. е. императора. Всякая армия основана на крепкой дисциплине и пирамидальном построении. Император как верховный главнокомандующий вполне мог опираться на армию не только для защиты имперских границ или их расширения, но и для укрепления своей власти. Конечно, особое место в этом отношении занимал столичный гарнизон, особенно преторианские когорты. Их вмешательство порой решало судьбу конкретного принцепса. Характерно, что среди преторианцев большой популярностью пользовались императоры, воспринимавшиеся гражданским обществом как «тираны». Нельзя, однако, сбрасывать со счетов и роль легионов, особенно во время гражданских войн 68–69 и 193–197 гг.

Другой опорой императорской власти был бюрократический государственный аппарат. Старый полисно-республиканский аппарат, основанный на избрании некоего числа регулярно сменяемых магистратов и теоретически ответственный перед избравшим их народом, не мог обеспечить управление огромным государством, если только оно не было федерацией с широкой автономией составляющих ее частей. Римская империя такой федерацией не была и быть не могла, поэтому эффективный государственный аппарат мог строиться только на бюрократических принципах — назначаемости, строгой иерархии и абсолютном подчинении вышестоящим, а в конечном итоге — императору. И вся история принципата с этой точки зрения является историей создания и развития такого аппарата. Старый республиканский аппарат фактически встраивался в эту бюрократическую структуру. А те должности, которые с бюрократией нс совместимы (например, консульство), на деле превращались в почетные, но безвластные посты. Бюрократический государственный аппарат по своей природе не мог не быть монархическим, ибо таковым являлся принцип его построения.

Нельзя упускать из виду и третью опору императорской власти — римский плебс. Как говорилось в свое время, демократическая составляющая римского государства тоже сыграла свою роль в крушении республики и замене ее империей. Политический строй Римской республики был построен таким образом, что основная масса римских граждан непосредственно воздействовать на принятие тех или иных решений не могла, поскольку комиции не обладали законодательной инициативой. Даже проводимые мероприятия в пользу народа (независимо от подлинных мотивов их проведения) даровались теми или иными деятелями, хотя часто и при активной его поддержке. Это, конечно, воспитывало в людях чувство зависимости от личности того или иного деятеля, постепенно развивавшееся в монархическую психологию. Римская толпа еще до установления принципата Августом была настроена монархически. Переломом в этом отношении были, вероятно, похороны Цезаря и последующее его обожествление. Принципат, представляемый обществу как «восстановленная республика», вполне соответствовал, с одной стороны, монархическому чувству римского плебса, а с другой — традиционной системе ценностей, от которой тот же плебс не собирался отказываться (во всяком случае, до поры до времени). Со своей стороны императоры в отношении римского плебса проводили политику «хлеба и зрелищ», укрепляя свою власть в столице. И он хорошо знал, от кого получает хлеб и другие дары, а порой и деньги, за чей счет наслаждается зрелищами, кто дает ему возможность по крайней мере не умереть в полной нищете. Толпа могла не любить конкретного принцепса, как, например, Тиберия, но и в этом случае она противопоставляла ему не возвращение к республиканскому строю, а другую личность (в данном случае Германика и его детей).

Наконец, надо иметь в виду провинции. Республиканская система была основана на полном подчинении и жесткой эксплуатации провинций, однако с течением времени они стали играть все большую роль в жизни государства. Римляне, а затем и италики по-прежнему смотрели на провинциалов как на людей «второго сорта». И только покровительство императора позволяло провинциальной знати войти в элиту государства. И чем значительней была роль провинций во всех аспектах римской жизни, тем больше были заинтересованы провинциалы в сильной императорской власти. Для них император являлся всеобщим патроном, чья благосклонность только и обеспечивала им защиту и в какой-то степени благосостояние. С другой стороны, и императоры, делая сенаторами или всадниками уроженцев провинций, приобретали себе дополнительную опору.

История принципата четко делится на два больших периода — ранний принципат и поздний. Гранью между ними является гражданская война 68–69 гг. В период раннего принципата власть принцепса была основана в огромной степени на происхождении правителей из дома Цезаря и Августа. Та auctoritas, которой обладали Цезарь и Август, переходила, как уже говорилось, на их преемников, и, хотя на деле авторитет уменьшался, она все же обеспечивала их право управлять государством. В определенной степени можно говорить, что в этот период принципат был семейным делом Юлиев-Клавдиев, а власть принцепса носила личный характер, что в значительной степени обусловливало личный характер противостояния между принцепсом и сенаторами. Результатом этого явился террор. И жертвами его становились не только сенаторы и всадники, но и принцепсы. В самом начале гражданской войны был свергнут и покончил с собой последний представитель дома Юлиев-Клавдиев. Связь между высшей властью и определенным родом была, таким образом, прервана. В конце этой войны, когда императором был признан Веспасиан, был принят специальный закон, в известной мере конституизировавший власть принцепса. Принципат из семейного дела конкретного рода превратился в полной мере в политический институт.