Последний гвоздь - Стефан Анхем

Лицо к лицу.

– Вкус крови и трупный запах.

Дыхание к дыханию.

– Чем ближе, тем лучше.

Она открыла рот, слилась с ним в поцелуе, позволив его языку проникнуть внутрь. Сначала его язык трепетал, как будто не хотел быть слишком настойчивым, как будто не смел поверить, что на этот раз все по-другому. Что ей больше всего хотелось, чтобы он поиграл с ее языком и не боялся занять место. Осмелился ее заполнить. Так что он наконец расслабился и решился. Она ответила и показала сопротивление. Именно то, чего хотел Слейзнер.

Она не могла вспомнить где, но где-то она читала, что челюстная мышца была самой сильной мышцей в человеческом теле. Даже мышцы ног, которые были намного больше, не могли с такой же силой воздействовать на внешний объект. Тем не менее, ее удивил внезапный вкус крови, когда ее зубы впились в него, в его язык.

Такую же реакцию у нее вызвал его неконтролируемый крик. Она была не готова ни к этому, ни к его яростным попыткам вырваться. Но больше всего она была не готова к собственной реакции. Что она не разжала зубы, а все глубже и глубже проникала ими в его плоть. Как без проблем дышала через нос, чтобы глотать его кровь, не захлебываясь.

Он был совершенно прав, успела она подумать, прежде чем сжала зубы в последний раз. Прав в том, как зло делало ее самой собой и позволяло наслаждаться его страданиями.

Она выплюнула кончик языка. Поразительно, насколько маленьким он казался, когда упал на бетонный пол в луже крови. Маленький в сравнении с криками Слейзнера, который стоял на коленях, засунув руки в окровавленный рот, как будто ему нужно было потрогать пальцами, чтобы понять, что произошло. Пронзительные бессловесные крики, которые были настолько наполнены болью, что она распространилась и на нее.

Она перевернулась по полу вокруг оси и сильно пнула его обеими ногами. Все произошло так быстро, что мысли запаздывали. Но он затих, как будто кто-то нажал кнопку «отключить звук», в тот самый момент, как он исчез за краем дыры.

Она снова считала секунды.

Четыре… Пять… Шесть…

Но она не слышала, как он ударился о дно.

Семь… Восемь… Девять…

Вместо гулкого удара она услышала что-то другое. Его дыхание? Неритмичное, с короткими, поверхностными вдохами. Почти одышка. Такая же, как и у нее.

С закованными за спиной руками и ногами, она подползла к дыре в полу. Ей потребовалось время, но когда она заглянула вниз, то в паре метров увидела его, цеплявшегося за полости в стене. Дыра под ним уходила вниз, в бесконечную тьму.

– Пожалуйста… – голос звучал так, словно он был пьян. – Пожалуйста, помоги… невнятно и неразборчиво. – Я сделаю все… Все что угодно, только помоги… Пожалуйста, прошу тебя… – Кровь пузырилась в уголках рта и стекала по шее. – Я не хочу умирать… Вот так… Ты должна мне помочь. Слышишь? Мне нужна твоя помощь…

Ей ничего не оставалось делать, как лежать и ждать. Смотреть, как он изо всех сил старается удержаться. Смотреть, как побелеют его ногти, прежде чем он окончательно разожмет хватку. Это могло занять две минуты или десять. Он был сильнее, чем можно было подумать. Может быть, целый час.

– Ключ… – продолжил он. – В пиджаке… там, за тобой…

Она повернулась, увидела пиджак на рукоятке лебедки и начала ползти по полу. На этот раз все получилось быстрее. Как будто ее плечи, мышцы живота, спина, все ее тело начали привыкать быть связанными. Оказавшись рядом, она перевернулась на спину, подняла пиджак ногами и обыскала карманы с руками за спиной.

Она почти сразу нашла ключ. Всего несколько минут спустя ей удалось просунуть его в висячий замок за спиной и отпереть его. Со всем остальным она справилась быстро, и вскоре смогла встать.

Головная боль дала о себе знать, напомнив ей об ударе по затылку.

Она пощупала его рукой и заключила, что из двух ран, которые уже начали затягиваться, вытекло приличное количество крови. Вероятно, у нее было легкое сотрясение мозга.

Но не серьезнее, чем то, что потребует пару швов и несколько недель отдыха.

Она вернулась к дыре в полу и посмотрела вниз на Слейзнера, который по-прежнему висел на стене.

– Пожалуйста… – повторил он своим пьяным голосом, глядя на нее. – Ты свободна… можешь делать все, что хочешь… Но помоги мне выбраться. Я согласен на все. Я уже все признал. Ведь ты этого хотела, не так ли? Добиться моего приговора.

Она повернулась и пошла к выходу.

– Нет, Дуня! Не уходи… Вернись. Не уходи. Это не ты. Я знаю, что ты не такая, – закричал он ей в след. – Ты хочешь поступать правильно… Ты всегда этого хотела, и если ты так поступишь, то будешь себя винить… Уверяю… До конца жизни….

Она остановилась у лебедки, схватилась за ручку и начала вращать. С каждым поворотом массивная деревянная крышка, висящая на тросе, опускалась еще на дециметр к отверстию в полу.

– Нет, Дуня… не закрывай… пожалуйста… я не хочу умирать. Слышишь? Я не хочу…

Она пыталась отключить мысли и просто продолжать вращать. Опустить крышку, и пусть он исчезнет навсегда. Он ведь уже был мертв.

Но что это ей давало?

Кто она?

На самом деле.

Не только сейчас. А после всего этого.

Когда все закончится.

В кого она тогда превратится?

67

Фарид сидел на полу, с руками в наручниках, спиной к стене, и никогда еще ему не было так страшно ошибиться. Малейшее движение могло рассердить мужчину в грубой военной форме, который сидел на корточках напротив него и рылся у него в рюкзаке.

Пока они оба не сказали ни слова, и он не собирался быть тем, кто нарушит молчание. Говорить раньше, чем к тебе обратятся, значило напрашиваться на неприятности. Но если ему зададут вопрос, любой, он намеревался ответить честно и прямо. О том, чтобы пытаться кого-то перехитрить, в его положении не могло быть и речи.

Даже если бы они спросили у него пароль к компьютеру, он бы сообщил его им без колебаний. Это далось бы непросто, и он мог только надеяться, что они не узнают, что он расшифровал их жесткий диск и получил доступ к его содержимому.

Если они узнают, его шансы на выживание будут равны нулю. А он не был готов к смерти. Пока. Они уже забрали Цяна и, возможно, Дуню, и теперь остался только он. Единственным светлым пятном было то, что несмотря