Сквозь Пекло - Елена Асеева

— Голова — это ты, — пояснил наследник. — Не подручник же твой, он погляди, — и Святозар кивнул в сторону головного подручника, который уже распрямился от поклона, и теперь опять подпрыгивал на месте. — Он у тебя явно не голова… и вообще интересно мне, он конем, что ли в той жизни был…Смотри, все время подпрыгивает, да подсигивает.

— Конем? — царь повернул голову, зыркнул на подручника, который услышав, что речь идет о нем замер на месте, да начал беззвучно шевелить губами. — Не знаю, как насчет коня, алмазный ты мой наследничек, но тяперича мне понятно, почему его такы молодого неллы утопили… Потому как он был доносчиком и соглядателем, это тяперича мне понятно.

Внезапно в разговор вмешался до этого молчавший Ракушечка, он помахал култышками ног в сторону замершего головного подручника, и глухим голосом, пробухтел:

— Повелитель, доносчику — первый кнут, такы у нас положено.

Черномор резко развернулся в сторону рако-краба, который тут же перестал махать своими обрубленными ногами, и, дюже гневно и громко ответил:

— Уж это точно, Ракушечка, доносчику — первый кнут, а предателю второй…

Царь еще какое-то время молчал, метая взгляды в сторону рако-краба, и когда у того стали также, как раньше у него, часто-часто моргать веки, повернул голову и воззрился на Святозара. Только теперь царь смотрел на наследника лишь правым глазом, а левый был наново закрыт веком. Черномор был почти на две головы ниже Святозара, и очень худ, и со стороны выглядел не просто болезненно-несчастным, но и ужасно смешным. Он медленно поднял руку и пальцами бережно приподнял непослушное веко вверх, а наследник внезапно, сам не ожидая от себя такого, звонко засмеявшись, схватился правой рукой за живот, да вопросил:

— Черномор, чего у тебя с левым веком, что оно у тебя закрывается тогда, когда само того желает. Это у тебя, что полученная в битве с Перуном незаживающая рана?

— Хе…хе…хе…,- кисло поддержал царь смеющегося Святозара. — Это уж точно, ты, подметил, раскрасивенький ты мой наследничек, в битве рана полученная. Как тады мне Перун головешки то две срубил, так с тех самых пор, левое веко все время подпрыгивает, да плохо меня слушается… — Черномор глянул встревоженным взором на наследника, недовольно сморщил лицо, и, тяжело вздохнув, да переведя взгляд на батог, добавил, — так тебя, янтарный мой, сейчас к воротам вести? Али ты задержишься у нас, погостишь, с женушкой моей раскрасавицей познакомишься, кады она вернется?

— Нет, — отрицательно покачал головой Святозар. — Некогда мне тут у тебя гостить, да жену твою дожидаться, уж передашь ей сам, от меня, низкий поклон. А, ты, Черномор, сейчас веди меня к воротам прохода.

Царь, услышав ответ наследника, дюже обрадовался, довольно закивал, и, протянув руку вперед, указуя ею дорогу, повел Святозара к выходу из зала. Они прошли сквозь строй низко склонившихся фараонок и русалок, наследник на мгновение задержался и обернулся, однако узрев следующих за ним Менхета и Усера, тотчас продолжил путь. Черномор миновал распахнутые настежь ворота, и, выйдя из дворца, остановился.

Возле распахнутых, двухстворчатых ворот суетились фараонки, все также безрезультатно оттирая белый налет и ржавчину с их поверхности, но стоило Черномору и Святозару выйти из дворца, как они побросали свои желтые шары и вскочили на лошадей. Черномор недовольно зыркнул на ржавые ворота, покачал головой и раздраженно сказал:

— Вот до чего же не разумно, было здесь устанавливать железные ворота, ты не находишь, янтарный мой? Скока лет живу, стока и мучают они меня своей ржавчиной, прямо беда с ними.

— Да, я, с тобой согласен, Черномор, не разумно железо в море держать, — ответил наследник, посмотрев на ржавчину, которая местами уже и вовсе съела железо. — Лучше бы, ты, Черномор, и вообще убрал ворота… на, что они тебе здесь?

— Ну, как это на, что? — возмутился царь, и, скривив лицо, стал вновь похожим на ящера. Он малеша помолчал, и, пожимая плечами, добавил, — а ведь и то верно… на, что мне тут ворота? Все равно никады не закрываем, все времечко они открыты… Ах, ну, да, ладно… подумаю о том, на досуге… Создам совет из фараонок, пущай сидят обдумывают, нужны нам ворота, алички нет. Ну, а мы пойдем покуда…

Черномор повернул направо, и тихо, вполголоса, разговаривая сам с собой, повел Святозара вдоль дворца. Они обогнули дворец по кругу, и попали в узкую ложбинку, стиснутую с двух сторон отвесными утесами, да пошли по ней. В этой ложбинке царил полумрак, но идущие позади наследника Менхет и Усер подняв высоко свои копья с ярко — голубыми сапфирами на концах, осветили путь, не только себе, но и Святозару, и самому Черномору. Они шли по песчаному грунту, усеянному острыми камнями, на которых росли и крепились всякие мелкие ракушки, похожие на крупинки крошечные растения с тонкими прутиками — веточками, а также большие сине-желтые, красно-бурые, словно цветы, пятиконечные звезды. На морском дне лежали крупные двухстворчатые моллюски — жемчужницы и большие морские улитки со спирально закрученными раковинами. В самой воде, то и дело, перед глазами мелькали малюсенькие рачки.

По ложбинке шли весьма долго, нежданно горные утесы, между каковыми она пролегала, закончились, и Черномор вывел Святозара на небольшую подводную лужайку, где песчаное дно сменилось каким-то ярко-зеленым, вязким илом. Наследник сделал несколько шагов вперед, и встал. Менхет и Усер тоже поравнялись со Святозаром, подойдя к нему с двух сторон и встав по бокам. Они приподняли копья вверх, тихо шепнули: «Сахурэс!» и немного ими встряхнули, и в тот же миг копья полыхнули голубым светом, и ярко осветили лужайку.

Святозар увидел стоящего невдалеке Черномора, а прямо перед ним находилась громадная высокая гряда, уходящая куда — то в обе стороны, вправо и влево, вверх и скорей всего намного, намного вперед. В эту гряду были встроены двухсаженные буро-серые двухстворчатые ворота, на которых зрились начертанные золотые символы. Рядом с воротами по одну и другую створку, от них, поместились два великана. В высоту великаны были не менее трех саженей, с голыми зелено-серыми телами, с длинными достающими до пола руками, и толстыми, короткими ногами. Местами кожа на их ногах была облеплена ракушками, а бедра обмотаны бурыми водорослями. Великаны имели вельми крупные лица с выдающимися вперед лбами, с большими блекло-серыми глазами, толстыми у основания носами, сине-зелеными выставленными вперед губами, короткими, стоящими кверху волосами, какого-то непонятного темно — серого цвета, и долгие почти до колен бороды и усы. Они стояли, молча, повесив вдоль тела руки и поставив на грудь свои огромные подбородки. Когда яркий свет покрыл лужайку и осветил великанов, они подняли головы, и, хлопая своими мощными веками, уставились на свет и пришедших.