Цветы Белого ветра - Мария Митропольская

Они шли сквозь густой ельник, где под подошвами сапог хрустела мерзлая, скудно посыпанная снегом земля: весь снег белыми шубами расположился на ветках.

— Не нравятся мне Талькины вопросы! — коротко сказала юная чародейка, метнув в мага хмурый взгляд.

— Это потому что не знаешь ответов. Ну как объяснить им то, что ты и хотела бы вернуться, но не слишком скоро? Скажем, лет через пять.

— Верно! — морщинка чуть выше ее переносицы разгладилась. — Почему же этого кроме тебя никто не понимает, учитель?

— Не ищи сочувствия у юных мальчишек! — Северин отодвинул одну из веток, и его окатило снежным "душем". — Порой, они и сами не понимают что хотят, живут одним днем, много мечтают и мало делают.

— Знаешь, почему я уехала? — с горькой усмешкой спросила юная чародейка. Она остановилась и с энтузиазмом принялась отряхивать учителя.

— Ну, догадываюсь… Семейные разногласия?

— Да. Меня хотели выдать замуж за одного противного, шепелявого, но богатого селянина. Все давно между собой сговорились, а мое согласие — это дело десятое! И так во всем!

— Ого! Получается, что я украл тебя буквально из-под носа жениха?

Проигнорировав вопрос, она повторила:

— Не хочу в Ярое!

— И незачем, — Белозор задумчиво посмотрел на ее русую макушку. — Можно подумать тебя силой домой тянут! К тому же я против твоего возвращения.

Просветлевшая лицом Ястребинка была настолько довольна последней фразой, что порывисто обняла мага. От его кафтана пахло костром и речной водой. Спустя минуту, она подняла голову и посмотрела на Северина: в его бесцветных глазах застыло некоторое замешательство. На самом деле он старательно подыскивал слова, но не находил — что для Белозора было явлением противоестественным.

— Мы как эти… неискушенная селянка и хитрый дровосек, — наконец изрек маг.

— И кто же из нас селянка? — отпрянула от него рассерженная дочка знахаря.

Северин немного подумал перед тем как ответить, а после с уверенностью сказал:

— Я!

— Враки! — Юная чародейка отвернулась и, не глядя на своего учителя, пошла по припорошенной снегом тропинке.

— Правда-правда! — в голосе идущего следом за ней Северина звучали неподдельные нотки удивления. — Такое чувство, что именно я и есть та самая селянка!

Ястребинка недоверчиво фыркала, а вошедший в образ маг, веселил ее тем, что пытался тоненьким голоском звать на помощь. Вскоре им навстречу выбежал вооруженный двумя полуручниками Талька, который воинственно озираясь, сообщил:

— Кто-то звал на помощь! Вы, что, не слышали?

— Отменный слух! — Северин заговорщицки подмигнул Ястребинке, а она ответила ему точно такой же улыбкой.

В селе Талые Прогалки имелась всего одна корчма, и ее главное отличие ото всех подобных заведений заключалось в чрезвычайно скудном меню. Дело было в том, что хозяин корчмы, возомнивший себя корифеем по части приготовления пищи, никого не подпускал к печи, и все стряпал сам. Впрочем, его кулинарные таланты заключались лишь в приготовлении разнообразных каш с добавлением мяса или рыбы. Но самомнение корчмаря было настолько велико, что об него разбивалась любая, даже самая суровая критика.

С наступлением заморозков, клиентов в этом прокопченном некачественными витнями заведении, заметно прибавилось, причем среди них наблюдались не только жители села, но и, по стечению обстоятельств, загостившиеся в селе торговцы. К приезжим местный народец относился весьма равнодушно, руководствуясь простой философией: "Раз ты приезжий, значит, скоро уедешь отсюда. Если нам не мешаешь, то и мы тебе не помеха".

В один неприметный день, когда время перевалило за полдень, в местную корчму зашли два новых клиента: русоволосый парень держался уверенно и с любопытством осматривал широкую комнату заставленную столами, за ним, отставая на шаг, плелся второй — более упитанный, с белокурой шевелюрой и смазливой мордашкой. Оба вежливо кивнули хозяину корчмы и заняли единственный свободный стол, который находился возле ведущей в погреб двери.

Жена корчмаря, помогающая разносить еду, без лишних расспросов принесла новоприбывшим две миски горячей каши с рыбой, ломоть свежего хлеба и две кружки забродившего ягодного кваса. Стоило ей подойти к ним, как сложник немедленно ожил и ослепительно разулыбался:

— Вот уважила, распрекрасная хозяюшка!

— На здоровьице!

— А она еще вполне эффектна! — вытянув шею, он придирчиво осматривал пышный стан удаляющейся в направлении подсобки женщины.

Набросившаяся на еду Веста незамедлительно поперхнулась и, вцепившись зубами в край своей деревянной ложки, гневно подумала: "Все тебе припомню! В каждой бабище ему красота неземная мерещится! Тьфу!"

— Слушай, Вест, а здесь ничего так. Мне с некоторых пор даже нравится! — К сложнику окончательно вернулось хорошее расположение духа.

— Угу, — буркнула она, не отрывая от миски своего взгляда.

— Я еще не видел здешних красот. Может, прогуляемся в сторону… э-э-э… даже не знаю куда, — воодушевленно предлагал он, всматриваясь в запотевшее, покрытое мутными разводами окно, за которым нельзя было различить даже облачного неба.

"Налево зовет!" — нахмурилась бывшая ведьма.

— Вест, помнишь ту крошку? — неожиданно спросил сложник.

— Какую крошку?

"Не хватало еще, чтоб я всех твоих бабищ поименно помнила!" — раздраженно подумала она.

— Ту, которая с господином Белозором приезжала.

— А, Яська!.. Слушай, ты извини, конечно, но у тебя очень плохая память на женские имена!

— Вест, право же, ты как ребенок! — хихикнул сложник. — Какая разница, если для меня они "зайки" и "лапули"? И никаких недоразумений и никто не обижается. Мудро, да?

— Мудро.

"А чтоб тебя! — мысленно выругалась бывшая ведьма. — Уж мое-то имя на века запомнишь! Уж я-то приложу усилия!"

— Так что ты говорил про Яську? — Она окинула своего спутника пристальным взглядом сборщика налогов.

— Просто интересно было бы узнать, нашла ли она Белозора?

— Белозор сам кого хочешь из-под земли достанет. Уж поверь мне! И если они сейчас вместе, то лично я за Яську не волнуюсь.

— Слушай, если он действительно так всемогущ, то почему же он сидит сложа руки, в то время как его друг ежеминутно подвергается страшной опасности? — возмутился служитель муз.

— Знаешь ли, у него и без нас забот по уши!

— Хм!.. Значит у нас одна надежда — мой дядька. Этот тот, который пчельник.

Высыпавшая на улицу румяная и взлохмаченная ребятня резвилась возле дороги, посередине которой раскинулась огромная, сверкающая сероватым глянцем, лужа. Благодаря утренним заморозкам лужа обзавелась вполне крепким ледяным панцирем, и теперь дети использовали лужу в качестве катка. Они разбегались и, визжа от удовольствия, скользили по льду на ногах, при этом виртуозно удерживая равновесие. Окрестность оглашалась беспрерывным визгом и хохотом, особенно когда дети врезались друг в друга и все вместе падали. Вокруг веселой ребятни бегала огромная лохматая собака, которой тоже хотелось поиграть.