Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

Она повернулась, на лице отразилось сочувствие:

- К Одольфо ходил?

- Ходил, - директор позволил себе расслабится. Сесть, подогнув одну ногу под себя.

- И что выходил?

- Ничего он не сказал, но читать по нему можно, как по твоим обличиям.

- И что ты там прочитал? - Илиста также свободно уселась рядом.

- Умирает он, - отчеканил Инрих. Выговорить это оказалось не так уж и трудно, как думал директор.

- Я знаю, - Илиста пододвинулась к нему поближе. - Не печалься. Время его пришло.

- Оно бы не пришло, если бы не все это, - директор злился на всё на свете.

- Оно бы пришло по-другому, не сердись, - актриса излучала настолько мощную волну сочувствия, что Инриху показалось, что часть его боли ушла к ней, и стало полегче жить.

- Я не об этом хотел бы от тебя услышать, - Инрих вернулся к своим заботам. - Что здесь болтают про зверей и прочие радости?

Позже, выслушав весь рассказ, директор лишь глубоко вздохнул, покачал головой, и решил, что кодры не его проблемы. Спустя два часа это утверждение опровергла встреча Инриха с Великим Мастером. Но в эти два часа произошло еще несколько встреч и разговоров.

Вунь сбегал к матушке Валай, чтобы получить ценные указания. Она срочно вызвала маленького человечка к себе. Они тоже говорили за закрытыми дверями. Вунь поклялся никому не рассказывать о том, что она сообщила.

- Так ты должен уговорить Хэсса, ты это понял? - Матушка Валай буквально гипнотизировала Вуня.

- Понял, конечно, - послушно повторил он. - Во-первых, мы собираемся и надо, чтобы Хэсс решил вопросы нашей перевозки. Во-вторых, надо Хэссу повысить статус в будущем мире и не потерять наше шерстяное дело по выческе кодров. Так надо помнить об отшельниках. Правильно?

Матушка Валай одобрительно почмокала губами:

- Но это не все, еще давай повторяй, - велела она.

Вунь послушно повторил, что надо делать, когда они переедут в столицу. Матушка Валай испытывала странные противоречивые чувства, но главным было предвкушение. Столько забавного ждало их и их личного духа впереди, что она собралась прожить еще несколько десятков лет, чтобы ничего не пропустить.

Вунь тоже еле сдерживался от переполнявших его знаний, но тайны не выдал никому. Он предпочел эмоции истратить в быстром беге. К счастью, его невнимательность не привела к губительным последствиям, лишь повар уронил котелок, но тот уже был пуст. Да хитрая синяя птица проворонила мышь, увлекшись наблюдением за бегущим галопом Вунем.

Еще двое тоже видели мельтешащего Вуня: отец Логорифмус и отец Григорий. Им двоим пришлось ночью тяжко. Сейчас они обсуждали, что случилось, и как к этому относиться, да и еще, что сообщать в свои ордена. Закрыв двери, и, на всякий случай, подперев их палкой, Логорифмус разделся.

- Смотри, что они на мне нарисовали, - дрожащим голосом предложил он.

Отец Григорий наклонился поближе и стал водить пальцем по спине. Узоры, нанесенные на спину его товарищу, впечатляли. У самых лопаток были нарисованы дракон и два кота. Чуть пониже что-то похожее на буквы, но неизвестные им обоим. В районе поясницы было еще два десятка маленьких рисунков, которые сейчас и рассматривал отец Григорий.

- Ух, ты! - восхищался он мастерству нарисовавшей руки. - А ты не мылся?

- Они не стираются, не бойся, - Логорифмусу надоело стоять неподвижно, но Григорий не разрешил ему садиться.

- Я не все досмотрел, - гаркнул он.

- Так ты не смотри, - вспылил Логорифмус. Стоять с голым торсом было прохладно. Да еще сильно мучило любопытство. - Ты рисуй, а пока говори.

- Так мне рисовать или говорить? - запутался отец Григорий.

- Сначала расскажи, что там изображено в подробностях, а потом давай рисуй, - Логорифмус подпитался спокойствием и терпением по известной ему дыхательной методике.

За спиной он только и слышал охи и ахи. Григорий рассматривал каждую картинку, но ничего толком не рассказывал.

- Я, между прочим, на тебя рассчитывал, - упрекнул его отец Логорифмус.

- Я тебе все расскажу, нарисую, дай досмотреть! - взмолился отец Григорий.

Еще с полчаса он рассматривал картинки, потом удовлетворенно выдохнул, распрямился и уселся.

Отец Логорифмус оделся и расположился напротив Григория.

- Теперь то я могу услышать связную речь? - вопросил он с особой надеждой.

Григорий сиял, словно начищенные сапоги.

- Слушай, что там за закорючки я не понял, но где-то и когда-то подобное я уже видел, - Григорий экспрессивно махал руками. - Наверху у тебя дракон и два кота. Морды у них наглые такие.

- У кого? - уточнил Логорифмус.

- У котов, - Григорий подумал и добавил, - да и дракона тоже.

- Дальше что? - продолжил расспросы Логорифмус.

- Внизу у тебя картинки. И знаешь, что мне кажется? - торжественно вопросил Григорий.

- Что?

- Мне кажется, что это вся история этих кодров, с которыми мы ночью познакомились.

- Что там такое в деталях, - Логорифмус стал терять свое пресловутое терпение.

- Значит так, - Григорий со вкусом стал описывать то, что увидел, иногда сверяясь с первоисточником на спине отца Логорифмуса.

Они потратили больше часа на обсуждение подробностей и предположений о смысле каждой картинки. Григорий обещал начать работу по зарисовке каждой картинки в укрупненном варианте.

- Так ты никому не хочешь сообщать? - вернулся к практическим делам отец Григорий.

- Пока никому. Не очень то меня тянет быть мишенью.

- Почему мишенью? - дернул головой Григорий.

- А как я, по-твоему, могу себя чувствовать, если каждый будет меня разглядывать и изучать.

- И что ты совсем не покажешь это все? - махнул Григорий руками.

- Покажу, за этим мне и нужны твои рисунки. Мы сообщим, что скопировали их со старого фолианта. Как думаешь, я сойду за старый фолиант? - пошутил Логорифмус.

- За искусственно состаренный, - отшутился Григорий.

- А что было с тобой, когда тебя увели? - Логорифмус счел возможным приступить к расспросам о прошедшей ночи. - Со мной то все понятно, а на тебе рисунков, я так понимаю, не делали?

- Рисунков не делали, - завистливо вздохнул Григорий. - Но ты почтил меня таким доверием, что я тоже хочу рассказать все, что со мной случилось.

К ним вломился охранник, который по приказанию директора периодически проверял душевное состояние и физическое наличие всех членов труппы. Продолжить обсуждения событий прошедшей ночи ученые-богословы смогли после общего обеда. Они опять закрылись в повозке, отец Григорий стал рассказывать:

- Когда с тобой стал общаться тот странный тип, то ко мне подошел другой, похожий на него. Он сказал, что его зовут Линч, представляешь?