Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

А еще мир разделен на сотни, тысячи путей и их вариаций. Путей коротких и длинных, сильных и слабых, своих и чужих, тупиковых, невозможных, правильных, ложных. И среди этого многообразия самый четкий, самый сильный, самый верный выделялся ярким светом, длинным коридором. И путь этот прокладывает ведущий. Хорхе. Данте инстинктивно признал в родителе того, за кем ему нужно следовать, и шел за ним без сомнений и колебаний.

Скорость нарастала. Они мчались от одного спутника к другому по коридору-пути так быстро, что взор только улавливал какое-то бешенное мельтешение, да круговерть. Что-то разглядеть было уже невозможно, да и не нужно.

"Приземление", — снова прозвучал голос Хорхе в сознании.

Данте увидел место, куда они направлялись, еще сверху. Оно не находилось в его родной Поднебесной, а располагалось в одной из стран Креста, довольно далеко от его прежнего дома. Они собирались высадиться на краю одного из городов.

"А где Академия?" — мелькнула разочарованная мысль.

"К востоку от Ареццо. Но со спутника ее не видно, — ответил родитель. — Разъединение…"

Мысль прозвучала и затихла. Слегка тряхнуло, колени от неожиданности ослабли при материализации, с тяжелым хрипом легкие сделали первый глоток воздуха. Земля. Она снова была под ногами.

Они стояли на городской окраине, на дороге, которая пересекала поле с золотой, почти спелой пшеницей. Тяжелые колосья клонились к земле — скоро придет время собирать урожай. Данте осмотрелся и застыл, точно завороженный, когда увидел город, купающийся в дневном солнце. Каким непривычным он был! Ничего общего с деревянными домиками Поднебесной с покатой черепичной крышей. Здесь было много камня, и дома в несколько этажей.

— Город называется Ареццо, — сказал Хорхе. — Прошу только, не стоит пока пытаться повторить название. Пожалейте мои уши! Это один из самых древних городов, близ него расположена Академия Аши.

— Не в Поднебесной? — спросил ошеломленный Ебрахий.

— Ну да. Хотите узнать причину выбора, спрашивайте у Эхиссы, это она здесь все устраивала. Я в этом не участвовал.

Данте и Ебрахий в ответ промолчали.

— Главное правило телепортации, — Хорхе обернулся, посмотрел на Хищников со страданием. — Не меньше трех километров от черты города. Меня всегда оно раздражало, но необходимость… — ками живописно закатил глаза. — И почему, Великая Богиня, кехо не учат в Убежище, а только на первом курсе?

Данте не знал, что такое кехо, но горел желанием научиться. Желательно вот прям сейчас.

— Ничего, мы дойдем, — успокоил родителя Данте.

— Рад за вас, — ответил Хорхе подчеркнуто сухо. — А у меня ноги болят. И вообще, с чего я должен это терпеть? Проклятый Цукиеми! Сбежал в свою Преисподнюю!

Данте не обращал внимания на сокрушения своего родителя. Хищник знал, что это может продолжаться очень долго, и если давать понять, что слушаешь и волнуешься, поток нытья не закончится никогда. И правда, заметив, что на его маленький спектакль никто не обращает внимания, Хорхе ввиду своей природной болтливости, сменил тему:

— Раз мы идем, то не будем терять времени. Мне, конечно, не нравится быть экскурсоводом, но, похоже, придется… — Данте и Ебрахий повернулись к ками, и это воодушевило Хорхе. — Итак, Академия Аши находится от города Ареццо примерно в двадцати километрах. И она защищена постоянными щитами и чарами необнаружения, которые, чтоб вы знали, ставил я лично, поэтому ни один йокай не может в нее проникнуть. Но у этих щитов есть раздражающий недостаток — порталы близ них не работают. Поэтому приходится высаживаться близ Ареццо, а потом добираться с помощью кехо, но так как вы, двое, его пока, к моему бескрайнему огорчению, не освоили, придется брать лошадей, — родитель Данте скривился так, будто ему не на лошадях надо было ехать, а на йокаях.

— То есть сейчас мы идем за лошадьми? — поинтересовался Ебрахий.

— Нет, за лошадьми пойду я один, не хватало вам еще таскаться за мной все это время! Вы подождете меня в таверне. Город, конечно, древний и интересный, но без меня гулять не советую, — сладко улыбнулся Хорхе, — язык здесь другой. Потеряетесь, даже дорогу спросить не сможете…

Родитель увидел, как загорелись глаза отпрыска, когда он сказал о том, что оставит их двоих в таверне, и попытался сделать все возможное, чтобы Данте, который и пяти минут не мог усидеть на месте, не сбежал.

— Конечно, дорогой родитель! — Данте шутливо поклонился.

Хорхе недовольно стрельнул на него глазами, но ничего не ответил. Ебрахий усмехнулся. Его всегда забавляли отношения этих двоих.

Вскоре золотые поля закончились и начались редкие одноэтажные домики. Они напоминали деревенские, и за оградой часто обнаруживались небольшие огородики и множество хозяйственных построек для скота. Теперь ками встречались местные жители, открытые и доброжелательные, они неизменно здоровались с ками, на что Хорхе сдержанно кивал. Данте и Ебрахий по началу пытались кланяться, как это принято в Поднебесной, но когда заработали парочку удивленных взглядов, то успокоились и решили, что лучше следовать примеру Хорхе. Тем более, когда Данте пытался поклониться в последний раз, у встречного парня вдруг округлились глаза, и он в страхе сбежал. Хищники недоуменно хмурились на такую реакцию, а Хорхе смеялся в голос.

— Данте, не издевайся над людьми. Ками здесь кланяются только тогда, когда хотят о чем-то попросить.

— А сразу сказать не мог? — надулся Данте. Хорхе только пожал плечами — сама невинность.

Вскоре они вошли в город. Здесь были тесные улочки, запруженные народом. Ряды каменных, непривычных взгляду, домов стояли так плотно, что порой между ними были протянуты бельевые веревки. На верхних этажах сушилось белье, и Данте был возмущен зрелищем застиранных панталон. И пахло здесь не очень хорошо. Нет, в родной Наре, городе, где находится Сарумэ, было намного лучше и аккуратнее. Во всяком случае, такого ужаса не наблюдалось. Ебрахию здесь тоже не нравилось.

Вскоре они покинули этот неприветливый квартал узких улочек, бельевых веревок и странно одетых людей: пышные юбки, смешные чепчики — на женщинах, и грубые брюки, на подтяжках и серые рубашки — на мужчинах. Они вышли на более свободную улицу, выложенную камнем. Здесь уже проезжали кареты, а лошади деловито цокали копытами. Дома отличались так же. И хоть они оставались все теми же каменными громадами, теперь они были украшены изящной лепниной. Данте никогда такого не видел, поэтому водил головой по сторонам так увлеченно, что имел все шансы споткнуться и навернуться посреди мостовой.