Правильный ход - Лиз Томфорд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зандерс обнимает Райана за плечи. — Просто сначала нужно было поговорить с этим парнем. Что мы и сделали вчера вечером на его репетиции ужина, где мистер «Безэмоциональный» начал плакать из-за этого.
— Да, да. Отвали.
— Ее зовут Тейлор, — объясняет мне Зандерс. — В честь Райана Тейлора Шея.
Сине-зеленые глаза Райана приобретают глянцевый блеск, но он сдерживается. Этот день многое значил для него, особенно когда меньше года назад парень был полным затворником, никого не подпускавшим слишком близко.
— Макс и Кай!
Восклицает Инди, присоединяясь к нашему разговору. — Я так рада, что вы двое здесь!
— Ты прекрасно выглядишь, Инди. Сегодняшний вечер был потрясающим.
Инди мгновение смотрит на меня, и я вижу вопросы, вертящиеся у нее на кончике языка.
Как дела?
Как твое сердце?
Ты собираешься свернуться калачиком на танцполе в позе эмбриона и рыдать у всех на глазах, потому что девушка, в которую ты влюблен, занимается в своей жизни чем-то большим и лучшим, чем все, что ты когда-либо мог ей предложить?
Ладно, последнее было слишком.
Стиви проскальзывает под руку Зандерса.
— У меня болят ноги, так что, если ты хочешь еще раз потанцевать со своей малышкой, лучше сделай это сейчас.
Не говоря ни слова, они вдвоем направляются к танцполу.
— Как насчет тебя, жена?
— спрашивает Райан. — Могу я пригласить тебя?
Она улыбается своему новому титулу. — Пожалуйста.
Инди оглядывается на меня с опаской, как будто не хочет оставлять нас с сыном на краю танцпола, грустных и одиноких.
— Я эм… — Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы меня занять. Мое внимание привлекает туалетная кабинка. — Я собираюсь сходить в туалет.
Я не мог выбрать бар? Или десертный столик? Мне даже не нужно отлить.
— Тогда мы возьмем Макса потанцевать.
Она берет моего сына, прежде чем кивнуть в сторону задней двери. — И не пользуйся портативным. Иди в тот, что есть в доме.
— Ты уверен?
— Да, Кай. Ты — семья. Наш дом — это твой дом.
Она сжимает мое предплечье, прежде чем уйти танцевать с Райаном и Максом.
Пока все мои друзья заняты на танцполе, я засовываю руки в карманы и, низко опустив голову, захожу в дом, делая вид, что иду в ванную. Как только я закрываю заднюю дверь, музыка смолкает, и снова воцаряется тишина.
Все выглядит так, как было до начала лета — я, один, со своими друзьями, которые счастливы и влюблены. Только теперь я знаю, каково это — иметь то, что есть у них.
Я испытываю зависть в равной степени, как и благодарность.
Зависит, что у меня больше нет человека, чтобы отпраздновать хорошие моменты. И благодарен за то, что у меня был шанс полюбить Миллер, быть любимым ею, хотя я никогда не позволял ей говорить об этом.
Это то, что помогает мне пережить темные дни, неоспоримая благодарность за то, что она у меня была. Наше время вместе было коротким, но это было все.
Я задерживаюсь в гостиной, теряя время и пытаясь сообразить, как долго мне следует находиться внутри. Я расхаживаю по комнате, пытаясь занять свои мысли, когда замечаю журнал на приставном столике у дивана.
И прямо здесь, на обложке, изображена девушка, которая преследовала меня каждое мгновение моего бодрствования.
Это ее издание Food & Wine, но в этом нет никакого смысла. Оно поступит в печать только на следующей неделе.
Мне не терпится прикоснуться к нему, не терпится узнать, какого хрена это делает в доме моих друзей. В конце концов, я нахожу в себе силы вытащить дрожащую руку из кармана, присаживаюсь на диван и подношу журнал ближе к лицу.
Миллер выглядит сногсшибательно. Чертовски несчастная, но, тем не менее, красивая. Она стоит в накрахмаленном поварском халате, руки скрещены на груди, волосы зачесаны назад, кольца в носовой перегородке не видно. Моя кухня размыта на заднем плане, и мой желудок сжимается от воспоминаний.
Они с моим сыном заваривают кашу, им так весело вместе печь.
Команда, пришедшая попробовать ее творения.
Нас, прижавшихся друг к другу, потому что нам наконец-то это удалось.
Опершись локтями о колени, я смотрю на журнал в своей руке.
Боже, она впечатляет. Я так чертовски горжусь этой девушкой. Как бы мне ни было больно с тех пор, как она ушла, гордость, которую я испытываю, не уменьшилась.
Осмотрев каждый дюйм изображения, мое внимание, наконец, переключается на заголовки.
Кухня с нулевыми отходами завоевывает популярность.
Шесть советов по приготовлению идеального яйца-пашот.
Я должен отправить это своему брату.
И, наконец…
Лучший кондитер года по версии Джеймса Бирда Рассказывает о семье, еде и переменах в жизни.
Не теряя больше времени, я перелистываю страницы в поисках статьи. Я натыкаюсь на нее в середине журнала.
Лучшие вещи в Жизни — Это Сладости
Автор: Габби Санчес
Впервые я встретился с шеф-поваром Миллер Монтгомери в тускло освещенном обеденном зале многообещающего ресторана Luna's (Лос-Анджелес, шеф — повар Мейвен Краун). Мы заполнили потенциально неловкие первые минуты светской беседой, оба перешли к нелицеприятным вопросам, но прежде чем я успела перейти к ним, Монтгомери остановила меня, сбегав на кухню, чтобы вытащить противень из духовки.
Вернувшись, Монтгомери поставил на стол между нами свежеиспеченное шоколадное печенье, прежде чем небрежно спросить: — Может, начнем?
И вот я сижу напротив "Выдающегося кондитера года" премии Джеймса Бирда с выпечкой начального уровня, предложенной мне на маленькой десертной тарелочке.
В тот день для меня мало что имело смысл. Наше собеседование проходило в ресторане другого шеф-повара. Монтгомери была небрежна и использовала слова, понятные домашнему пекарю, в отличие от любого другого получателя Джеймса Бирда, у которых я брала интервью раньше. В молодом шеф-поваре чувствовалась доступность, общительность, которой не хватает многим профессионалам со стажем, но все сопоставления, все противоречия исчезли, когда мне на язык попало печенье с шоколадной крошкой.
Существует неизмеримое количество вкусного печенья, но простое приготовить очень сложно. Монтгомери не только приготовила просто великолепное печенье с шоколадной крошкой, но и одновременно скорректировала мою шкалу, по которой будут оцениваться все будущие десерты.
Я признаю, что эта статья должна была быть написана в позитивном свете, когда я вошла в "Luna's" тем сентябрьским днем, я скептически относился к репутации, которую заработал Монтгомери. Я была уверена, что ее имя, выпечка и волшебство меню принадлежали другому знаменитому, но в конечном счете не приводящему в восторг шеф-повару. Но я с гордостью признаю, что, уходя, я сделала это как новый
