История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

Почетное место среди зарубежного духовенства принадлежит протоиерею А. П. Мальцеву. Во время своей службы в Берлине (1886–1914) он поддерживал тесную связь с немецкими богословами. Его главной заслугой является перевод на немецкий язык почти всех богослужебных текстов православной Церкви. Эти многочисленные тома он снабдил введениями, представляющими собой основательные статьи по литургике, и стремился сделать свой перевод таким, чтобы его можно было петь под русскую церковную музыку [1335].

Из числа русских священников во Франции следует назвать бывшего профессора философии Петербургской Духовной Академии, а затем священника посольской церкви в Париже (1835–1848) Д. С. Вершинского (1790–1858). Он переводил на русский язык отцов Церкви, а также произведения немецких философов. Благодаря ему русские богословы впервые познакомились с течениями внутри французского католицизма [1336]. В распространение во Франции знаний о православии внес вклад протоиерей И. В. Васильев (1827–1892). Под его влиянием перешел в православие аббат Гетте (Guettée) (1816–1892), и совместно они издавали журнал «L’Union chrétienne». В свою экуменическую работу Васильев вовлек и старокатоликов с целью объединения их с православной Церковью [1337]. Ознакомлению в Англии с православием много способствовал магистр Петербургской Академии псаломщик Н. В. Орлов, сотрудничая в английских богословских журналах и переведя некоторые богослужебные книги. Священник посольской церкви в Брюсселе Н. Д. Белороссов (1863–1873) публиковал в России работы по истории англиканской Церкви [1338]. И. Л. Янышев, завязавший отношения со старокатоликами в Германии, играл в 70–80–е гг. главную роль в деле сближения их с православием.

Особое положение среди зарубежного духовенства занимали священники, служившие в Соединенных Штатах Америки. Если в Западной Европе до 1917 г. постоянными посетителями церквей были почти всегда служащие посольств, по большей части временно находившиеся за границей, то в Америке жило много переселенцев из России и других славянских стран, имевших хорошо организованные общины. Здесь была образована своя епархия, которая подчинялась Святейшему Синоду. Эта тема будет рассмотрена особо [1339].

Глава V. Духовное образование

§ 19. Духовное образование до школьной реформы 1808–1814 гг.

а) В Московском государстве XVII в. уровень образования духовенства был совершенно неудовлетворительным, хотя сама идея о необходимости духовных учебных заведений для подготовки приходского духовенства находила широкую поддержку среди иерархов. Поместный Собор 1667 г. официально констатировал необразованность духовенства, однако никаких решительных мер для того, чтобы поправить положение, предпринято не было. Те немногие монастырские школы, которые время от времени возникали в Москве в течение XVII в., оказывались нежизнеспособными из–за дефицита в подготовленных учителях, и быстро закрывались. Явно не хватало и самих учащихся [1340]. В московском обществе царил религиозный формализм, в силу которого считалось достаточным сохранять чистоту обрядов, а истинность православной веры полагалась самоочевидной. Отсюда шло недоверие к «учености», которая, как опасались, могла привести только к ересям. Лишь в 80–х гг. XVII в. была организована школа, которая получила название эллино–славянской школы или академии [1341].

При отсутствии епархиальных училищ это единственное в Москве учебное заведение не могло, конечно, удовлетворить потребность в обучении духовенства. Это было тем более затруднительно, что оба последних патриарха, Иоаким и Адриан, консерваторы по убеждениям, не уделяли школе необходимого внимания, несмотря на то что горячий приверженец образования Петр I неоднократно указывал патриарху Адриану на большое значение школьного дела [1342].

Каждое новое поколение священнослужителей состояло почти исключительно из сыновей духовных лиц, поэтому, ставя цель создать образованное духовенство, следовало прежде всего подумать о школах для его сыновей. В принципе возможность стать священнослужителем была открыта для представителей всех сословий. Однако общепринятая практика выборов духовенства церковными общинами приводила к тому, что кандидатами на замещение вакантных мест почти всегда становились сыновья священнослужителей. К своему будущему поприщу они готовились уже в родительском доме, где их учили читать и писать и знакомили с богослужебным обиходом. Если судить по отзывам епископов и их представителей, которым приходилось экзаменовать ставленников на должности священников и диаконов, результаты такого домашнего образования были, естественно, крайне скудны. Но за неимением более подготовленных кандидатов приходилось рукополагать и недоучек [1343].

Петр I издал большое количество указов, направленных на организацию школ [1344]. Так, указ от 28 февраля 1714 г. предписывал создание «цифирных школ» для «персон» всех сословий с целью обучения их чтению, письму и арифметике. Таким образом, согласно царскому указу, посещать эти новые светские школы должны были также сыновья дьячков и подьячих [1345]. Впрочем, и до издания этого указа находились епископы, убежденные в необходимости школ для детей всех сословий, но в особенности, разумеется, для будущих священнослужителей. Черниговский епископ Иоанн Максимович (1697–1712) открыл в 1700 г. для духовенства славяно–латинскую школу. То же сделал Ростовский митрополит Димитрий Туптало (1702–1709). В Тобольске около 1703–1704 гг. Сибирским митрополитом Филофеем Лещинским (1702–1712, 1715–1728) была основана славяно–русская школа. Смоленский митрополит Дорофей Коротков учредил в 1715 г. славяно–латинскую школу. Все названные епископы были выходцами из Малороссии и выпускниками Киевской духовной коллегии. Уже со времен митрополита Петра Могилы (1633–1646) в Киеве и Киевской епархии было много сделано для просвещения духовенства, уровень которого здесь был гораздо выше, чем в Московской Руси. Среди великорусских епископов единственным, кто заботился об открытии школ, был Новгородский митрополит Иов (1697–1716), который организовал славяно–греческую школу в Новгороде, а в епархии — еще более десяти школ. Во всех этих школах обучение велось без какого–либо твердого плана [1346].

Основы для создания духовных училищ в России были заложены лишь «Духовным регламентом», в котором отразились взгляды не только Феофана Прокоповича, но отчасти и самого Петра I. Вопросы образования освещены во 2–й части «Регламента», в разделе «Дела епископов», а также в разделе «Домы училищные и в них учители, и ученики, и проповедники».

В разделе «Дела епископов» «Духовный регламент» дает указания об учреждении епархиальных училищ. В § 9 здесь сказано: «Велми ко исправлению Церкви полезно есть сие, чтоб всяк епископ имел в доме или при доме своем школу для детей священнических или и прочих, в надежду священства определенных» [1347]. Таким образом, для подготовки священников рекомендовалось открывать школы, доступные для юношей всех сословий, а не только духовного. Ниже еще будет речь о том, как сами церковные власти постепенно превратили школы, предназначавшиеся для обучения будущего духовенства, в сословные учебные заведения, закрыв доступ в них для представителей других сословий. В «Духовном регламенте» нет никаких указаний по поводу организации и учебных планов этих школ, которые в XVIII в. часто назывались «архиерейскими школами». Говорится только, что молодые люди, успешно окончившие курс, должны быть рукоположены в священники; «и аще кто от них монашеский чин изберет, то в архимандриты или игумены». «А если епископ неученого в оной школе человека поставит в священники или в монашеский степень, минув ученого, и без вины правильной, то подлежит наказанию, яковое определено будет в Духовном коллегиум» (§ 10). Епископу предоставлялось право после надлежащего испытания исключать из школы негодных учеников (§ 9). «Но дабы не было роптания от родителей ученических за великий оных кошт на учителя оного и на покупание книг, тако ж и на пропитание сынов своих, далече от дому своего учащихся, подобает, чтоб ученики и кормлены, и учены были туне и на готовых книгах епископских. А чтоб сие могло статься, рассуждение есть такое: от знатнейших в епархии монастырей брать всякого хлеба 20–ю долю, да от земель церковных, где суть, всякого же хлеба брать 30–ю долю» (§ 11). «А самого учителя или учителей довольствовал бы епископ кормом и денежною ругой из архиерейской казны как по рассуждению места определит Духовное коллегиум» (§ 13). Из сравнения этих установлений с разделом «Домы училищные» ясно, что имеются в виду начальные школы, которые давали бы самое элементарное общее образование. Так как организация и руководство духовными школами поручались епископам, то на местах они в значительной мере оказались в зависимости от кругозора и способностей того или иного епархиального архиерея, а также от степени его интереса к этим вопросам.