Последний гвоздь - Стефан Анхем

Как она стекала по руке, с каждой срывавшейся с локтя каплей забирая у него энергию. Но это было ничто по сравнению с Дуней. Ему не нужно было даже смотреть вниз, чтобы понять, что речь шла о литрах. Достаточно было чувствовать, как ее тело вот-вот выскользнет у него из рук.

Как и прежде, все вдруг потемнело, а когда он очнулся, то чуть не упал, но сумел восстановить равновесие и продолжить двигаться по лабиринту коридоров. Остановиться – не вариант. Вместо этого он несколько раз моргнул, чтобы оставаться в сознании. Но это не помогло. Зрение становилось все более размытым по краям. То же самое и со слухом, который улавливал только самые низкие частоты.

Длинный коридор был настолько узким, что он был вынужден продвигаться вперед боком, чтобы ее голова не ударялась о стену, а на другой стороне его встретили слепящие мигалки и вооруженные пуленепробиваемые жилеты, которые кричали и вопили, перебивая друг друга. Приказы отпустить ее и лечь на живот с руками на голове. Угрозы, что они будут стрелять, если он этого не сделает. Все те, кто уже за ним охотились и стреляли в него.

Но он не мог ее отпустить. Не сейчас. Он мог только продолжать двигаться под звуки собственного дыхания и все более далекие голоса. К стальной лестнице. Налево, к группе молодых женщин, завернутых в пледы, и напротив к двоим мужчинам в камуфляжной одежде, лежащим на животе с руками в наручниках за спиной вместе с женщиной в спортивной одежде.

Слышал их крики. Не ему. Друг на друга. Он сам попытался крикнуть, чтобы попросить скорую, но не был уверен, что его услышали.

Пришлось остановиться на середине лестницы, которая исчезла под его ногами, когда он качнулся и упал в темноту.

Очнулся от голосов. Кричащих голосов. Лампы дневного света на потолке проплывали мимо. Попытался встать, но ремни удерживали его на носилках, которые везли его задом наперед по неровной поверхности.

Смог только повернуть голову.

Мигающие полицейские машины и полицейские в форме, оцепляющие территорию с одной стороны. С другой стороны Дуня, окруженная медработниками, которые на ходу настраивали капельницы и приборы, от которых ее тело изгибалось дугой, когда между контактами пробегал электрический заряд.

Он почувствовал вибрацию двигателя скорой, когда она завелась, а двери закрылись. Тогда впервые, когда он уже покидал парковку, вверх по пандусу и навстречу рассвету, впервые тогда пришло то, чего он так долго ждал. То, к чему он все это время пытался прийти. Во что погрузиться.

Тихая и неподвижный, едва уловимая для постороннего взгляда.

Одна-единственная слезинка, такая маленькая, что она давно успела высохнуть перед следующей.

Но процесс был запущен, остановить его было нельзя, и когда скорая помощь набрала скорость и на Остерброгаде включила сирены, он заплакал.

О том, что было, и о том, что будет. Обо всех его попытках, которые так и не были доведены до конца. О неудачах, которые так много разрушили по пути. О понимании того, что ничего нельзя изменить. Плакал о Матильде, которая все это время была права, и о том, что, что бы он ни делал, какие бы решения ни принимал, все закончилось именно так.

И о Теодоре.

Его любимом Теодоре.

Наконец-то он мог о нем плакать.

Эпилог

Последующие часы были отмечены эффективным спокойствием, когда подозреваемых арестовывали, помещения обыскивали, а группе молодых женщин предоставляли помощь. Некоторые из них были истощены, а другие глубоко травмированы. Но все они получили необходимую помощь.

Хотя присутствие полиции росло в течение всего утра по мере распространения по всем подразделениям и инстанциям новости об операции, под руководством Мортена Хейнесена все точно знали, что им делать. Это была роль, в которой он никогда раньше не выступал, и тогда впервые понял, что как будто создан для нее.

Угроза увольнения от комиссара Национальной полиции ни к чему не привела. Вместо этого Хейнесена назначили руководить последующим расследованием вместе с Берн сторфф и Хеммером, и по мере того, как все материалы, собранные Фаридом, были обнародованы и проанализированы, можно было всерьез приступить к арестам.

После ничто не было прежним. Первыми арестовали Якоба Санда и генерального прокурора Мадса Йенсена, рядом за ними последовал Оскар Педерсен, глава отделения судмедэкспертизы. Затем настала очередь Риана Фреллесена, исполнительного директора «Данске Банк», директора концерна Стига Паулсена из «TDC» и Кая Мосендаля, генерального директора Датского налогового агентства.

Аресты продолжились вплоть до правительственного уровня – министра иностранных дел Мортена Стейнбахера, одного из наиболее активных членов клуба. Все это вылилось в скандал, который не только втянул датскую полицию в глубочайший кризис доверия, он также охватил большую часть властной элиты Дании и ее институтов с такой силой, что все дело стало известно как Копенгагенская кровавая бойня.

По мере того как молодых женщина идентифицировали и допросили, оказалось, что эта схема включала все, начиная от торговли людьми, взяточничества, финансовых преступлений и налогового мошенничества, и заканчивая убийствами и пособничеством убийству. Она тянулась и за пределы Дании, в том числе в Стокгольм, к расследованию, над которым работала Малин Ренберг. Но это совершенно другая история.

После нескольких бессонных ночей и дней бесконечных допросов, с Фабиана и Фарида сняли все подозрения и освободили. И это несмотря на то, что все еще оставались некоторые неясности по поводу смерти Кима Слейзнера, поскольку его тело так и не было найдено.

Однако с помощью образцов, взятых со стен до самого дна ямы, было установлено, что он действительно там был. Но дальше все его следы исчезали, так как оказалось, яма вела напрямую в канализационную систему Копенгагена.

Куда отправился Фарид, в настоящее время неизвестно.

То же самое касается и урны с прахом Цяна, которая в ожидании погребения внезапно исчезла.

Один из многочисленных слухов гласит, что Фарид находится на Шри Ланке, где, помимо того, что развеял прах Цяна в заповеднике для слонов-сирот, возглавил чайную плантацию. По другим слухам он ушел в подполье, чтобы основать международную хакерскую сеть «Коварный слон». Некоторые же говорят, что он сам создает о себе слухи.

Единственное действующее лицо, которое на момент написания этой книги не могло давать показания, – Дуня, которая после многочисленных сложных операций до сих пор находится на аппарате искусственной вентиляции легких в отделении интенсивной терапии больницы Риксхоспиталет, где за ней постоянно наблюдают. Не только медицинский персонал, но и Микаэль Реннинг, навещающий ее не менее трех раз в неделю.

Каждый раз он тратит примерно два часа на выполнение одной и