Лубянская ласточка - Борис Громов

Натали достала пудреницу и внимательно осмотрела лицо в зеркальце. Попудрив носик, она захлопнула черепаховую крышечку и направилась к выходу. Решительная и волевая женщина, при взгляде на которую становилось ясно – мадам не склонна к сантиментам.

Из посольства Франции на улице Димитрова полетела в Париж шифровка, которую там ожидали с большим нетерпением.

Шифротелеграмма

Дата

Робер – Центру

В отношении операции «Альпийский мираж»

Группа «Воздушные воины» вылетит в Швейцарию 19 августа с.г., за три дня до начала чемпионата мира в Ивердоне. Удалось договориться о перелете вместе с российской командой на борту транспортника. Прошу срочно выслать соответствующую оперативную технику. До скорой встречи. 

Пришло время уточнять и приводить в действие план на новом этапе операции. С этой целью мадам Легаре и мсье Бидо договорились встретиться днем в одном из лучших китайских ресторанов Парижа «Гранд Шинуа», расположенном недалеко от памятника Петру I на тихой улице того же названия. Однако не следует связывать монумент и название улицы с именем русского императора Петра Великого. Памятник воздвигнут, кстати, в честь двух сербских сюзеренов —

Петра и Александра Карагеоргиевичей, причем первый сражался против России в армии Наполеона. Александр, проводивший политику франко-сербского союза, погиб на французской земле – он приехал на переговоры с министром иностранных дел Луи Барту в Марсель, где их обоих и прикончили хорватские усташи[52], выполняя заказ гитлеровского абвера.

Однако Бидо в данном случае франко-сербские отношения абсолютно не интересовали. Он выбрал этот ресторан, так как там великолепно готовили жареную утку по-пекински, делали отличное блюдо из плавников выловленных в Китайском море акул. На десерт там можно было полакомиться китайскими яблочками, пропитанными особым карамельным сиропом. Немаловажно и то, что владелец заведения, импозантный китаец Ли Дзиян, он же влиятельный член местной диаспоры, около двадцати лет служил верой и правдой французским спецслужбам.

Посетителей в ресторане было не много, так обычно бывает в будние дни. В помещении, состоявшем из двух соединенных узким проходом небольших залов с уютными нишами, стоял приятный полумрак, и только поверхность столиков каким-то непонятным образом была подсвечена, оставляя в то же время лица посетителей в тени. Известно, что успех ресторана в немалой степени, после кухни, конечно, зависит от неповторимого очарования и уюта, который во многом создается правильным освещением. Успех заведения Ли Дзияна, по крайней мере у влюбленных, был обеспечен.

– Итак, мадам Натали, – начал Бидо, – дело идет к завершающей фазе. Через неделю русские самолеты появятся в небе над Альпами. Я должен признать, что московская часть разработанного вами плана прошла безукоризненно. Ваш протеже мсье Кобзарь показал себя в Москве выше всяких похвал. Да и в Париже все было отлично сработано. Конечно, сказалось его знание русского менталитета, умение располагать к себе людей и завоевывать их доверие. И в этом опять ваша огромная заслуга. Это вы предложили нам такую удачную кандидатуру

– Мсье Бидо, я тронута вашей высокой оценкой моих талантов, – с едва уловимым сарказмом ответила Натали, давая понять, что ей это давно известно, и оставляя без комментариев часть, посвященную Аркадию. – Сейчас нам предстоит чрезвычайно тонкая и ответственная работа, связанная с прессой. – Натали сделала ударение на слове «нам», подчеркивая, что Бидо тоже должен приложить определенные усилия со своей стороны. Француз поднял брови и с любопытством смотрел на Натали, ожидая, что она еще скажет.

«Самоуверенности и наглости ей не занимать», – подумал он.

– Я не собираюсь совать нос в ваши оперативные учеты, – продолжала Натали, смягчая свой заносчивый тон очаровательной улыбкой. – Но у вас наверняка есть пять-шесть влиятельных журналистов крупных ежедневных газет и парочка телеобозревателей, специалистов по манипуляции общественным мнением. Помимо центральных изданий, нам нужно подключить и региональную прессу…

Бидо молча кивнул.

– Я передаю вам статью по нашей теме. Она отражает все аспекты проблемы.

Натали открыла сумочку, вынула оттуда аккуратно сложенные листки и протянула их Бидо. Бидо, не взглянув на них, тут же сунул бумаги во внутренний карман пиджака.

– Я думаю, что вам материал понравится. Поверьте, статья написана человеком талантливым, знающим авиацию не понаслышке и к тому же разбирающимся в психологии толпы. Кто он? Это не суть важно. Я ему доверяю. К тому же он по-своему тоже будет участвовать в акции, но уже в Швейцарии. Ваши люди, взяв статью за основу, должны переработать ее в своей манере и в своем стиле. По нашему сигналу они опубликуют ее вариации в своих изданиях и за своей подписью. Это относится также и к телекомментаторам. Что касается моих личных контактов, то я их уже задействовала.

После первых публикаций все пойдет лавинообразно. Шуму должно быть много. В следующий раз на обывателя обрушится такой же информационный вал только при приземлении летающей тарелки на Елисейских Полях.

Ассоциативно Натали с завистью взглянула на тарелку Бидо, который только сейчас, решив, что деловая часть встречи закончилась, с огромным удовольствием принялся за свою утку. Себе же она позволила довольствоваться маленькой порцией креветок в бамбуковом соусе, запивая их минеральной водой с лимоном. Натали недавно решила, что она не в форме (лишних целых три килограмма!), и посему твердо намеревалась после завершения операции «Альпийский мираж» провести месяц в уже известной ей клинике для похудания в предместьях Женевы. Борьбу за изящество и ускользающую молодость Натали начала лет двадцать назад. Она категорически не могла позволить себе стареть, да чего там «стареть». Выглядеть на двадцать пять, ну… на тридцать, когда тебе давно и далеко за сорок – вот дополнительная цель ее деятельности последних двух десятилетий. Сейчас эта борьба вступала в решающую фазу, и, хотя исход битвы был, увы, предрешен, мадам собиралась стоять до последнего.

Но до «отпуска» в клинике ей предстояло выиграть несколько сражений иного рода.

А тем временем Кобзарь и его команда готовились к вылету в Швейцарию. Ровно в 6.00 утра французские эксперты во главе с Басовым и Аркадием стояли у входа в «Метрополь», ожидая ведомственный транспорт, который должен был довезти их до аэродрома в Жуковском. Там, как договорился Аркадий, их встретит Гульденберг и проводит до самолета.

Вскоре подошел специальный микроавтобус с эмблемой НПО «МиГ» на ветровом стекле. Отъезжающие, сложив свои вещи в его вместительный багажник, стали залезать в кабину. Басов сел у окна рядом с Аркадием и недовольно покосился на плотно задернутые белые шелковые шторки. Из рук он не выпускал тонкий атташе-кейс, держал его на коленях.

Водитель, получив заверение, что все в сборе, быстро вырулил на главную магистраль и устремился по направлению к Кольцевой дороге.

Аркадий из вежливости пытался заговорить с молчаливым на этот раз Басовым. Тот отвечал немногословно и о чем-то сосредоточенно думал. Какое-то время Басов пытался раздвинуть шторки на окнах, но безуспешно. Раздраженный, он оставил это занятие. Когда сидевший за ними Летисье, по примеру своего босса, также принялся усердно теребить занавески, Басов на него так глянул, что у бедняги тут же опустились руки.

«Наши Джеймсы Бонды опять на тропе войны», – злорадно подумал Аркадий, сделав вид, что ни о чем не догадывается.

В такую рань дорога была почти пустая, и автобус мчался быстро, не снижая скорости. Прошло около часа с того времени, как автобус покинул центр Москвы. В переднем водительском стекле трудно было что-либо разглядеть – шел дождь. Неожиданно автобус сбросил скорость, почти остановился, а затем возобновил медленное движение, как будто поднимался по крутой горе, да еще по какому-то необычному грунту, издававшему металлический звук. Это продолжалось недолго. Внезапно, выровнявшись, он снова остановился. Водитель выключил двигатель. Послышался шум пневматически раскрывающихся дверей. Водитель повернулся к пассажирам, улыбнулся и широким жестом указал на выход.

Аркадий вышел первым и чуть было не расхохотался: автобус стоял в полутемном чреве огромного транспортного самолета. Он повернулся лицом к широкому светлому проему в хвосте Ил-76 с опущенной рампой[53] и увидел, как две большие машины с цистернами для перевозки авиационного топлива подъехали вплотную к самой рампе. Они напрочь закрыли вид аэродрома, оставив для обозрения только полоску голубого неба. Невдалеке стояла вся команда русских с хитрыми улыбками на лицах. Не улыбался лишь один Гульденберг, виновато поглядывая на Аркадия. Последний мысленно пожал плечами: «А ты, Миша, нервный. Все нормально, ведь ни о чем таком я тебя не просил. Поспособствовать этой поездке – да. Экскурсию по аэродрому – нет. Что же ты бежишь впереди паровоза? Доллары вредны для твоей нежной психики?»