История Русской Церкви. 1700–1917 гг. - Игорь Смолич

Когда в 1912 г. было созвано Предсоборное Совещание, в среде белого духовенства снова затеплилась надежда на большую реформу, в ожидании которой оно терпеливо несло тяготы своего служения [1305].

е) Отдельного разговора заслуживает педагогическая и научная деятельность белого духовенства [1306]. До 60–х гг. в обеих этих областях безраздельно господствовало ученое монашество, которое допускало к академическим кафедрам, вместе с определенным количеством светских ученых, лишь ничтожный процент белого духовенства. Начиная с 60–х гг. доля последнего в профессорско–преподавательском составе постоянно возрастала, эта тенденция не была сломлена даже реакционными мерами 1884 г. и продолжалась вплоть до 1917 г. Из рядов белого духовенства вышли такие выдающиеся ученые, как Г. Павский в Петербургской Духовной Академии, А. В. Горский и А. Ф. Голубинский — в Московской. Примечательно, что в богословской науке белое духовенство сумело дать гораздо больше, чем специально готовившееся к этому привилегированное ученое монашество. Во 2–й половине XIX в. из–под пера представителей белого духовенства выходит множество научных трудов [1307]. Исследование историка М. М. Сухомлинова свидетельствует, что уже в XVIII в. выходцы из белого духовенства принимали живейшее участие в работе Российской Академии наук [1308]. В 1863 г. в Москве по инициативе белого духовенства было основано Общество любителей духовного просвещения. Оно устраивало научные и научно–популярные доклады, издавало с 1870 г. журнал «Воскресные беседы», а в 1869 г. учредило «Московские епархиальные ведомости», в которых наряду с официальными публикациями помещались также статьи по истории епархии. В 70–х гг. в переводе группы священников вышли из печати «Книга правил святых апостол, Соборов святых Вселенских и Поместных и святых отец». Выходившие в 1863–1896 гг. «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения» опубликовали огромное количество читательских писем и т. п., представляющих собой незаменимый материал для историка. В провинции также имелись многочисленные общества церковной археологии и истории, учрежденные приходским духовенством. Очень важным для развития исторических исследований в епархиях было сотрудничество белого духовенства в «Епархиальных ведомостях», где публиковались статьи по местной истории и краеведению, интересные документы из архивов. В некоторых случаях «Епархиальные ведомости» являются единственным доступным источником по истории епархий. Особенную ценность представляют номера за 60–80–е гг. со множеством монографий, которые еще недостаточно используются в науке [1309]. Большое число священников и диаконов, пожелавших после революции 1905 г. стать вольнослушателями или студентами университетов, показывает, что жажда знаний в среде белого духовенства была велика. Летом 1908 г. Святейшему Синоду пришлось издать указ, запрещавший священникам и диаконам обучение в высших учебных заведениях, потому что оно «не соответствует непосредственным и истинным задачам пастырского служения» [1310].

Угнетаемое государственной властью и иерархией, презираемое либеральным обществом, приходское духовенство в течение синодального периода смиренно отправляло свое церковное служение как само собой разумеющийся долг, не снискав себе за это никакого признания, хотя и вполне заслуженного. Оно вынесло на своих плечах главный труд по сохранению Церкви, поистине совершив все, что было в его силах.

§ 18. Особые группы духовенства: военное, придворное и зарубежное

а) В синодальный период внутри духовенства выделились три особые группы: духовенство военно–морское, придворное и зарубежное. В отношении управления, материального обеспечения и общественного статуса эти группы белого духовенства занимали в Русской Церкви отдельное место.

Военно–морское духовенство было образовано по личной инициативе Петра I, чтобы обеспечить духовное окормление и регулярное отправление богослужений в армии и на флоте. Установить точную дату появления там священнослужителей невозможно. С 1706 г. с приходов стал взиматься особый сбор — подможные деньги в пользу полковых священников и флотских иеромонахов. Военный устав 1716 г. и Устав морской службы 1720 г. детально описывают обязанности священников, придаваемых полкам в случае войны. Один из указов 1719 г. урегулировал вопросы управления и служебного надзора: в армии назначался обер–священник, во флоте — обер–иеромонах. Материальное обеспечение этой группы было поначалу недостаточным, так как подможные деньги поступали нерегулярно. Положение стало постепенно улучшаться, после того как Екатерина II велела строить церкви для гвардейских полков, так что священники получали возможность побочных доходов от треб для гражданского населения [1311]. В первый период военное духовенство еще не было объединено в особую группу и в мирное время подчинялось архиерею той епархии, где был расквартирован полк [1312]. В 1797 г. император Павел I, оказывавший особое благорасположение тогдашнему фельд–обер–священнику протоиерею П. Я. Озерецковскому (1758–1807), повелел, чтобы в Военном уставе 1797 г. все войсковое и флотское духовенство было подчинено обер–священнику армии и флота, на этот пост был назначен Озерецковский. Он был посвящен в рыцари Мальтийского ордена, в 1799 г. стал членом Святейшего Синода, в 1800 г. награжден митрой и наконец пожалован званием главного обер–священника (1800). За время своей службы Озерецковскому удалось практически вывести подчиненное ему духовенство из–под управления Святейшего Синода, пока Александр I не восстановил верховенство Святейшего Синода особым указом. Озерецковский представил Павлу I план особой войсковой семинарии, которая готовила бы военных священников, этот план был осуществлен в 1801 г. Александром I. Кроме того, Озерецковский добился для военного духовенства регулярного жалованья с начислением пенсии после 20 лет службы, что значительно повысило уровень содержания подведомственного ему духовенства по сравнению с приходским [1313].

Александр I назначил второго обер–священника для Главного штаба его величества и гвардии; с 1844 г. он носил звание обер–священника Главного штаба гвардии и гренадеров. В 1840 г. был назначен обер–священник Особого Кавказского корпуса, которому с 1846 г. подчинялись также церкви казацких линейных войск (на Северном Кавказе). Лишь в 1867 г. последние перешли в ведение епископа Кавказской епархии с резиденцией в Ставрополе. План обер–прокурора графа Н. П. Протасова учредить должность архиепископа армии и флота осуществлен не был [1314].

Отношения главы военного духовенства со Святейшим Синодом были осложнены постоянными разногласиями, особенно при энергичных обер–священниках В. И. Кутневиче (1858–1865) и М. И. Богословском (1865–1871), хотя Святейший Синод уже в 1853 г. предоставил обер–священникам полномочия епархиальных архиереев [1315]. В 1858 г. звание «обер–священник» было изменено на «главный священник». В 1883 г. руководство всем военным и морским духовенством было вновь сосредоточено в руках одного главного священника армии и флота. В том же году при Святейшем Синоде была образована особая комиссия под председательством архиепископа Саввы Тихомирова, в задачу которой входила разработка нового административного Положения о военном духовенстве. Намерение комиссии подчинить полковых священников епархиальным архиереям встретило сопротивление со стороны военного министра, и его пришлось оставить. Разработанное комиссией Положение было в 1890 г. утверждено императором. Главный священник назывался теперь протопресвитером военно–морского духовенства и в своей деятельности должен был опираться на духовное правление, устроенное по образцу епархиальных консисторий. Его кандидатура выдвигалась Святейшим Синодом и утверждалась императором. В чисто церковных вопросах он подчинялся Синоду, в остальном же руководствовался приказами военного и морского министра согласно Своду военных постановлений (ч. 3, кн. 1) и Положению 1890 г. Духовное правление состояло из трех членов и имело свою канцелярию. В ведении протопресвитера находились все церкви полков, крепостей, военных госпиталей и учебных заведений, за исключением Сибири, где дальность расстояний делала неизбежным их подчинение епархиальным архиереям.

Многие церкви военного ведомства являлись одновременно приходскими церквами, особенно в Западном крае, в Польше, Сибири и Центральной Азии [1316], и потому военное духовенство обладало правом выполнять требы для местного населения. Во время военных действий духовенство сопровождало свои части в походах, совершая богослужения в особых палатках, представлявших собой передвижные церкви со всеми необходимыми принадлежностями. На поле боя священник облегчал страдания раненых и готовил к кончине умирающих. История войн — обороны Севастополя (1854–1855) и Порт–Артура (1904–1905), битвы при Цусиме в 1905 г. и первой мировой войны — знает немало примеров мужества военных священников, которые в любой ситуации самоотверженно выполняли свой пастырский долг. В случае необходимости воинским частям придавались также католические священники, евангелические пасторы, мусульманские муллы и даже представители буддийского духовенства.