Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

Евгений осторожно прошелся у кафедры. Хоть с этим порядок — двигаться умеем скромно, малослышно, все же тоже опыт какой-никакой.

Опытный толмач-оперативник дошел до упомянутого покойника. Немец лежал лицом вниз, камуфляжная куртка, расстегнутый ремень с амуницией валяется рядом. В руке «парабеллум». Бахнул себе в висок и кончились проблемы. Может, это он на колонне и выцарапал крик души? Местный уроженец, наверное, что-то личное у него с Барбарами. Так хороший покойник — даже по затылку видно, свежий. А то пролежат в воде…

Земляков замотал головой, отгоняя крайне неприятные и навязчивые воспоминания, прошелся обратно. Бойцы сидели в полной тишине, тускло поблескивал кожух потертого МГ. Да уж, пулемет есть, гранаты наготове, в самый раз тактично гостей встречать. Которые приходить и не собираются.

А было бы неплохо и еще кого-то важного взять. Пойманные Вагнер и Кох — некоторое оправдание неудачной работы опергрупп. Но в эти дни немало нацистских чинов в городе бесследно исчезло — есть мнение, что заранее готовились, дали деру, и не обязательно через «Кукушку». Гады тут заправляли-руководили отъявленные, в хитрости и уме не откажешь. Есть списочек, пусть внеплановый, к основной задаче опергруппы эти наци едва ли имеют отношение, но вдруг…

Евгений осторожно сел на обломок скамьи — пулеметчик в двух шагах, сапер чуть дальше. Так, конечно, засады не выставляют. Подойдут еще наши люди, можно будет толком выходы из кирхи перекрыть. А так… ну, лучше хоть какая-то засада, чем никакой.

Звук! Земляков сначала машинально повел стволом ППС, потом сообразил — наверное, бойцы от «бэтэра» возвращаются. Со стороны выхода и стукнул камень. Шумновато, товарищи…

… нет, явно кирпичи снова постукивают, возится там кто-то.

Евгений взглянул на пулеметчика — ствол уже нацелен. Как бы не опередил события. Прошептал:

— Только по команде! Или прикрывая. Я обойду, туда, ближе…

Сконкин кивнул, не отрываясь от пулемета.

Старший лейтенант Земляков успел проскочить в обход остатков кафедры, но дальше пришлось замереть — смутные фигуры появились из-за завала, донеслось приглушенное немецкое ругательство. Пришельцы торопливо и нелепо затоптались у стены. Сначала Евгений вообще не понял, что они делают, но когда забелели бледные ноги (вновь неприятно напомнившие об утопленниках), сообразил — переодеваются. Вот, определенно то светло-серое и жамканное — плащ гражданского образца. Что ж, прекрасный момент для вступления в переговоры. Земляков приподнялся, махнул своим невидимым бойцам. Поймет Сконкин или нет?

Пулеметчик прекрасно понял — МГ выдал внушительную очередь. Кирха, даже поврежденная, сохранила прекрасную акустику — прогрохотало так, что уши заложило. Прижатые прошедшей над головами очередью немцы мгновенно попадали в головешки.

— Камрады, стыдитесь! — крикнул по-немецки Евгений. — В этот тяжелый для фатерлянда час вы дезертируете, по-крысиному, без приказа покидаете позиции и военную форму. Позор! Борьба еще не окончена! Но мы победим без вас. Встать, и к стене! Умрите мужчинами!

— Вы спятили… — перепуганно отозвался вжавшийся в угли немец, но его прервал спутник:

— Спокойно! Мы действуем по заданию командования. Нам нужно выйти в тыл русским…

— И для этого маневра вы меняете кальсоны? — сухо поинтересовался Земляков. — К стене, живо!

— Я уполномочен лично генералом Ляшем… — нервно отозвался «особо-диверсионный» фриц. — Могу предъявить приказ.

Совсем немцы ошалели — на секретные задания с приказом командующего ходят. Никакой склонности к импровизации, тупят жутко. Впрочем, кому сейчас легко.

— Генерал Ляш начал преступные переговоры о капитуляции, он будет смещен и казнен в самые ближайшие часы, — решил до конца проявить истинно арийский характер камрад Земляков.

— Переговоры — военная хитрость, нам необходимо протянуть время, — гнул свое немец. — Есть секретный приказ из Берлина…

Нет, просто смешно — чего им не скажи, на все приказ есть. А сами лежат полураздетые.

Приказы и полуголые ноги задержанных Евгения абсолютно не волновали. Вот третий фриц… этот и молчал, и вроде переодеваться не собирался — лежит, почти невидимый в своем фельдграу… и руки нехорошо держит.

— Встать! Без оружия, руки над головой. Я проверю приказ, и если вы лжете… — пригрозил суровый Земляков, беря на прицел безмолвного немца.

Задержанные завозились, приподнимаясь. Один пытался поднять руки, одновременно придерживая локтем незастегнутые брюки, что получалось плохо. «Форменный» задержался, характерно повернулся на левый бок… автомат у него!

День выдался и так тяжелым, шансов взять в кирхе клиента, причастного к «Кукушке», откровенно говоря, не имелось, да и вообще старший лейтенант Земляков был в скверном расположении духа. Так что дал очередь, не раздумывая.

Короткая строчка ППС слилась с грохотом пулемета — пули одновременно прошили лежащего немца, развернули тело на спину. Трусливые партнеры покойника попытались присесть — чисто инстинктивно.

— Встать! Руки выше! — рявкнул Земляков, не опуская автомата.

Встали, куда им деваться.

Евгений приблизился, стараясь не перекрывать сектор обстрела пулемету. Немцы смотрели с явным недоумением — начиная от каски и кончая грязными кирзовыми сапогами Земляков выглядел стопроцентно русским солдатом.

— Вот так выглядят и воюют истинные «вервольфы», — грозно сообщил, задавая новый поворот мыслям задержанных, Земляков. — Никакой пощады предателям! Какие факты для своего оправдания вы собирались представить?

— Не уверен, что обязан… — начал высокий немец, с сомнением вглядываясь в закопченное лицо противоречивого автоматчика.

«Нужно было очки надеть — в них всегда убедительнее» — с опозданием догадался Евгений. Ладно, иными методами убедим.

Бить коротким ППС было не очень удобно, но камрад Земляков был зол — врезал по зубам от души. Слишком подозрительный немец заткнулся и схватился за подбородок.

— Тоже хотите что-то сказать? — поинтересовался Евгений у второго немца, что был пониже ростом.

— Нет! Но готов ответить на любые вопросы, господин…

— Я обер-лейтенант и не собираюсь отказываться от этого невысокого, но честного звания, — не без пафоса сообщил Евгений. — Ваше имя? Звание? Кто ваши соучастники? Цель дезертирства?

— Клянусь — я не дезертир! — поспешно заявил коротышка. — Мне приказали идти проводником, и я повиновался приказу. Я обербаурат… оберст-лейтенант Feuerschutzpoizer[3] Шульц…

— Вот как? Можете застегнуть брюки. Рассказывайте…

Достойный пожарный чиновник поспешно приводил себя в порядок и попутно докладывал обстановку. Немного трусоват, что в данной непростой ситуации отчасти обоснованно, но формулирует внятно — очевиден изрядный опыт в написании докладных и пожарных инструкций.

— А это точно прикомандированный полковник, причем берлинец? — уточнил Земляков, кивая на сидящего на черной балке высокого «говоруна» — тот по-прежнему держался за подбородок, между пальцев капала кровь.

— Он! — с жаром заверил Шульц. — Отправляясь на вылазку, мы спрятали документы и оружие в галерее. В смысле, мы спрятали, а господин майор…

Господин майор остывал на полу, толку с него не было никакого. Но Евгений уточнил:

— Майор? Выглядит более серьезным чином.

— Определенно он, господин обер-лейтенант. Мы хорошо знакомы по славным довоенным временам, он служил в управлении полиции, в Кёнигсберге его многие знают, — пояснил Шульц.

— Печально. Какая бесславная смерть, а мог бы подбить русский танк и пасть настоящим героем, — сухо сказал Земляков. — Я обязан проверить ваши показания. Идем за документами.

— Обратно? В галерею? — несколько оторопел достойный пожарный оберст-лейтенант.

— Если бы вы носили документы с собой, не пришлось бы ходить. А в чем дело? Вы не можете вернуться в галерею? Ее что, снаружи не открыть?

— Нет, я могу. В конце концов, это моя служебная обязанность. Я служил в пожарной охране Королевского замка с 1928 года — с некоторой гордостью сообщил Шульц. — Но там заминировано.