Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

28 января передовые подразделения русских ударили на Еглино. Направление наступления шло, таким образом, на северо-запад, огибало Ленинград южнее и проходило дальше к советско-эстонской границе. Теперь нам известно, что большой прорыв мимо Ленинграда на самом деле имел целью достигнуть Кингисеппа - более чем оптимистичный замысел. Но затем русские внезапно остановились в районе Еглина и, вместо того чтобы продолжать продвигаться на запад, повернули на северо-восток к Любани на дороге Чудово-Ленинград. Так, значит, все-таки Ленинград?

Генералу кавалерии Линдеманну, получившему назначение на пост командующего 18-й армией после того, как 15 января генерал-фельдмаршал фон Кюхлер принял группу армий "Север", хватило одного беглого взгляда на карту, чтобы разобраться в намерениях русских. Район прорыва - "бутылочное горло", через которое они наступали, - был слишком узок, а их фланги чрезмерно растянуты. Дальнейшее продвижение для них граничило с безрассудством.

Поскольку советская 54-я армия как раз в тот момент атаковала 269-ю пехотную дивизию в районе Погостья, южнее Ладожского озера, карта недвусмысленно говорила о намерениях русских: для начала они собирались зажать в тиски и уничтожить немецкий 1-й корпус.

– Мы должны быть готовыми ко всему и не терять присутствия духа, заметил генерал пехоты фон Бот, командовавший восточнопрусским 1-м корпусом в Любани, когда командир охраны штаба корпуса начал выдавать офицерам и писарям карабины и автоматы.

Не терять присутствия духа оказалось трудновато.

126-я пехотная дивизия подверглась суровым порицаниям за то, что позволила русским пробиться на своем участке. Это несправедливо. Ни один полк ни одной другой ослабленной дивизии на Восточном фронте не сумел бы сдержать массированной советской атаки. Вынося приговор 126-й пехотной дивизии, нужно помнить не столько о прорыве противника, сколько о том факте, что дивизия продолжала удерживать фланги и ключевые пункты на более чем 30-километровом участке прорыва под яростным натиском советских боевых групп, в результате чего не позволила расширить "коридор" вражеского наступления.

Несмотря на постоянные кровопролитные бои, русским не удалось раздвинуть стенки узкого "тоннеля". Они оставили перед позициями 126-й пехотной дивизии примерно 15 000 убитых. Данное обстоятельство имело драматические последствия.

Герой Шлиссельбурга полковник Гарри Гоппе со своим 424-м пехотным полком сделал возможным создание новой основной линии фронта на южной оконечности района прорыва.

Северный край с достойной восхищения отвагой удерживала 215-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Кнайсса. Жизненно важный вклад внесли мужественные защитники опорных пунктов Мостки, Спасская Полисть и Земтицы. Тут "бригада Кёхлинга", собранная "с бору по сосенке" из частей пятнадцати дивизий, не сдавала позиции в течение нескольких недель.

В Земтицах демонстрировал чудеса стойкости капитан Клоссек с 3-м батальоном 422-го пехотного полка. Если и нужно какое-то доказательство того, что жесткий и бескомпромиссный приказ Гитлера держаться любой ценой и самопожертвование, с которым он выполнялся, могли при определенных условиях предотвратить катастрофу и создать предпосылки для успешных операций в будущем, то доказательством тому может с полным правом служить битва на Волхове.

Тем временем в 200 километрах от Волховского фронта 58-я пехотная дивизия из Нижней Саксонии продолжала удерживать пригород Ленинграда Урицк - та самая дивизия, которая около полугода тому назад вышла к первой остановке ленинградского трамвая и ближе всех подошла к колыбели красной революции.

"Командирам всех частей в 11.00 явиться в дивизионный штаб на совещание!" - мчались приказы по телефонным проводам.

– На совещании будет генерал, - сообщали телефонисты своим друзьям в батальонах и ротах и добавляли: - Что-то произошло.

Было 1 марта 1942 г. Генерал Альтрихтер, командир 58-й пехотной дивизии, приветствовал собравшихся офицеров. Они все чувствовали, что их дивизии вот-вот предстоит отправиться на очередное особое задание.

– Нас пошлют на Волхов, - шептались они между собой. Полмесяца тому назад лейтенант Штрассер со своей 9-й батареей 158-го артиллерийского полка отправились на Волхов вместе с батальоном специального назначения Лёргеса как "лыжная батарея". Неделю спустя в направлении Новгорода убыли и другие батареи.

Догадка офицеров нашла быстрое подтверждение.

– Господа, - начал Альтрихтер, открывая совещание, - нам поручено задание, которое окажет жизненно важное влияние на всю ситуацию.

– Так все же Волхов, - негромко проговорил полковник Крайпе, командир 209-го пехотного полка, обращаясь к соседу, подполковнику Нойманну.

Генерал Альтрихтер услышал. Он кивнул и продолжал:

– На Пятьдесят восьмую дивизию пал выбор как на ударную часть, которой предстоит блокировать прорвавшегося на Волхов неприятеля с юга и окружить его войска.

Фридрих Альтрихтер, доктор философии и автор интересных очерков по вопросам военного образования, в прошлом служивший в Дрезденском военном училище, умел растолковывать стратегические вопросы. Многие немецкие офицеры являлись его выпускниками. Он скончался в плену у русских в 1949 г.

Альтрихтер подошел к большой оперативной карте и начал "лекцию":

– Вы видите, какова обстановка: противник крупными силами продвинулся довольно глубоко в наш тыл. Фронтальное боевое соприкосновение уже не может привести к успеху, поскольку мы не располагаем неистощимыми резервами, необходимыми для такого рода операции. Единственный наш шанс - ударить в основание русского прорыва, "перекусить" "тоннель" на входе и изолировать прорвавшиеся войска противника. К счастью, 126 и 215-я пехотные дивизии вновь смогли создать прочные фронты вдоль оконечностей горловины. Под их прикрытием мы сумеем сосредоточиться и ударить по бреши с юга. Полицейские дивизии СС атакуют с севера. Место встречи - росчисть, называемая "Эрикой". Полки 126-й пехотной дивизии и все другие части, действующие в данном районе, включая батальоны испанской Синей дивизии, которая до последнего момента великолепно сражалась, будут подчинены нам. С этими силами мы должны суметь осуществить замысел. Мы просто обязаны, потому что в противном случае на 18-й армии можно ставить крест. Но если нам удастся захлопнуть ловушку, у нас в котле окажутся главные силы двух советских армий.

В небольшом помещении воцарилась тишина. Поскрипывали каблуки. На улице все еще было очень холодно.

– Волхов, - побежал шепоток по рядам офицеров. - Волхов. - Затем собравшиеся уставились в свои карты и заворчали: - Километров двести к югу от нас. В такую-то погоду.

Приготовления завершились к 15 марта. 15 марта - время, когда в Западной и Центральной Европе уже пахнет весной. Но на Волхове температура все еще оставалась в районе 50 градусов ниже нуля. В глухих лесах снег лежал метровой толщей.

Русские знали, какое значение имеет основание коридора их прорыва, и всеми путями стремились укрепить его. Вдоль контролируемых ими дорог на всех проходимых полянах и росчистях устанавливались огнеметы, ставились плотные минные поля.

220-й пехотный полк бросал на штурм советских рубежей саперные подразделения, атаковал трофейными танками. Самолеты-штурмовики и бомбардировщики "Штука" из 1-го авиакорпуса сбрасывали бомбы на советские позиции и опорные пункты. Но глубокий снег компенсировал силу взрывов, и разрушительный эффект от налетов получался незначительным. Русские держались на своих опорных пунктах, а 220-й пехотный полк не мог пробиться.

В трех километрах западнее дела пошли лучше. Здесь батальоны 209-го пехотного полка шаг за шагом прокладывали себе путь через почти непроходимые заснеженные леса. 154-й пехотный полк аналогичным образом продирался через подлесок проходами, проделанными для пехоты штурмовыми орудиями и саперами. Там и тут в зарослях и на полянах вспыхивали ожесточенные схватки.

То и дело на жутком холоде отказывались служить минометы: стволы обледеневали изнутри, так что мины в них просто не влезали. Аналогичным образом покрывалась льдом нарезка внутри стволов артиллерийских орудий, в результате снаряды взрывались до того, как вылетали из них. Пулеметы заклинивало, потому что масло на морозе становилось очень вязким. Самым надежным оружием оказывались ручные гранаты, шанцевый инструмент и штыки.

Ближе к 16.45 19 марта передовые части 2-го батальона (209-го пехотного полка) майора Матерне продвинулись через открытый участок местности, отмеченный на картах буквой "E", или росчисть "Эрика". "Эрика" памятна всем, кто сражался на Волхове. Так называлась точка в мрачном лесу, за обладание которым лились потоки человеческой крови. У деревянной гати, протянутой через поляну саперами и использованной для подвоза грузов, какой-то солдат прикрепил доску с надписью: "Здесь начинается задница мира". В течение многих месяцев она оставалась в том месте, куда 19 марта пробрались головные части батальона Матерне.