Цветы Белого ветра - Мария Митропольская

Весте, которая устраивалась на ночлег, абсолютно не мешала надвигающаяся гроза. Наоборот она даже радовалась тому, что в этой части Рекоставных земель зима откладывается на неопределенный срок. Сложник, тем временем, мысленно костерил друга из-за того, что тот в последнее время, словно нарочно выбирает для привала "самые живописные места". На сей раз причиной его недовольства являлись соседствующие с пустошью обширные болота. Макушка довольно высокого холма, который облюбовали путники, озарилась оранжевым светом разведенного Вестой костра. Она сложила заранее припасенные сухие прутья под растущим на холме деревцем и пожелала Эсберу доброй ночи.

— Возле болотищ не может быть никакой доброй ночи! — раздраженно фыркнул сложник. — Лично мне будут сниться кошмары!

— Что же тут поделать? — пожимала плечами Веста. — Так уж получилось. В следующий раз будем тщательней сверяться с картой.

Не привыкшему отправляться в объятия снов сразу же после захода солнца Эсберу, конечно же, не спалось. Подкладывая ветки в костер и время от времени глазея по сторонам, он думал о том, как не справедлива к нему судьба и что вместо привычной жизни в Синельске, она обрекает его на долгий конный поход и, как следствие, ломоту в пояснице. Неожиданно, в стороне, где росло несколько молодых березок, точнее в десяти шагах от места привала, вздулась земля. Создалось впечатление, что наружу попытался выбраться крупный крот, но, в последний момент передумал.

"Странно! — забеспокоился сложник. — Или этой кочки здесь не было или у меня с глазами худо!"

Как и следовало предполагать, с этого момента все его внимание было сконцентрировано на странном явлении. Уютно потрескивал костер, березки умиротворенно покачивали ветвями и ласково шелестели сухими листьями. И все бы ничего, если бы лошади не принялись обеспокоено фыркать. Подобное поведение лошадей заставило Эсбера встать и подойти вплотную к месту внезапно появившейся "кротовине". Ни чего странного он там не увидел: самый обыкновенный не то бугорок, не то кочка, а рядом немного рыхлой земли вперемешку с камнями и засохшими прутьями, которые весною роняли вьющие гнезда птицы.

Сложник оглянулся на спящего "друга". Веста сидела, прислонившись к огромному камню и, безвольно склонив голову на бок, смотрела десятый сон. Когда служитель муз подумал о том, что пора прекращать безрезультатное расследование и вернуться на свою привычную точку наблюдения, как в его лодыжку вцепилась появившаяся из-под земли костлявая рука. Округу тот час же огласил истошный крик Эсбера, который не только пробудил экс-ведьму, но и заставил ее подскочить на месте. Тем временем, лошади, с легкостью сорвав привязанные к ветке поводья (сложник поленился привязать их покрепче), рванули вниз с холма, в поле.

— Что? Что происходит? — Помятая и заспанная Веста растерянно посмотрела вслед почти слившимся с серой мглой лошадям.

Тем временем, к вопящему сложнику вернулась крупица самообладания и он, что было сил, лягнул свободной ногой, медленно, но верно выбирающегося из-под земли мертвеца. От хорошего пинка с представителя нежити, посыпалась грязь, а костлявые пальцы ослабли, чего, собственно говоря, и добивался служитель муз.

Поспешно доставая из походного мешка толченый порошок со смесью определенных трав Веста, с восхищением подметила ту грациозность, с которой был сделан этот пинок.

"Кажется, я начинаю догадываться, отчего западники не спешат заселять здешние территории. Их нелюбовь к личам я очень даже разделяю!"

К Весте как на одном духу подлетел потерявший дар речи Эсбер. Правда он так выразительно таращил глаза, что и без слов было понятно, что его преследователь отступать не собирается. Приближающийся к ним лич передвигался медленной, неестественной походкой, выставляя вперед левый бок. Экс-ведьма развязала найденный мешочек, храбро подбежала к представителю нежити и метнула горсть порошка туда, где раньше находилось лицо. Порошок подействовал: лич замер, на манер срубленного дерева повалился на бок и покатился по склону прямиком на сложника.

Поглупевшему от ужаса служителю муз вздумалось убегать от преследователя по прямой траектории, но к счастью рядом находилась Веста. Она догнала Эсбера, схватила за рукав и потянула в сторону, а полностью обездвиженный лич покатился дальше.

— Что это за порождение тьмы? — спросил сложник, нервно постукивая пальцами по стволу дерева, за которым они на всякий случай спрятались.

— Лич! — честно ответила бывшая ведьма.

— Не может быть! Это сказки для непослушных чадушек!

— Если ко всему иметь такой подход — долго не проживешь!

— О чем ты говоришь? Ходячий мертвец — это выдумки, враки!

— Поражаюсь тебе! Где-то там, у подножья холма, валяется наглядный пример, а ты заверяешь меня в обратном! Иди, еще раз убедись в существовании лича, только я на выручку больше не приду. Займусь-ка я менее опасным делом: поймаю убежавших лошадок.

Понятное дело, что Эсбер больше не помышлял о встрече с представителем нежити, поэтому он замолчал, дав себе зарок, что впредь будет чаще обычного смотреть под ноги.

После этого пренеприятнейшего события, бывшая ведьма и сложник отложили сон на следующую ночь. Мало ли что еще могло приключиться. И если Эсбер до самого рассвета дергался даже от треска веток в костре, то Веста успокоилась достаточно быстро. Ей помогло самовнушение и мирно дремлющие лошади, которых она изловила с помощью корки хлеба. Веста думала так: раз лошади ведут себя спокойно, значит лич окончательно повержен. Да и, в конце-то концов, один лич — не проблема! Бывали времена, когда с подобной напастью ей приходилось сталкиваться по несколько раз на дню. Только вот спутник ее оказался уж слишком нервным, вздрагивал от любого шороха и слишком часто просил зажечь витень. А она, устав напоминать о том, что их нужно приберечь на черный день, просто взяла и, злорадно ухмыльнувшись сложнику, уселась на мешок с приобретенными в Талых Прогалках витнями.

"Скорей бы рассвет", — подумала бывшая ведьма, окидывая подозрительным взглядом Эсбера, который выскочил из-за растущего неподалеку кустарника. И судя по тому, с какой прытью он выскочил, ему снова что-то померещилось.

— У меня руки т-т-трясутся после т-т-такого! — пояснил он, перехватив ее взгляд.

Веста не без ехидства взглянула на мокрые мысы его сапог, но промолчала, рассудив, что две перебранки за полчаса даже для таких склочников как они — это слишком много.

После неприятной встречи с личем минуло три дня. Причем, за эти три дня не произошло ровным счетом ничего такого, что могло бы говорить о чрезмерной любви нечисти к местным землям.