Последний гвоздь - Стефан Анхем

ни на что, он все еще был жив. Возможно, они поняли, что он им полезнее живым, чем мертвым. А может, они просто хотели потянуть время, чтобы поиграть с ним. Чтобы, как в случае с Цяном, нанести удар, когда он меньше всего этого ожидал.

Мужчина поднял глаза от рюкзака и посмотрел ему в глаза. Он среагировал слишком поздно, а должен был сразу же опустить глаза в пол. Просто смотреть в ответ, как он это делал сейчас, означало лезть на рожон. Но если он опустит глаза сейчас, то это все равно, что показать мужчине фак.

И теперь он сидел в безмолвной борьбе, которая прервалась только тогда, когда в комнату управления вошел коллега мужчины.

В отличие от первого, он не был одет в грубые сапоги и военную форму, а был в обычных брюках и пиджаке. Ему казалось, что оба были военными, но, возможно, это был совсем не тот второй из двух, которых они видели ранее, а кто-то третий. Возможно, это был их шеф, который теперь будет решать, что им с ним делать.

Как, когда и где.

– Вы работаете на Дуню Хугор? – Мужчина сделал шаг вперед и посмотрел вниз на Фарида, который кивнул. – Как вас зовут?

– Фарид. Фарид Черукури, – сказал он, чувствуя, как от усилий, чтобы сидеть так неподвижно, все его тело дрожало.

Мужчина присел на корточки, внимательно на него посмотрел и с серьезным лицом кивнул.

– Меня зовут Мортен Хейнесен, – сказал он и расстегнул наручники. – Я из полиции Копенгагена.

– Полиции? – Кто это? Как они могли его пропустить? – Вы из полиции? – Фарид не знал, что и думать.

– Так точно, – сказал Хейнесен, кивнув. – Нам о многом нужно поговорить, но сначала я хотел бы, чтобы вы рассказали мне, где находится Дуня.

– Я не знаю, – покачал головой Фарид. – Я понятия не имею. Я даже не знаю, жива ли она. Я все время ей говорил, что ей нельзя уходить. Что это слишком опасно и что мы должны держаться вместе. Но, как обычно, она не слушала. Она никогда не слушает. А потом они все равно убили Цяна, хотя он даже не…

– О’кей, давайте успокоимся и будем разбираться со всем по очереди, – перебил Хейнесен.

– Успокоимся? – Фарид посмотрел на него. – Это последнее, что мы можем сделать. Мы ведь должны ей помочь. Разве вы этого не понимаете?

– И как мы можем это сделать, если не знаем, где она?

– Она где-то здесь. Она должна быть здесь. – Он перевел взгляд на выход. – Она просто вышла отсюда и с тех пор я ее не…

– Фарид, мы обыскали все помещения, и никого, кроме вас, тут нет.

– Значит, вы недостаточно хорошо искали. Потому что они где-то здесь. Я знаю, что они… – Он поднялся на ноги и устремил свой взгляд на один из трех мониторов над контрольной панелью. – Вот он. Видите? Вот один из них. – Он указал на монитор, где был виден контур человека, в полумраке быстро пробиравшегося по одному из мрачных коридоров.

68

Дуня отпустила лебедку и повернулась к отверстию в полу. Что правильно, а что нет, откуда ей знать? Какое это имеет значение, когда у нее нет выбора? Если она хочет жить в мире с самой собой, ей ничего не остается, кроме как взять цепь, лежавшую на полу, обмотать ее вокруг одной руки по пути к краю, где она опустила другой конец к Слейзнеру, которому каким-то нечеловеческим образом удалось удержаться на стене.

– Ты крепко стоишь? – спросил он своим хитрым голосом, и она кивнула.

– Ты должна крепко стоять и тянуть на себя… Обещай мне, что будешь так делать… Что будешь тянуть… Иначе мы оба упадем.

– Ну же, – сказала она, ставя одну ногу за другой. – Пока я не передумала.

Слейзнер, все тело которого дрожало от напряжения, решился схватиться за цепь, сначала одной рукой, а затем другой, после чего она начала тянуть его вверх. Как будто именно для этого она тягала тяжести на тренировках.

В ней не было ничего, что доверяло бы ему. Ничего что бы говорило, что то, что она делает, – правильно. Она слишком хорошо его знала и понимала, на что он способен, и поэтому старалась держать его на безопасном расстоянии, оставляя цепь в качестве единственного звена между ними. Если он попытается что-то сделать, она сможет просто выпустить ее из рук и дать ему упасть вниз.

Но он ничего не делал. Только судорожно держался за цепь. Уже у самого края он слишком обессилел, чтобы преодолеть последний участок. Она попыталась потянуть сильнее, но это не помогло.

– Я не могу… – сказал он, чуть не плача. – Подойди сюда… Ты должна помочь… Пожалуйста…

Она поймала его умоляющий взгляд и кивнула, хотя существо ее протестовало. Но она не видела другого выхода. Если она ничего не сделает, он вскоре потеряет хватку и упадет.

– Только попробуй что-нибудь сделать, тогда тебе кранты, – сказала она, подходя к нему короткими шажками, не отпуская цепь. – Сразу же отправишься вниз.

– Пожалуйста, пока я не упал… – кричал он, а изо рта текла кровь. – Я скоро не выдержу…

Поставив левую ногу прямо рядом с ним, она осторожно наклонилась за край, подхватила его под руку и помогла выбраться.

Слейзнер обмяк и, дрожа, рухнул на бетонный пол.

– О, охренеть… Спасибо… Просто охренеть…

– Ким, я хочу, чтобы ты лег на живот, заложив руки за спину, – сказала она, готовя наручные замки на цепи.

– Нет проблем, – сказал он, кивнув. – Мне только нужно… – Он с трудом поднялся на четвереньки. – Мой язык… Тот кусочек, который ты откусила…

Его тело дрожало и раскачивалось взад и вперед, как раненое животное.

– Мне нужно его найти, прежде чем мы… Прежде чем мы… Где он? Ну, кончик языка? Может, они смогут пришить его. Как думаешь? А? Смогут ли они пришить его обратно? Конечно, они должны иметь такую возможность? Если бы мы его нашли…

– Я займусь этим, – сказала она, кивнув. – Ляг, а я позабочусь об этом. – Она достала из кармана платок и подошла к луже крови на полу на небольшом расстоянии.

Не было никаких сомнений в том, что это за шуршащий звук, который она слышала позади себя, когда наклонилась, чтобы поднять окровавленный кончик языка. Слейзнер был в движении. Пока что это была только попытка, но, вероятно, он собирался встать на ноги.

Ее реакция была чисто инстинктивной. Ни при каких обстоятельствах она не собиралась позволить ему уйти. Но инстинкт ее подвел. И в