Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь

защиты. Нола продолжала реветь, и Ларри решил не обращать на нее внимание. Единственное, что его сейчас интересовало, – как выбраться из этой каморки. Он чувствовал себя в своей стихии: нужно всего лишь решить проблему. Никаких желаний, никаких мучений и чувств – все как в старые, недобрые времена.

Прощупав все поверхности вокруг, он сделал несколько любопытных открытий. Во-первых, каморка была сделана из того же обсидиана, что и стена вокруг Селения, а значит, предназначалась для обезвреживания золотых волшебников. Обсидиан вытягивал из них аниму, силу жизни, поэтому здесь и было так тяжело дышать. Вот только крупицы анимы есть в каждом, она – сама жизнь, и от такого количества обсидиана Ястреб погибнет даже быстрее, из него и вытянуть-то почти нечего.

Второе открытие состояло в том, что камни на стенах и полу были раскрошены, а потом кое-как стянуты обратно. Восстановить целостность обсидиановых плит не удалось, и Ларри представить не мог, что могло так основательно потрепать эту теневую камеру.

– Перестань всхлипывать, – пробормотал Ларри. – Это бессмысленно.

– Хочу и п-плачу. Мы тут п-помрем, и никто н-не узнает!

Ларри бросил ее слушать еще на первых словах: золотые народы в трудной ситуации превращаются в жалкие, неспособные дать отпор сгустки слез, причитаний и криков. Нужно думать, думать! Итак, Ястребы встревожены – очевидно, из-за возвращения золотой магии. В обсидиановой камере держали кого-то, кто ее разрушил: может, это их и напугало? Выбраться надо поскорее: те крохи анимы, что были в нем для поддержания жизни, явно поблекли, пока он тут лежал. Во рту пересохло, голова кружилась, на грудь будто камень положили.

Единственное, что могло его спасти, – это Тень. Великая, знакомая и бесконечная Мать-тьма, которая покинула своего воина в чужой земле. Ларри прижался лбом к холодному камню, сосредоточился и в который раз попытался призвать ее. Уж теперь-то, когда ему грозит такая опасность, у него получится дотянуться!

Четверть часа провальных попыток спустя он догадался, в чем дело. Основа теневой магии – воля, золотой – желания. И сейчас его волю подтачивали сразу несколько отчаянных желаний: вырваться отсюда, узнать, с чего местные Ястребы набросились на собрата, снова увидеть лес и даже – ну что за позор! – съесть что-нибудь повкуснее, чем зерновые шары. Ларри несколько раз крепко приложился о стену лбом, но и это не помогло: пару раз воспользовался вражеской магией, и вот расплата. Сейчас он ничем не отличался от простого, уязвимого человека. Ларри замер, бессмысленно уставившись в темноту. Принимать поражение надо достойно и бесстрастно, а вместо этого он чувствовал себя несчастным и беззащитным, как моллюск без панциря.

А потом Нола, которая только что задыхалась от слез, распластавшись на полу, резко перестала плакать.

– У меня идея! Ты попробуешь использовать золотую…

– Не выйдет, – вяло перебил Ларри. – Снаружи получилось, потому вашей магии полно в земле, а тут к почве доступа нет.

Нола села и взяла его за лицо. Ларри нашел в себе силы отшатнуться, но она не выпустила и встряхнула его, распластав пальцы по щекам.

– Я слышала, магию можно создать из ничего, прямо из себя, – жарко зашептала она, шмыгая носом. – Не хочу тут умереть, мне надо Славу вытаскивать! Так, сосредоточься. Почувствуй радость и удовольствие. Немного анимы в каждом есть, и превратить ее в магию можно не только добрыми поступками. Любовь! – бессвязно выпалила Нола. Зубы у нее постукивали. – Есть сказка про злого брюзгу, который влюбился в соседку и стал добрым волшебником. Мы же связаны поцелуем, на эти три дня мы вроде как пара. И вместе мы создадим…

– Обычно я воздерживаюсь от эмоциональных оценок, но это чудовищно тупой бред.

– Ну и помирай тут, – оскорбилась Нола. – Выглядишь так себе.

Она надулась и отвернулась, обняв себя руками. Ларри сидел, привалившись к стене, пока его не охватил приступ щекотки в горле и в глазах. Грудь вздымалась тяжело и быстро. Он совсем один, Тень его не слышит, домой не вернуться. Ларри задышал открытым ртом, хватая воздух, как рыба. У него было такое ощущение, будто он сейчас чихнет, но чихнуть не получалось.

– Ого, – выдохнула Нола. – Ты плачешь.

– Ничего подобного.

– А что за вода на щеке?

Ларри тронул свое лицо: и правда влажное. Какой стыд! Он смиренно подготовился к насмешкам, но Нола вдруг придвинулась ближе и крепко переплела свои пальцы с его.

– Не такой уж ты и страшный. Давай же! Любовная магия – наша последняя надежда. Мне не хочется умирать, а тебе?

– И мне, – нехотя признал Ларри. Это было крайне освобождающее чувство – говорить вслух о таких вещах. – Что надо делать?

Нола приободрилась и повернулась к нему. Губы у нее были слегка синими от холода.

– Сейчас вспомню все, что слышала от девчонок.

– Только не целоваться, – предупредил Ларри.

– Нет, это не обязательно. Так! Для начала ты должен мне спеть, это сближает.

– Я могу только Марш Империи, – пробормотал Ларри, едва шевеля онемевшим языком.

– Нет уж, спасибо. Ладно, сама тебе спою. Правда, я тоже не очень много песен знаю.

И она хрипло, еле слышно затянула песню про нелегкую долю, кружку кваса и дальнюю дорогу, отстукивая ритм большим пальцем по его руке. Ларри моргал, не зная, что ему полагается чувствовать, кроме бесконечной неловкости. Песня закончилась, магии не было и в помине.

– Так, – довольно сказала Нола, поблескивая глазами в полутьме. – Теперь надо встретиться взглядами и сказать, что нам нравится в характере друг друга.

– Мне нравится, что ты можешь убить кролика, – выдавил Ларри, решив не спорить: все-таки глупый план лучше, чем никакого. – И еще ты очень неутомимо ходишь.

– А ты не говоришь со мной как с девчонкой. Мне это нравится, – сказала Нола. Рука, которой она держала его руку, немного взмокла. – И ты не такой, как сборщики налогов. Не жуткий. Так, теперь надо хвалить внешность. Начинай.

– У тебя между передних зубов зазор. И они очень белые. Я… – Он проглотил слова «Нечасто видел рты, не закрытые маской, и нахожу их на удивление интересными». – Я люблю смотреть на зубы.

– А ты просто весь красивый, чего уж там, – выпалила Нола, крепче сжав его ладонь. – И кудри шикарные. Можно тронуть?

Не дожидаясь ответа, она взяла его за прядь, натянула ее и выпустила. Прядь, судя по ощущениям, тут же пружинисто сложилась обратно в завитушку. Нола глупо фыркнула и взяла его той же рукой за лицо. Ларри уже напрягся, но она просто качнулась вперед и коснулась щекой его виска. В месте касания кожа вдруг нагрелась, слабо мигнула золотым, – и Ларри затаил дыхание. Неужели получилось?