Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Конечно, Архангельск на Белом море тоже представляет собой порт с выходом в открытое море, но, хотя расположен он и южнее Мурманска, на протяжении трех месяцев доступ в него закрыт льдами. Владивосток, что в переводе означает "владыка Востока", тоже замерзает примерно на сто дней в году. Кроме того, расположен он у черного хода России, с европейской частью которой его связывают 7000 километров железнодорожного полотна. Порты на Черном море может блокировать тот, кто контролирует Босфор, а на Балтике путь лежит через проливы между Данией и Швецией. Поэтому Мурманск является для России единственными открытыми воротами в мир. Своей исключительности порт обязан капризу природы - Гольфстриму. Теплые воды его образуют 1200-километровый коридор между Гренландией и Норвегией, где встречаются Северный Ледовитый и Атлантический океаны. Массы теплой воды Гольфстрима не дают замерзать норвежским фиордам, а последнее тепло, которое течение приносит из пригреваемого жарким солнцем Мексиканского залива на север, перед тем как быть поглощенным Северным Ледовитым океаном, согревает воды Кольского залива, который не замерзает даже суровой арктической зимой, когда столбик термометра опускается до 40 и даже 50 градусов ниже нуля.

Вот с какой целью царь строил железную дорогу из Санкт-Петербурга к рыбацкому селу Мурманск. И в 1917 г., когда Америка вступила в войну против Германии на стороне России, Мурманская железная дорога стала наикратчайшей и круглогодичной линией снабжения между США и Россией. Совещательное помещение с картами в здании Рейхсканцелярии утопало в лучах апрельского солнца. Большое окно, выходившее в сад, было открыто. Из этой вот самой комнаты правители старушки Европы созерцали зеленые кроны прекрасных древних деревьев. Совещательное помещение Гитлера в стенах Рейхсканцелярии являлось тем самым залом, где в 1878 г. заседал Берлинский конгресс Бисмарка, решавший проблему обуздания гегемонии России на Балканском полуострове.

Когда генерал Дитль вошел в это помещение 21 апреля, генерал Йодль уже предложил вниманию Гитлера черновик коммюнике Верховного командования. Надев старомодные очки в никелированной оправе, Гитлер прочитал текст и внес одну или две коррективы. Победы - везде победы. В Греции немецкие дивизии стремительно продвигались на юг через Лариссу и преследовали в горах отступавших англичан. В Северной Африке полки Роммеля прорвали оборонительные рубежи Тобрука в районе Рас-эль-Мадаур и теперь вели бои на Хальфайском перевале на полпути к Каиру. Тремя днями ранее капитулировала югославская армия. Для захвата этой страны понадобилось всего одиннадцать дней. Исход боев за Грецию был предрешен. Для германского солдата не существовало ничего невозможного.

Гитлер снял очки и поприветствовал генерала Дитля. Фюрер любил простого баварского героя, командира горных стрелков и завоевателя Нарвика. Майор Энгель, адъютант Верховного командования, развернул карту с масштабом 1:1 000 000, на которой изображлся регион Финляндии и Норвегии.

– Надеюсь, подготовка продвигается полным ходом? - спросил Гитлер. Времени у нас осталось совсем немного. - Не дожидаясь ответа, он вновь надел очки, подошел к столу и склонился над картой. Уверенно, так, точно всю жизнь только и делал, что планировал крупные военные операции, фюрер начал излагать: - Мурманск наиболее опасный центр развертывания русских войск на Крайнем Севере. Порт и железнодорожная линия обладают значительной пропускной способностью, а город и аэродром, по всей вероятности, контролируются крупными воинскими контингентами. Сталину потребуется совсем немного времени для переброски в район Мурманска дополнительных дивизий и последующей атаки в западном направлении. Не для этого ли Мурманск рос и ширился? В тысяча девятьсот двадцатом году это был поселок с населением в две тысячи шестьсот человек, а сегодня там проживают сто тысяч. Наша воздушная разведка выявила огромные железнодорожные сооружения, гигантские причалы, заводы, подъездные пути - короче, современный укрепленный центр, грозный опорный пункт на малонаселенной территории у Северного Ледовитого океана. - Гитлер перешел непосредственно к делу. Он поместил указательный палец правой руки на точку, обозначавшую Мурманск, а указательный палец левой - на Петсамо. - Расстояние до никелевых рудников всего сто километров. - Он ткнул в другую точку на карте. - А от Петсамо до Киркенеса на Варангер-фиорде - всего пятьдесят километров. Выход русских в этот район будет означать катастрофу. Мы не только лишимся никеля, имеющего неоценимое значение для нашей металлургической промышленности, по всей нашей Восточной кампании будет нанесен мощный стратегический удар. Русские окажутся на северной дороге - важнейшей магистрали Северной Финляндии. Она ведет в глубокий тыл фронта финских войск, прямо к шведскому черному ходу. Русские на Варангер-фиорде создадут огромную угрозу для наших портов на севере Норвегии и на Северном Ледовитом океане вообще. - Гитлер выпрямился, снял очки и посмотрел на Дитля. - Все зависит от вашего горнострелкового корпуса, Дитль. Нам нужно устранить угрозу в самом начале Восточной кампании. Не ждать, но атаковать. Вы должны пройти эти смешные сто километров от Петсамо до Мурманска с вашими горными стрелками и положить конец угрозе.

"Смешные 100 километров" - именно так сказал Гитлер, в чем нет никаких сомнений. Но кто посмеет упрекнуть его за оптимизм, принимая во внимание коммюнике Верховного командования, которое он только что подписал?

Генерал Эдуард Дитль не впервые поразился тому, с какой четкостью бывший обер-ефрейтор мог вникать в суть аспектов большой стратегии и обрисовывать оперативные задачи. Однако счастья генералу подобные открытия не добавляли. 100 километров от Петсамо до Мурманска для него отнюдь не выглядели смешными километрами, и он со свойственной ему прямотой высказал Гитлеру свои соображения. Шаг за шагом он провел его по путям, которыми последние месяцы ходил сам с офицерами своего штаба.

– Мой фюрер, - проговорил он с подкупающе простым выражением, местность в тундре, где расположен Мурманск, и по сей день такая, какой ее сотворил Создатель. Там нет ни деревца, ни кустика, ни человеческого жилья. Нет дорог и даже троп. Нет ничего - только камни и пустота. Там полно озер, ручьев и быстрых речек. Летом тундра превращается в болото, а зимой ее покрывают снега и льды, а температура там сорок и даже пятьдесят градусов ниже нуля. Восемь месяцев там стоит полярная ночь, завывают вьюги, дуют пронизывающие насквозь ветры. Эти сто километров тундры, опоясывающие Мурманск точно защитное бронирование, есть одна большая пустыня. Никто прежде не воевал в тундре, поскольку голая каменистая пустыня непригодна для развертывания в ней войск. Если, конечно, не проложить в ней дороги или хотя бы гужевые тропы, чтобы там могли пройти люди и - что еще важнее вьючные животные. Но если мне придется делать это только теми силами, которыми я располагаю, все труды лягут на плечи боевых частей, не говоря уж о том, что две мои горные дивизии недостаточно хорошо экипированы для решения данного рода задач. Самое первое, что узнают мои солдаты и офицеры, это выражение "экономия снаряжения". У нас мало тягачей, мало мулов, у нас не хватает подвижной артиллерии, а в состав каждой из дивизий входит всего по два полка.

Любого, кто осмеливался говорить в подобной манере с Гитлером, не ждало ничего хорошего. Но Дитль мог себе это позволить. Он приводил веские аргументы, трезвые доводы, в нем не чувствовалось ни тени зазнайства, а речь свою он перемежал баварскими словечками и поговорками. Цель командира горных стрелков - об этом Дитль не раз и не два говорил со своим великолепным начальником штаба, подполковником фон Ле Сюиром, - заключалась в том, чтобы заставить Гитлера отказаться от наступления на город-крепость Мурманск и убедить фюрера вместо этого отдать предпочтение обороне стратегически и экономически значимого Петсамо. По мнению Дитля, Мурманскую железную дорогу следовало перерезать гораздо южнее, в районе, где местность более подходила для проведения боевых операций.

– Очень даже может оказаться так, что русские атакуют, - продолжал Дитль излагать свои соображения, двигая пальцем по карте от Мурманска к Петсамо. - Им это проще, чем нам. База снабжения у них находится близко в тылу, а железная дорога идет прямо к полосе ведения боевых действий, в то время как нам придется везти каждый снаряд, каждую буханку хлеба, каждую охапку сена и каждый мешок овса за тридевять земель по Балтийскому морю из Гамбурга и других портов через Киркенес или из Рованиеми шестисоткилометровым маршрутом, пролегающим через Северный Ледовитый океан к Петсамо, а оттуда сначала на грузовиках, потом на телегах, а потом на мулах и, наконец, на спинах людей. И даже если мы где-то и перережем железную дорогу, то нам от этого в результате будет ничуть не лучше, чем русским.