Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь

Он резко встал, и его тень накрыла Нолу, сидевшую на земле, – темная полоса в ярком вечернем лесу. Ларри развернулся и пошел дальше, стряхнув с рук остатки земли. Нола оставила на земле недоеденный зерновой шар и поплелась следом.

Золотая магия в этом краю доживала последние дни, и скоро ее наваждения уже никого не смогут сбить с пути. От этой мысли Ларри стало легче дышать.

Глава 7

Нужный мусор

Дорогу они обнаружили, когда солнце уже коснулось горизонта. Ларри с одного взгляда понял, что эту просеку когда-то создали его собратья: вырублено было точно по прямой линии, пни выкорчеваны подчистую – широкая ровная полоса среди чащи. Увидев знак того, что другие Ястребы близко, он воспрянул духом – все-таки приятно быть ближе к своим, – а Нола поникла. Лапоть жался к ноге так, будто раздумал идти сам и просился на руки. Ларри поднял его и, не церемонясь, сунул под рубашку, где лапоть поскребся и затих.

– Одного не могу понять. – Ларри хотелось громить золотую магию, чтобы доказать себе: не такая она и страшная. – Игровые Селения построены так, чтобы не дать родителям забрать детей, а детям – убежать. Нам казалось, любовь к семье – основа золотой культуры. Но я читал отчеты, серьезных попыток нападения или побега не было ни в одном Селении. Почему?

– У нас положено забывать о бедах, чтобы грусть не мешала жить. Когда все потеряно, нечего и стараться. Нужно просто это принять, – еле слышно ответила Нола, и Ларри фыркнул. Какими тупицами надо быть, чтобы лишать себя печали, лучшего материала для магии! – Ладно, я тогда тоже спрошу. Наши все время прячут новорожденных, а ваши сборщики налогов их находят и отбирают. За что вы так детей ненавидите?

– Ненависть бессмысленна, – пояснил Ларри, с наслаждением шагая по дороге, расчерченной следами телег: наконец-то хоть немного цивилизации в этой глуши. – Просто дети и подростки способны произвести много Тени для наполнения волшебных предметов, их страх и злость очень яркие.

– А когда мы, те, кто остался, постареем и некому будет работать на земле, откуда новых работников возьмете?

– Уверен, у Магуса есть план на этот счет, – важно сказал Ларри, потому что представления не имел, что ответить.

Они молчали, пока впереди не показалась Изгородь – высокая стена из обсидиана, который добывали на его родном острове: там все было так пропитано Тенью, что из этого черного гладкого камня получалась лучшая защита от золотой магии. Дорога упиралась в закрытую дверь, к которой Ларри и направился. Нола семенила следом, и Ларри с удовольствием наблюдал, как при виде стены она теряет все остатки решимости.

– Ужасное место, – шепотом сказала она, хотя на таком расстоянии их никак не могли услышать.

– Вовсе нет. – Ларри стало обидно за родную Империю. – Это просто разумно организованное, спокойно и слаженно работающее производство. Ты увидишь.

От двери веяло знакомым холодом, и Ларри громко постучал. В Селениях строили карьеру либо выращенные в ястребиных Академиях дети, изъятые у дикарей, либо чистокровные неудачники, у которых что-то не сложилось на острове, так что почтения к ним в Гарде не испытывали. Сторожить кучку грязных дикарей – работа, для которой большого ума не надо. Визит гардиана для них будет все равно что визит самого Магуса. Ларри заколотил в дверь сильнее, и она распахнулась.

На пороге стоял немолодой Ястреб в униформе. За плечами у него клубился монструм в виде осьминога, подводной твари с щупальцами. Вокруг толпилось еще несколько работников, каждый со своим монструмом. Ларри с облегчением выдохнул.

– Недобрый день, – сказал он на своем языке. – Не смотрите на одежду, я не местный, я такой же Ястреб, как вы. Меня…

«Меня зовут Сержант Ноль Ноль Один, я служу в Имперской Гарде и прислан Магусом для выполнения задания» – вот что он собирался сказать, но не успел.

Старый Ястреб сделал движение, отлично знакомое Ларри, – и если бы у него все еще был доступ к оружию, он бы ответил тем же, а теперь просто наблюдал, как старик запустил руку в Тень, вытащил черный дротик и швырнул в него. Ларри, конечно, успел качнуться в сторону, но удивился до глубины души. При метком попадании дротик обездвиживал, и применяли его только к врагам и преступникам.

– Я говорю на вашем языке, вы что, глухие? – раздраженно спросил он, убрав за спину трясущуюся Нолу, чтобы не мешала. – Я Сержант Ноль…

Вторым оружием оказалась теневая сеть, и на этот раз Ларри увернулся даже с удовольствием, хотя никогда бы в этом и не признался. Его учили драться с помощью Тени такие наставники, с которыми болванам из глуши не тягаться.

К третьей атаке Ларри был готов, но ее не последовало, – вместо этого произошло что-то невиданное. Старик переглянулся со своими работниками, дернул рукой так, будто ловко хватает падающий предмет, и все монструмы слились в одного. Осьминог раздулся, поглотив остальных, и прыгнул на Ларри.

Тот остолбенел. Слияние монструмов ощущается их хозяевами ужасно, будто кусок мяса вырывают, это крайняя мера, на которую идут при огромной опасности. И в секунду, что оставалась до того, как распластанные в воздухе щупальца обернулись вокруг него, Ларри успел сделать единственное, что пришло в голову: швырнул в монструма лапоть, наполненный золотой магией.

Ну, попытался швырнуть. Идея была неплохая, только не сработала: лапоть намертво приклеился к ладони. Похоже, золотая магия придавала способность хотеть или не хотеть чего-то даже вещам, и лапоть не хотел встречаться с неприятной тварью, подергивающей в воздухе мерзкими черными конечностями.

«Да чтоб тебя», – растерянно подумал Ларри.

А потом лавина холода сшибла его с ног, и он потерял сознание.

В себя он пришел под звуки рыданий. Ларри с кряхтением сел – ему никогда еще не было так паршиво после теневой драки, возможно, оттого, что впервые в жизни драка была настолько односторонней.

Он был в крохотной каморке с низким потолком, темноту слегка подсвечивали контур закрытой двери и рыжие волосы Нолы, свернувшейся рядом. Ларри, еле шевеля промерзшими руками, ощупал себя и пол вокруг в поисках лаптя, но его, ясное дело, отобрали. Если Ларри хоть в чем-то за эти дни и проявил себя, так это в умении терять любой доверенный ему предмет.

– Хватит издавать эти ужасные звуки, – проскрипел он. – Отвлекаешь.

От холода, которым сковало все тело, у него даже челюсти плохо двигались, – вот как, оказывается, ощущается удар Тени, когда ты сам лишен ее