Барабаны осени. Удачный ход - Диана Гэблдон

Но от осознания легче ему не стало. Он лежал на влажных листьях, прижавшись к ним щекой, ощущая сладковатый запах гнили. Роджер осторожно приоткрыл один глаз. И увидел над собой небо, невообразимо глубокого цвета, между синим и пурпурным. Потом он услышал шелест деревьев, звон бегущей где-то неподалеку воды.

Все вокруг него как будто медленно вращалось, краски были настолько яркими, что причиняли боль. Роджер снова закрыл глаза и прижал ладони связанных рук к земле.

Господи боже мой, да где же это я?

Голоса невидимых людей звучали спокойно, безразлично, слова терялись в топоте и ржании лошадей… Роджер прислушался, но ничего не понял. От напряжения в висках снова запульсировала обжигающая боль… его здорово ударили, но когда? И не случилось ли так, что от удара лопнул какой-то сосуд в мозгу, и он перестал понимать человеческую речь? Роджер снова открыл глаза и — с предельной осторожностью — перевернулся на спину.

Прямо на него смотрело смуглое лицо с резкими чертами… ни интереса, ни сочувствия оно не выражало; потом обладатель лица повернулся к лошади.

Индейцы. Роджер был настолько потрясен, что на мгновение забыл о своей боли и стремительно сел. И тут же задохнулся и прижал лицо к коленям, зажмурившись, стараясь удержать новый приступ рвоты… кровь бешено колотилась в его раскалывающейся на части голове.

Где он находится? Он укусил себя за колено, яростно зажав зубами ткань, стараясь вспомнить… Перед его мысленным взглядом заплясали обрывочные образы, насмешливые кусочки, упорно не желавшие складываться в цельную картину.

Скрип досок и вонь трюмной воды. Ослепительное солнце, бьющее сквозь оконные стекла. Лицо Боннета, и дыхание китов в тумане, и маленький мальчик, которого звали… которого звали…

Руки, хлопающие в ладони, резкий привкус душистого хмеля… В счастье и радости, в болезни и в здравии…

Бри. Брианна Холодный пот заструился по щекам Роджера, зубы заныли от того, что он стиснул их что было сил. Образы прыгали перед ним, как блохи. Ее лицо, ее лицо, он не должен упускать его из вида…

Недоброе лицо, да, недоброе. Прямой нос и холодные голубые глаза, нет, не холодные…

Рука, схватившая Роджера за плечо, вырвала его из мучительных воспоминаний, вернув к сиюминутной действительности. Это был индеец, с ножом в руке. Онемев от царившей в его уме неразберихи, Роджер молча смотрел на краснокожего.

Индеец, мужчина средних лет, с костью, воткнутой в торчащие дыбом волосы, и с деловым выражением лица, схватился за собственные волосы Роджера и повернул его голову туда-сюда. Сумятица мыслей мгновенно растаяла, когда Роджера вдруг посетила мысль, что с него, похоже, собираются снять скальп.

Он дернулся назад и резко выбросил ногу, угодив индейцу в колено. Тот негромко вскрикнул от удивления и отпустил пленника, и Роджер откатился в сторону, изо всех сил пытаясь подняться на ноги… ему это удалось, и он побежал.

Он бежал, как пьяный паук, ноги его расползались в разные стороны, но он тупо двигался к деревьям, ища убежища в их тени… Потом за его спиной раздались крики, потом чьи-то быстрые шаги прошуршали по сухой листве. А потом кто-то выдернул из-под Роджера ноги, и он упал вперед головой, с жутким грохотом.

Роджер еще не успел перевести дыхание, как его уже подняли. Сопротивление не имело смысла — их было четверо, включая и того, которому Роджер врезал по колену. И именно он, прихрамывая, подошел к Роджеру, все еще держа в руке нож.

— Не делать плохо тебе! — сердито сказал он. Потом легонько хлопнул Роджера по лицу, наклонился и перерезал кожаные полоски, что стягивали запястья Роджера. А потом громко фыркнул, развернулся и ушел к лошадям.

Те двое, что держали Роджера, тут же отпустили его и тоже ушли, оставив его стоять, покачиваясь, как молодое деревце на сильном ветру.

Великолепно, безразлично подумал он, я не умер. Но что тут за чертов ад, где я?

Поскольку ответа на его мысленный вопрос не последовало, он энергично потер ладонями лицо, попутно обнаружив несколько болезненных точек, и огляделся по сторонам.

Он стоял на небольшой поляне, окруженной могучими дубами и наполовину оголенными деревьями гикори; земля была сплошь усыпана коричневыми и желтыми листьями, и в них тут и там копошились белки, искавшие желуди и орехи. Роджер стоял высоко на горе, об этом говорил и резкий наклон почвы, и очень холодный и чистый воздух… и время, похоже, близилось уже к закату.

Индейцы — а их было четверо, все мужчины, — совершенно не обращали на него внимания, занимаясь своими делами; они разбивали лагерь, и ни один из них даже не трудился бросить взгляд в сторону Роджера Он облизнул пересохшие губы и осторожно шагнул в сторону маленького ручейка, весело бежавшего между поросшими мхом камнями в нескольких ярдах от него.

Он выпил полную пригоршню воды, хотя она была такой холодной, что у него начали ныть зубы; с одной стороны все они шатались, а десна была основательно рассечена Роджер тщательно умылся, стараясь не обращать внимание на странное чувство дежа-вю… совсем недавно было то же самое… он умывался и пил из ручья, и холодная вода бежала между изумрудными скалами…

Фрезер Ридж. Роджер сел на пятки, и отрывочные воспоминания легли на свои места, образовав большую уродливую картину.

Брианна, и Клэр… и Джейми Фрезер. Внезапно тот странный образ, который Роджер так отчаянно пытался восстановить в памяти, вернулся сам собой: лицо Брианны, с ее высокими скулами, с голубыми раскосыми глазами и длинным прямым носом… Но Брианна стала намного старше, загорела до черноты, ее лицо выглядело гораздо более резким, мужским, отражающим немалый жизненный опыт… а голубые глаза почернели от смертоносной ярости. Джейми Фрезер.

— Ты чертов педик, — негромко произнес Роджер. — Ты чертов долбаный педик. Ты пытался меня убить.

Сначала он был просто удивлен… но тут же за удивлением последовал гнев.

Теперь он все вспомнил; они встретились на поляне, и осенние листья светились, как огонь и мед, и тот безумный в своей ярости человек среди листвы… и юнец с каштановыми волосами… а он-то кто такой, черт бы его побрал? Драка… Роджер, скривившись, пощупал свои ребра… и конец схватки, когда он лежал плашмя среди листвы, уверенный, что его сейчас убьют.

Но его не убили. Он смутно помнил, как мужчина и юноша о чем-то спорили, стоя над ним… один из них, похоже, горел желанием прикончить Роджера на месте, а второй был против… но будь Роджер проклят, если он знает, кто из них был кем. Потом кто-то ударил его еще раз — и больше он ничего не ощущал до недавнего момента.

А теперь… Роджер снова огляделся вокруг. Индейцы разжигали костер, устанавливали в его центре глиняный горшок. Ни один из краснокожих так и не посмотрел в сторону Роджера, но он был уверен: они наблюдают за каждым его движением.