Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

– Так только и должно было случиться, учитывая всю глупость нашего Верховного Главнокомандования.

Из написанного им следует, что известие об усечении "бутылочного горла" в основании прорыва 2-й ударной армии в районе росчисти "Эрика" возымело катастрофический эффект в Москве. Это означало крушение надежд Сталина на деблокирование Ленинграда и уничтожение немецкой группы армий "Север". Сталину срочно потребовался козел отпущения.

Как ранее, в начале января, он сместил с должности командующего армией генерала Соколовского за то, что тот, атакуя на широком фронте, не смог прорваться, теперь слетели с постов генерал Клыков и его начальник штаба, потому что осуществили прорыв на слишком узком участке. Но кто должен был спасти ситуацию? Кто мог вырвать затычку из бутылочного горла и освободить главные силы двух армий, запертых в огромном котле?

Выбор Сталина пал на человека, считавшегося украшением советского генеральского корпуса, - Андрея Андреевича Власова. На исходе лета 1941 г. Власов в течение двух месяцев храбро оборонял Киев, а впоследствии, уже как командующий 20-й армией, отбросил северный фланг немецкого наступления на Москву в районе Солнечногорска и Волоколамска. Он получал ордена и медали, купался в лучах славы и удостоился должности заместителя командующего Волховской группой армий. Теперь Власову предстояло вновь доказать всем, что он не случайно считается одним из лучших боевых генералов.

Власов родился в 1901 г. в крестьянской семье. Пожертвовав многим, отец послал сына учиться в духовную семинарию. Но судьбу молодого человека определила ленинская революция. Он вступил в Красную Армию, стал командиром и в итоге дослужился до генеральского звания. Поскольку в тридцатые годы Власов был в Китае как военный советник при Чан Кайши, страшная волна чисток, похоронившая под собой маршала Тухачевского и многих талантливых советских военных, обошла Андрея Андреевича стороной. Когда Власов в конце концов возвратился в Россию, карьера его пошла в гору. Вскоре в военной прессе о нем уже вовсю говорили как о талантливом организаторе.

Человеку, который сумел превратить сброд, составлявший пользовавшуюся скверной репутацией 99-ю стрелковую дивизию в одну из лучших ударных частей Красной Армии, теперь предстояло спасти две окруженные армии.

Еще до рассвета 21 марта Власов на самолете отправился в Волховский котел и принял командование семнадцатью дивизиями и восемью бригадами, расположенными в лесах между Чудовом и Любанью. Сделав это, он немедленно принялся "выбивать забаррикадированную дверь изнутри".

В тот же самый час, когда Власов созвал командиров своих частей в избушку лесника к востоку от Финева Луга, чтобы обсудить план прорыва кольца немецкого окружения вокруг советской 2-й ударной армии на Волхове, примерно в полутора сотне километров к юго-востоку оттуда немецкий полковник Ильген прибыл в штаб генерал-лейтенанта Цорна в Федоровке в Демянском котле, чтобы узнать о деталях плана прорыва из русского кольца шести немецких дивизий. Странная параллель.

– Сегодня первый день весны, господин генерал, - с улыбкой произнес полковник Ильген.

Генерал Цорн стоял около покосившегося деревянного строения, служившего корпусной группе командным пунктом.

– Да уж весна, - пробормотал он невесело, - снегу по колено и тридцать градусов мороза.

– Такая уж тут в Демянске весна, - усмехнулся Ильген.

– Вы правы, - кивнув, сказал Цорн. - Но шутки в сторону, Ильген. Надеюсь, мороз еще немного продержится. Если начнется оттепель, будет такая грязь - вся техника сядет. Зейдлиц должен прорваться сюда, прежде чем это случится.

Малиновый диск утреннего солнца вырвался из дымки нового дня. Издалека, с участка 290-й пехотной дивизии под Калиткино и боевой группы Айке на самой западной оконечности котла, заблистали вспышки залпов советской тяжелой артиллерии. Цорн бросил взгляд на часы.

– Семь тридцать, - проговорил он. - Зейдлиц идет в атаку.

В этот момент в 40 километрах оттуда, на юго-востоке от Старой Руссы, на десятикилометровом фронте заговорили орудия. Они вели мощный заградительный огонь. Над позициями противника ревели и завывали пикировщики "Штуки". Затем в атаку устремились полки корпусной боевой группы генерала фон Зейдлиц-Курцбаха - точь-в-точь как в былые дни летнего наступления. Так началась операция "Мостостроение" - немецкое наступление с целью деблокирования 2-го корпуса в Демянском котле. Кольцо вокруг корпуса графа Брокдорффа просуществовало уже сорок один день. Всего 40 километров отделяли "деревню" от главной линии немецкого фронта. Шести окруженным дивизиям приходилось держать оборону на 300-километровом рубеже: они, совершенно очевидно, не могли защищать его на всем протяжении, так что отдельные участки удерживались за счет изолированных форпостов.

Кроме малочисленности, немцы страдали от чрезвычайно сложной ситуации с продовольствием. 96 000 человек и около 20 000 лошадей полностью зависели от поставок по воздуху. Пайки урезались примерно вдвое от нормы.

Безусловно, транспортные самолеты не могли снабжать сеном и соломой лошадей. Так, несмотря на всю находчивость интендантов, животные худели. Гнилая солома с крыш разрушенных крестьянских избушек служила скверной заменой фуражу. Конечно, лошадей кормили корой, сосновыми ветками и иголками, камышом и даже бобами, но это лишь на время притупляло неизбывный голод. Они ели песок и умирали от колик. Рос падеж от чесотки и других заболеваний. Ветеринарные врачи боролись за жизнь каждого животного, но часто единственным лекарством, которое они могли прописать, становился последний смертельный удар. Так коням приходилось сослужить последнюю службу людям на полевых кухнях. Русское гражданское население, оказавшееся в котле вместе с немцами, бывало, приходило в поисках костей и внутренностей. Но ничего не оставалось - одни копыта.

Теперь все должно было закончиться. Генерал фон Зейдлиц-Курцбах разворачивал атаку из Старой Руссы силами четырех дивизий, чтобы пробить коридор в Демянский котел и дать возможность окруженным соединиться со своими на главной линии фронта.

Тем временем в западном выступе котла сформировалась "корпусная группа Цорна". В соответствующий момент ей предстояло пойти на прорыв, начав операцию "Штрек", чтобы в итоге на полпути соединиться с дивизиями Зейдлица. Во главе наступления должен был идти полк полковника Ильгена, сколоченный из разных батальонов, входивших в состав окруженных дивизий.

– Так каков общий план, господин генерал, и когда нужно начинать? поинтересовался полковник Ильген.

Тростью генерал Цорн изобразил на снегу очертания Демянского котла. Левее он нарисовал дугу, обозначив основной фронт в районе Старой Руссы.

– Граф Брокдорфф сообщил мне, что группа Зейдлица четырьмя дивизиями ведет атаку от Старой Руссы. - Генерал Цорн добавил к своему наброску четыре стрелки. - Вот здесь, - он показал на две стрелки в середине, направление главного удара, который наносят силезская Восьмая и вюртембергская Пятая пехотные дивизии. Обе они были переброшены на Восточный фронт из Франции в начале года и уже побывали в боях. Ульмские1 стрелки особенно отличились в начале февраля в схватках с врагом под Старой Руссой. - Цорн указал тростью влево и вправо. - Фланги атаки на деблокирование прикрывают Триста двадцать девятая пехотная дивизия справа и Сто двадцать вторая пехотная - слева. Стрелковые дивизии Зейдлица метят прямо в эту точку - самую западную точку нашего котла, где расположены села Калиткино и Васильково. В тот момент, когда он по дороге Старая Русса-Демянск выйдет к переправе через Ловать в районе Рамушево, - иными словами, когда он окажется в двенадцати километрах, - мы атакуем. Ваша задача, Ильген, в том, чтобы прорвать русские позиции с внешней стороны нашего котла и выйти к Ловати в районе Рамушево.

Ильген кивнул. Снег сверкал в лучах солнца. Издалека доносился грохот канонады. Из здания штаба появился дежурный:

– Телефон, господин генерал. Сначала все шло в соответствии с планом. После артиллерийской подготовки и массированного авианалета бомбардировщиков "Штука" части Зейдлица пошли вперед как по маслу, точь-в-точь как в первые недели блицкрига на Востоке. Скоро, однако, начались сложности. Снега, заросли кустарника и деревьев к востоку от Старой Руссы ослабили наступательный порыв немцев и замедлили их продвижение. Приходилось взламывать глубокоэшелонированную вражескую оборону, состоявшую из пяти рубежей. Ни храбрость, ни военные хитрости, ни кровь, ни слезы не могли ускорить наступления - войска продвигались в час по чайной ложке. Никто не давал никому пощады. Бои продолжались четыре недели. Они начались при температуре 30 градусов мороза, на твердых как гранит болотах. Спустя несколько дней столбик термометра подскочил к нулевой отметке. Пришла оттепель. Все потекло, раскисло и превратилось в сплошную грязь.