Цветы Белого ветра - Мария Митропольская

Высыпавшая на улицу румяная и взлохмаченная ребятня резвилась возле дороги, посередине которой раскинулась огромная, сверкающая сероватым глянцем, лужа. Благодаря утренним заморозкам лужа обзавелась вполне крепким ледяным панцирем, и теперь дети использовали лужу в качестве катка. Они разбегались и, визжа от удовольствия, скользили по льду на ногах, при этом виртуозно удерживая равновесие. Окрестность оглашалась беспрерывным визгом и хохотом, особенно когда дети врезались друг в друга и все вместе падали. Вокруг веселой ребятни бегала огромная лохматая собака, которой тоже хотелось поиграть.

— Редька, не мешайся! На цепь посажу! — угрожал ей звонкий детский голос.

Проходившие мимо Эсбер и Веста замедлили шаг, глазея на развеселую кучу-малу.

— Я точно так же катался, только на речке. — Дети так заразительно хохотали, что сложник не мог сдержать улыбки. — А ты, Вест?

— Тоже, — буркнула разом помрачневшая ведьма. Она старательно избегала взгляда сложника и поэтому сделала вид, что отчищает свои сапоги от налипшей грязи.

На самом деле, в те далекие времена, когда счастливые сверстники и сверстницы радовались незатейливым играм, Веста, как и полагалось потомственной ведьме, зубрила заклинания, изучала свойства разнообразных зелий и тихо ненавидела свою кривоносую тетку-наставницу.

Из груди экс-ведьмы вырвался тоскливый вздох и, подняв воротник, она побрела дальше, ни разу не оглянувшись на сияющую физиономию Эсбера. Еще она думала, о том, что теперь было бы не лишним как можно подробнее разузнать о Талых Прогалках. А то вдруг здесь все такие же умалишенные как в Нижгорах?

К слову, все беспокойства Весты были напрасны. Село было вполне приличным. С некоторых пор оно успешно разрасталось, в плане семей и, соответственно, домов. Новенькие срубы встречались значительно чаще старых, потемневших от времени и частых летних дождей. Кое-где попадались недостроенные жилища, сараи для сена, загоны для скота — по всей видимости, хозяева самоуверенно намеревались управиться со строительством до начала зимы, но не рассчитали силы. Или не учли капризов погоды.

По дороге, вдоль которой шли экс-ведьма и сложник, подпрыгивая на ухабах и выбоинах, проезжали пустые обозы расторговавшихся селян: как рекоставов, так и летнесторонцев. Так уж повелось, что и те и другие, предпочитали отправляться на торги в компании наемников. Бывали и такие, которые обходились своими силами: вооружались и ездили по нескольку обозов за раз. Время от времени наемники сами выпрашивали себе работу. Причем весьма оригинальным способом: грозились, что ограбят обоз, если хозяин оного, откажется воспользоваться "услугами самой профессиональной на свете охраны". На проверку, подобные наемники оказывались ленивыми дармоедами, которые при первой же опасности убегали. А ближе к середине лета вообще объявился предприимчивый и весьма примечательный наемник: и ростом вышел, и тело что камень, и лени хоть взаймы бери. Этот наемник молча выходил из своего укрытия и так же молча преграждал путь обозу. И только потом, глядя исподлобья на торговца и для пущего эффекта поигрывая мышцами, спрашивал вкрадчивым басом:

— Берешь меня, мил человек, в наемники?

Не находилось еще такого смельчака, который посмел бы отказать детинушке в подобной "просьбе". Зато, бывали случаи, когда селяне успешно скрывались с места засады, однако, таких можно было пересчитать по пальцам. Ведь для удачного побега нужна была смекалка, быстрые кони, крепкая телега, и — самое главное — ровная дорога. В идеале, без резких поворотов. Но и у детинушки имелась какая-никакая смекалка. Поэтому после нескольких побегов он принялся устраивать засады посреди ухабистого леса.

Ближе к осени, детину завербовали в отряд западников, и селяне смогли облегченно вздохнуть, а некоторые даже умудрились устроить по такому случаю праздник. В тесном семейном кругу, разумеется.

— Эй, поберегись!

Задумавшийся сложник не сразу понял, что этот окрик предназначается ему.

— Да отойди же! — Бывшая ведьма оттащила его ближе к обочине и окинула изучающим взглядом обоз, на котором восседали загорелые западники.

— Чем расторговались? — крикнула им вслед Веста.

— Сарафанами да каменьями!

Бывшая ведьма помрачнела, уж очень она любила наряжаться, а украшения вообще были ее страстью, особенно старинные и желательно магические.

— Отчего ты лицом скис? — поинтересовался ее наблюдательный спутник.

— От того, что торг дело прибыльное, а я занимаюсь непонятно чем!

— Скажешь тоже! — возразил Эсбер. — В Синельске твоя резьба да твоя роспись даже очень ценилась.

"Тоже мне, успокоил!" — Веста с грустью подумала о своем теплом доме, о припрятанной коллекции оберегов и амулетов, о кошке Стережке, об оставленных в городе друзьях и знакомых. И о том, что она так и не успела отыскать того, кто смог бы навести порчу на жену градоправителя.

— Скучно! — Сложник зевнул, деликатно прикрывая рот. — Предлагаю взять пример с ребятишек.

— Как это? — не поняла бывшая ведьма.

— Найдем-ка лужу, да побольше! — пояснил Эсбер, повернув к ней свою сияющую физиономию. — Вспомним радостные деньки детства! А ну, догоняй! — Крикнул он и помчался вперед по дороге, и удивленной Весте ничего не оставалось, как побежать следом.

— О, какая лужа! — Сложник сбросил с плеча походный мешок и с довольным видом потер ладони.

Лужа и в самом деле была внушительная, похожая на маленький, искусственно созданный водоем для уток. Ее поверхность покрывала мутная корка льда.

— Сначала я! — крикнула бывшая ведьма, отпихивая в сторону своего возлюбленного.

Когда разбежавшаяся Веста скользила по льду, ее душу охватило чувство какого-то неведомого доселе трепета. Она благополучно докатилась до конца ледяной корки и даже захлопала в ладоши от переполнявшей ее радости.

— Поберегись! — послышался задорный крик сложника. Он разогнался и с веселым воплем прыгнул на лед. Раздавшийся треск и последовавший шлепок стерли улыбку с лица бывшей ведьмы. На практике оказалось, что этот ледяной панцирь был недостаточно крепким для широкой кости Эсбера. Восставший из лужи сложник шел по колено в воде и, отплевываясь, смешивал причитания со сквернословием.

— Со стороны кажется, что на тебя нагадили! — гадко хихикая сообщила ему бывшая ведьма.

— И где ты этой мерзкой прямолинейности набрался?

"С кем поведешься, от того и наберешься!" — мстительно подумала она.

Пока служитель муз, разместившись на обочине дороги, стаскивал с себя хлюпающие сапоги, из соседнего дома выбежала востроносая женщина. Она принялась виться вокруг Эсбера как оса вокруг спелой груши и оживленным голосом предлагала "не брезговать гостеприимством бедной вдовушки и посетить ее скромную избу". А сложник, в свою очередь, сверкая задорными глазами, которые из-за налипшей грязи казались светлее обычного, рассыпался в самых изысканных комплиментах.