Сквозь Пекло - Елена Асеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Без сомнения, мне виднее, — зычно заметил Святозар, и сделал шаг к раскрывающимся створкам ворот.
Створки ворот распахнулись наполовину, выставив напоказ бурые почти в аршин шириной бока. Внутри прохода царил полумрак, но несмотря на это, можно было разглядеть каменные стены, потолок и пол. Помещение прохода было всего лишь четыре сажени в длину, а в высоту и ширину не больше полутора саженей. На другом конце прохода, помещение немного расширялось и заканчивалось такой же каменной стеной. Святозар обернулся, посмотрел на Менхета и Усера, кивнул им головой и улыбнулся, да обращаясь к царю, спросил:
— Черномор, надеюсь, ты, посланников Алтынского царства не обидишь?
Царь порывчато выкатил свои блеклые очи вперед, как-то вяло пошевелил губами, и, обернувшись на воинов морской владычицы, оглядев их, ответил:
— Нет, золотенький ты мой, не обижу, они мне без надобности… все равно их уже в фараоночек не превратишь.
— Чего? — резко развернув голову и бросив гневный взгляд, на Черномора, переспросил Святозар.
Черномор узрев гневное выражение лица наследника, широко ему улыбнулся, показав два ряда не менее зеленых, чем губы, зубов, и поспешил добавить:
— Как же, как же, серебристенький ты мой…Это же посланнички самого Алтынского царства, а я поверь мне, всегда уважал Богинюшку Волынюшку, всегда… Уж такая она раскрасавица, расчудесница, любо — дорого на нее лапотушечку взглянуть…
— Ну, вот и славно, — проронил Святозар. — Что мы с тобой к общему мнению пришли по поводу красоты и доброты Богини Волыни.
— А то, как же, как же, — продолжал причитать Черномор. — Раскрасавица, она, уж, а как глянет на тебя, так сразу душа в груди то твоей и застонет, и заплачет… И мысли в головушечке одна страшнее другой появляются… а как прогнать то их, ужо я и не ведаю, разнесчастненький такой, горемычный то такой…
— Ну, хватит, причитать, Черномор, — грубо сказал наследник и шагнул к воротам.
Но стоило Святозару сделать шаг вперед, навстречу раскрывшимся воротам, как правый великан, протянул руку и широко растопырив пальцы, закрыл ею путь к проходу. Наследник поднял волшебный батог вверх, и принялся шептать заговор, и когда тот ярко засиял лазурным светом, дотронулся его острием до раскрытой ладони великана. И тотчас лазурь покрыла ладонь и пальцы великана лучистым сиянием. Великан испуганно булькнул, что-то и поднес сияющую руку к глазам, освобождая дорогу Святозару. И незамедлительно наследник оттолкнулся от дна ногами и побежал — поплыл к проходу, на ходу раздвигая руками воду. Он был так быстр, что когда великан, увидев его движение, шагнул за ним следом, наследник уже оказался в помещении прохода, и, проплыв-пробежав немного вперед, остановился и обернулся. Великаны, беспомощно, взмахивая руками, стояли возле распахнутых ворот не решаясь войти вовнутрь прохода, а около их ног суетливо бегал и причитал Черномор, протягивая руки к Святозару и несчастным голосом, выкрикивая:
— Как же, как же, серебристенький ты мой… батог, батог то отдай.
Он подбежал почти впритык к входу в проход, но великаны заметив, что еще один незваный гость желает проникнуть, без позволения Сварога, в охраняемое помещение, принялись, дюже грубо, отталкивать его ладонями и пальцами назад. Разнесчастненький Черномор, от толчков великанов оступился и чуть было не упал в вязкий, зеленый ил, но все же удержался на ногах и благоразумно отбежав назад, остановился, да просящее протянул к Святозару руки. Наследник выставил вперед лазурный батог, устремив его заостренный конец в сторону Черномора, безмолвно замершего на месте, с невыразимой болью и страданием на лице, и тихо дунув на батог, сказал ему: «Волшебный батог, символ власти царя поддонного мира, повелителя всех водяных, болотников, русалок, купалок, езериц, лоскотух, фараонок, и всех речных, озерных и морских жителей, при помощи которого он творит волшебство, подчиняет своих слуг и вершит вверенное ему управление земными водами, именем прародителя всего сущего Рода, вернись к своему хозяину Черномору!» и отпустил батог. Мгновение, батог, все еще покрытый лазурным сиянием, неподвижно висел в морской воде, а после быстро полетел навстречу к своему повелителю. Черномор увидев подплывающий к нему батог, взволновано затрепетал всем телом, а когда смог взять его в правую руку, притянул к себе, крепко обнял, будто дорого, близкого родственника и даже поцеловал.
— Черномор, — крикнул напоследок Святозар, обращаясь к царю поддонного мира. — Если ты когда-нибудь, в последующих моих жизнях, встретишь меня, прошу тебя, более не пытайся вызывать меня на поединок…. Потому как, выходит верно, слагал народ свои сказы, про нас, ведая в них, что я стану в этом поединке победителем!
— Уж, я запомню, — раздраженным голосом отозвался царь, и, задрав кверху подол своего одеяния, принялся тереть им батог, стараясь снять с него лазурное сияние. — Запомню твое лицо наследник, можешь не беспокоиться. — Засим он перевел взгляд с батога на Святозара и криво усмехнувшись, добавил, — желаю тябе наследник! Желаю тябе…. как можно дольше погостить в пекельном царстве… А проще говоря, желаю тябе, некады оттуда не вернуться!
— Эх, ты, лицемер, — засмеялся в ответ Святозар. — Вот все ДажьБогу расскажу, как ты великанов оживил. Пускай поведает о том, деду своему Богу Сварогу, да расскажет ему, что говорить то они и не могут.
Наследник узрел, как кривая ухмылка без задержу сползла с губ Черномора, он испуганно глянул на него, и, прижав к груди лазурный батог, отрицательно закачал головой, а его левое веко опять начало тревожно вздрагивать:
— Да, и еще я хотел тебе сказать, — и наследник еще громче захохотал. — Не пытайся оттереть лазурное сияние с батога, оно само спадет… лет этак через десять.
Услышав страшные слова из уст наследника, Черномор еще крепче прижал к себе лазурный батог, а левое веко его вздрогнуло и закрылось. Святозар протянул руку в сторону выхода и громко сказал: «Нарэчжэга СВА…РОГ, С-В-А-Р-О-Г, вьельня аяслове севколэнко щэвкалё эё чрёвэточе зэскэверко!»[12]
Лишь только Святозар произнес последнее слово силы, серое сияние побежало с внешних створок ворот на внутренние и начало покрывать их поверхность. И как только мерцание полностью окутало своим светом ворота, створки вновь заскрипели, а внутри помещения прохода внезапно зазвучала, тихая, нежная мелодия, точно издаваемая тоненькой жалейкой. Еще морг и створки медленно начали закрываться. Святозар глянул на перепугано-взволнованные лица великанов, которые замахали своими огромными ручищами и загалдели, в два голоса: «Переге тэвся ёе сэдрэлкё пэшкало?» перевел взгляд на все еще безмолвно замершего на месте Черномора, стоявшего с закрытым левым глазом, крепко прижимающего к себе свой батог, и явно потрясенного неприятными вестями про его сияние, и негромко крикнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});