Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

Сенат с удовольствием воспринял весть о свержении и смерти не столько ненавидимого, сколько презираемого им Макрина. И 13 июля Авит был признан императором под именем Императора Цезаря Марка Аврелия Антонина Августа. Это имя точно повторяло официальное имя Каракаллы и подчеркивало, что после печального перерыва во время правления всадника власть вернулась к прежней династии.

Авит был наследственным жрецом сирийского бога Эл-Гебала. Не очень-то разбиравшиеся в восточных культах римляне приняли имя бога за собственное имя нового императора и прозвали его Элагабалом (или Гелиогабалом). Новому императору было всего 14 лет, и бразды правления сосредоточились в руках бабушки и нескольких любимцев. Бабушка и мать даже присутствовали на заседаниях сената. Любимого танцора, вольноотпущенника и бывшего солдата П. Валерия Комазона Эвтихиана император сделал префектом претория.

Семья нового императора не была чужда Риму. Его отец С. Варий Марцелл являлся одним из соратников Септимия Севера и Каракаллы и при первом стал сенатором. Он исполнял ряд важных должностей, и будущий принцепс до 217 г. находился и воспитывался в Риме и только после убийства Каракаллы уехал с матерью в сирийскую Эмесу. Однако, несмотря на это, Элагабал и в Риме чувствовал себя больше жрецом своего бога, чем главой римского государства. Уже признанный императором, он не торопился прибыть в столицу. Лишь осенью 218 г. Элагабал покинул Антиохию и медленно стал двигаться в Италию через Малую Азию и Балканский полуостров. Только в июле следующего года новый император прибыл в Рим. Часто останавливаясь, он в первую очередь решал там культовые проблемы, явно занимавшие его больше всего. Уезжая в Рим, он взял с собой конический черный камень, воплощавший солнечного бога, и еще по пути издал эдикт, объявлявший Непобедимое Солнце Элагабала высшим богом всей Римской империи, и все ее жители отныне должны были чтить этого бога выше всех других божеств, включая Юпитера Наилучшего Высочайшего.

Элагабал. Рим,

Капитолийский музей

Александр Север. Ватикан

Тотчас же в некоторых малоазийских городах началось строительство храмов новому богу, а когда Элагабал прибыл в Рим, то и там было возведено два храма (один — находился на Палатине рядом с императорским дворцом, а другой — в садах, доступных всем горожанам). В обоих храмах совершалась служба по чисто восточному обряду, непонятному римлянам и ими непринимаемому. В летний праздник совершалось торжественное шествие из палатинского храма в садовый, во главе его на колеснице, запряженной белыми конями, двигался сам император, бывший главнейшим жрецом бога, а изображения всех других божеств сопровождали шествие, образуя свиту Элагабала, что подчеркивало верховенство последнего в новом пантеоне. На некоторых монетах появилось изображение конического камня на колеснице с легендой CONSERVATOR AUG(usti) — Хранитель августа. Сирийские оргиастические ритуалы вершились и в самом дворце, откуда различные слухи, порочившие императора, распространялись в городе.

Чисто восточный культ, не имевший никаких корней в римском сознании, навязанный властью, вызвал резкую оппозицию во всех слоях римского общества. Желая как-то смягчить ситуацию, император объявил о браке Элагабала со старинной римской богиней Вестой, а сам женился на одной из весталок. Это было воспринято римлянами как святотатство, ибо весталки давали обет безбрачия. «Брак» божеств был расторгнут, а второй «женой» Элагабала была в конце 220 г. объявлена пуническая богиня Целестис (Небесная), отождествленная с Афродитой Уранией.

Популярность правительства быстро падала, и, чтобы спасти династию, Юлия Меса возбудила преторианцев, распустив слух, что император решил убить своего двоюродного брата Александра, к тому времени официально усыновленного своим кузеном. 11 марта 222 г. солдаты подняли мятеж. Они убили Элагабала, его мать, а заодно обоих префектов претория и префекта Рима. Прах убитого императора был брошен в Тибр. Попытка введения официальной генотеистической религии на основе чуждого римлянам сирийского культа провалилась. Преторианцы провозгласили императором внука Юлии Месы от второй ее дочери Юлии Мамеи Александра, который, естественно, был признан и сенатом.

Подлинное имя нового императора было Алексиан. Его отца Юлия Авита Алексиана Септимий Север сделал сенатором сразу после захвата власти, и после этого Авит постоянно оставался рядом с ним и его сыновьями. Умер он в 217 г., и будущий император воспитывался своей бабушкой Юлией Месой, настоявшей на его усыновлении двоюродным братом и даровании ему при этом титула цезаря. Тогда же он получил имя Марк Аврелий Александр. Став императором, он включил его в свою официальную номенклатуру. Другое имя, принятое юным императором в набор своих официальных имен, было Север[139]. Характерно, что Антонином он стать не захотел, так как имя теперь прочно ассоциировалось уже не с Антонином Пием и другими императорами прежней династии, а с Каракаллой и Элагабалом. И бабушка нового императора, и он сам явно считали такую ассоциацию нежелательной.

К моменту прихода к власти Александру не было еще и 14 лет. Он был образованным юношей, обладал мягким и добрым характером, но был безволен и охотно подчинялся другим. Сначала это была бабушка Юлия Меса, а после ее смерти в 226 г. — его мать Юлия Мамея. Большую роль играл также видный юрист Домиций Ульпиан, происходивший из Финикии. Свою карьеру он начал при Септимии Севере, будучи помощником Папиниана, а затем занимал ряд постов в императорской канцелярии. Александр Север назначил его сначала префектом анноны, занимавшейся снабжением Рима, а очень скоро префектом претория. В этой должности Ульпиан официально был признан советником императора. Первым (или одним из первых) мероприятием нового императора, а точнее — фактически властвовавшей Юлии Месы, стало создание особого совета из 16 сенаторов. Точная компетенция его неизвестна, и, возможно, речь идет о новом составе совета принцепса. Но важно, что он создавался именно из сенаторов, и очень вероятно, что те активно участвовали в выборе его членов. Эти советники постоянно находились при особе императора, и тот постоянно советовался с ними по самым разным делам. Это резко повысило реальную роль сената в управлении государством, особенно при решении различных кадровых вопросов. Даже одного из префектов претория Александр назначил с согласия сената (что противоречило обычной практике принципата), а новых членов он вводил в сенат только после совета со всем его составом и его голосования, а также по совету своих приближенных, т. е. членов того же совета. Речь шла, по-видимому, о возвращении к августовской модели принципата, основанного на паритете принцепса и сената. Стремление правительства наладить дружеские отношения с сенатом проявилось и в назначении новых консулов. С 223 по 226 г. постоянно одним из ординарных консулов был сенатор, который уже занимал ранее эту магистратуру и, следовательно, хорошо сенаторам известный. После годичного перерыва снова на этом посту находятся люди, уже его занимавшие. В 229 г. консулами, давшими имя году, были император и вторично Кассий Дион Кокцеян, знаменитый историк, в своем произведении ясно выражавший сенаторскую точку зрения на римскую историю. И это с несомненностью говорит о том, что все эти люди, вторично назначаемые консулами, отражали интересы сената, и их назначение означало сотрудничество правительства с этим органом. Это же выразилось и в назначении консулов-суффектов, хотя о них известно мало.

Правительство пыталось провести и другие реформы. В частности, был отменен введенный Септимием Севером запрет на частную торговлю маслом. С целью решения финансовой проблемы еще правительством Элагабала была прекращена чеканка все более девальвировавшегося антониана, и основной серебряной монетой снова становится денарий. Однако проба его все ухудшалась. При Александре вес денария был не больше половины антониана, т. е. не более 75 % прежнего.