Смертельно прекрасна - Эшли Дьюал

Норин глядит на меня растерянно, сжимает в замок пальцы. Она собирается сказать что-то, но я бессильно взмахиваю рукой в воздухе, и дверь податливо открывается.

— Уходи. Не хочу, чтобы ты так на меня смотрела. Это делает хуже. — Отворачиваюсь и зажмуриваюсь, изо всех сил пытаясь заткнуть глотку равнодушием. — Уходи, Норин.

— Я не позволю тебе больше так страдать, милая, — шепчет тетушка за моей спиной, а я внезапно ощущаю, как колени подгибаются. Мне так хочется, чтобы кто-то обнял меня и сказал, что все закончилось, что все в порядке. Но этого не случится… — Отдыхай, дорогая. Ты всегда можешь прийти ко мне, если тебе плохо. — Нервно киваю, прикрываю ладонями лицо, а она уходит, закрыв за собой дверь и оставив меня наедине со своими демонами.

Когда мы понимаем, что мы изменились? Когда жизнь становится чужой? Мы хотим быть сильнее, жестче, опаснее. Но каждое из этих качеств приобретается в определенных условиях. Они не валятся с воздуха. Не возникают просто так. Чтобы стать решительным, крепким и рассудительным, нужно пройти через множество испытаний и нужно не только выигрывать, но и терпеть поражения, иначе не будет смысла. Раскаленный металл форму приобретает только после сильнейших ударов. И когда приобретает — уже не меняется, это навсегда. Обратного пути нет.

Так, действительно ли это хорошо, стать жестким? Расчетливым? Холодный человек становится черствым по причине многих обстоятельств, и потом уже не становится вновь теплым и доверчивым. Если ты опасный, значит, тебя успели сломать. Значит, тебе было в сотни раз больнее, чем всем, кто тебя окружает. И потому ты научился отличаться от них. Ты стал сильнее лишь оттого, что больше никому не доверяешь и ни в кого не веришь.

Я до сих пор не узнаю себя в зеркале. Каждую ночь, когда я пробираюсь в комнату и захожу в ванную, я смотрю на свое отражение, на свои пустые глаза, окровавленные руки и не понимаю, что это, кому оно принадлежит? Трачу минут пять на то, чтобы вымыть из-под ногтей запекшуюся кровь, отчистить ладони. Затем смываю остывший пот с тела. Я не стою под душем долго, чтобы не думать о содеянном, я выхожу и бреду в спальню. Перед сном я вспоминаю о том, что узнала, в уме складываю добытую информацию, даже рисую связующие, красные нити. Определяюсь с последующим шагом и только потом засыпаю.

Я превратилась в машину. Я заставила себя поверить в то, что Мэтт оклемается, если я найду Меган фон Страттен и сделаю с ней то, что она сделала с нами.

Я стала взрослее, я больше не вижу проблемы в том, что я привязалась к Нортонам, я не могла иначе, ведь я человек, мне нужна была поддержка, но я вижу проблему в том, что я не смогла их защитить. Став моими друзьями, Мэттью и Хэрри негласно согласились на опасную сделку, словно поставили росписи в договоре Дьявола рядом со мной. А, значит, я головой отвечаю за их безопасность. В больнице должна лежать я, а не Мэтт.

Сегодня вечером я собираюсь проверить один бар в Дилосе.

Говорят, в «Дельте» собираются ведьмы всех округов, мол, это единственное место, где можно легально выпить человеческой крови и насладиться терзаниями заключенных в клетках фанатиков, ищущих приключений на одно место. Раньше я даже не представляла, как много невероятного творится вокруг, как много тайн кроет в себе история. Мне всегда казалось, что если бы сверхъестественное, действительно, существовало, мир непременно узнал бы об этом. Разве так легко скрывать свои способности? Скрывать сотни оборотней, ведьм, перевертышей, демонов, призраков? Люди не настолько глупы. У них есть глаза и уши. Но, оказывается, мало увидеть. Нужно поверить. А если бы была моя воля, даже зная о том, что творится вокруг, я бы сбежала и притворилась, будто ничего не было. Наверно, потому и те, кто знают, держат язык за зубами — боятся, что их слова окажутся правдой. И, конечно, еще боятся того, что их навсегда заставят замолчать представители это опасной и «выдуманной» касты, под названием — нечисть.

Занятия в школе решено отменить на некоторое время. Западное крыло полностью сгорело, а главное здание внутри и снаружи покрыто угольной сажей. На восстановление уйдет несколько месяцев. Правда, администрация школы не растерялась, и вместо уроков поставила ежедневные субботники. Пахать до вечера нас не заставляют. Но почти четыре часа в сутки мы помогаем разгребать мусор, чистим стены и работаем на благо Астерии. Я не против, если честно. Остаюсь в школе до последнего, пытаясь внушить себе, что, таким образом, я искупаю грехи. Глупости, конечно, учитывая, что сразу после работы я несусь домой и отправляюсь на поиски Меган, которые почти каждый раз заканчиваются бойней.

Сегодня я возвращаюсь после субботника позже обычного. Руки взвывают от боли, и я чувствую, как мышцы горят и пульсируют, но не обращаю внимания. Темные тучи висят над головой, когда я распахиваю входную дверь. Я уже привыкла к такой погоде, она даже не думает меняться, потому что я не думаю хотя бы улыбнуться.

Дома никого нет. Мэри-Линетт, наверно, опять скрывается где-то за городом, так как жутко устает от посторонних звуков, бушующих в ее голове, а вот отсутствие Норин меня порядком удивляет. Она не выходила из дома с тех пор, как вернула меня с того света.

Мне иногда хочется и в этом себя обвинить, мол, тетушке было очень плохо первые дни. Она даже с постели не поднималась. Отдала последние силы, чтобы выгнать Дьявола из головы, а затем еще и меня каким-то образом спасла. Но потом я понимаю, что, начав и в этом корить себя, я просто разорвусь на части, и живого места от меня не останется.

Я отправляю сообщение Джейсону, чтобы он поторапливался. Он всегда ждет меня возле дома, когда я возвращаюсь с общественных работ. Но на этот раз ответа нет.

Странно. Обычно мы вместе идем искать фон Страттен, и он никогда не опаздывает.

Я переодеваюсь в удобную одежду, стягиваю волосы в хвост. К счастью, мне не надо наряжаться как тупой идиотке, чтобы пройти в бар. Это довольно часто случается во всех пошловатых подростковых сериальчиках, где опасность приправлена щепоткой гламура, и ты больше думаешь о наряде на День Основателей города, чем о собственной жизни. Но я, пожалуй, слишком разочарована в приключениях подобного рода. Ничего весело в них уж точно нет, и мне действительно глубоко наплевать на одежду. Только бы достичь цели.

Ну, и в живых при этом остаться.

Я решаю подождать Джейсона на улице и медленно спускаюсь по лестнице. Ноги не думают подчиняться, тащатся по ступеням, будто налитые свинцом. Я даю себе обещание, что сделаю передышку. Мне это необходимо, я должна отдохнуть, чтобы постоять за себя. Однако потом я думаю, что на отдых нет времени, и обещание катится к черту. Неважно, в который раз я терплю неудачу и возвращаюсь ни с чем. Неважно, как сильно я устаю и как трудно заставлять конечности двигаться. Пожалуй, выхода у меня нет.