Сквозь Пекло - Елена Асеева

— Ах… ах… ты… ты…,- захлебываясь в бессильной ярости, забулькал Черномор, и его голос разлетелся по всему дворцу. — Ты, еще будешь, тут пужать моих слуг, да еще и в моем присутствии… Гляжу я совсем ты распоясался, вот я чичас — то, и разорву тебя на махунечкие кусочки, да отошлю отцу твоему в сундучке волшебненьком.

— Царь Черномор, — усмехнувшись, произнес наследник и шагнул вперед, ближе к трону. — Прежде чем, ты меня на махунечкие кусочки разорвешь, ты приглядись ко мне повнимательней. Разве я тебе никого не напоминаю?

— Что ты сказал? Кого, ты, мне должен напоминать? — переспросил царь, и скривил лицо так, что опять стал похож на сморщенную жабу.

— Ну, как же, — ровным, спокойным голосом, ответил Святозар. — Во — первых в моем лице, ты должен вспомнить моего отца и Бога, великого и славного витязя ДажьБога, на которого, заметь, я очень похож. Во-вторых, ты, должен вспомнить юношу Богомудра, который много веков назад, плыл в страну Беловодья, и с оным ты хотел потягаться силами. И тогда на выручку к своему сыну Богомудру, то есть ко мне, явился ДажьБог и поджег он молниями Бога Перуна, твои косматые зеленые волосы и бороду… — Наследник сделал еще один шаг, вперед, ближе к трону, и гневно добавил, — а, теперь, за все потопленные восурские ладьи, за все погубленные безвинные души, ты, ответишь передо мной Черномор, перед наследником, Святозаром.

Наследник глянул в водянисто-зеленые глаза поддонного царя и зашептал: «Золотой волосок морской Богини Волыни, впитавший в себя солнечный свет и тепло Бога солнца Ра, вышедшего из лица родителя всего сущего — Рода, разрушившего золотое Яйцо, явленное самим Всевышним, прояви заключенную в тебе божественную силу и мощь, оплети и окутай царя Черномора!» Дошептал Святозар заговор резко выкинул правую руку, вперед, тронул большим пальцем волосок, укрепленный на среднем пальце. И тотчас волосок, точно живой стал выползать из пальца наследника, утолщаясь и удлиняясь, прямо на глазах. Еще морг и он оторвавшись от пальца Святозара, устремился к сидящему на троне Черномору и принялся опутывать его руки, ноги, тело, крепко привязывая их к сиденью, спинке и ручкам трона. Волосок двигался по спирали и дюже быстро, вскоре он достиг шеи царя, подбородка, и рта, притянув голову к спинке, закрыв рот и оставив не занятым лишь часть носа, глаза, брови и часть лба. Движение волоска прекратилось также быстро, как и началось, а Черномор ничего толком и не понявший, сидел теперь покрытый ярким желтым волоском, и, выпучив, вперед, и без того, безобразные глаза, тревожно ими поглядывал на наследника, да стоящих рядом Менхета и Усера.

Глава тридцать первая

В зале наступила тишина. Черномор крепко притянутый к трону, попытался прорезать волосок батогом, который он продолжал держать в правой руке. Царь слегка приподнял батог, направляя его на руку покрытую волоском, и даже как-то неуклюже махнул им. Но тот не удержался да вывалившись из руки, упав на пол, громко звякнул о его каменную поверхность. И в тот же миг как батог звякнул о каменный пол, Ракушечка, до этого безмолвно наблюдающий за происходящим, поднял вверх култышки ног, и зычно закричал:

— О, великий царь поддонного мира, Святозар, сын самого ДажьБога, приветствуем тебя наш повелитель!

«Приветствуем, приветствуем, приветствуем, тебя, наш повелитель!» — закричали стоящие позади него в зале фараонки и русалки, на восурском языке, и склонили в низком поклоне головы. А фараонка, сидевший возле пустого трона и читавший, что-то из длинного предмета, упал на колени, стукнулся лбом о пол, да так и замер на полу в лежачем положении.

Святозар оглянулся, посмотрел на склонившихся перед ним слуг Черномора, и, покачав головой, перевел взгляд на царя, который страшно кривил свои глаза, стараясь разглядеть лежащий на полу волшебный батог. Наследник подошел к трону Черномора и потрогал волосок, тот был, так сильно натянут и был так крепок, что не было сомнений царю поддонного мира не удастся вырваться. Святозар наклонился, поднял оброненный батог, и почувствовал, как тот словно живой вздрогнул в его руке. Наследник зыркнул прямо в водянисто — зеленые, блеклые и испуганные глаза царя, и тихо спросил:

— Ну, что, Черномор, кто царь? Ты или я?

Черномор приподнял свои густые, зеленые брови, нависающие над глазами, высоко вверх так, что казалось еще мгновение, и они уйдут под волшебный волосок, а после резко опустил их вниз к глазам отчего очи сомкнулись, и было непонятно, толи они закрылись веками, толи густыми бровями. Царь открыл глаза и часто заморгал, каждый раз приподнимая и опуская брови, а в перерывах выпучивая вперед глаза. Святозар смотрел, некоторое время, неотрывно на царя, и усмехнувшись, подумал про себя, что он ошибся, и Черномор вовсе не похож на сморщенную жабу, а похож он на сморщенного ящера.

— Ах, нет, — улыбаясь своим мыслям, заявил наследник. — Не нужен мне твой трон, поддонного царства, мне хватает и своего в светлом Славграде, а потому… — И Святозар еще раз глянул на замершего в испуге и переставшего моргать Черномора. — А потому, сейчас я позову своего отца ДажьБога, и мы вместе с ним доставим тебя, такого спеленованного прямо в Небесную Сваргу, на суд к самому Богу Сварогу… Ведь в самом деле сколько можно ладьи восурские топить, да души безвинные мучить.

Глаза Черномора теперь не просто выпучились, они увеличились в несколько раз и прямо-таки вылезли из глазниц, а веки начали наново моргать. Впрочем моргало теперь, почему-то, лишь правое веко, а левое тревожно вздрагивало, да изредка закрывалось. Оно, словно не подчинялось на смерть перепуганному царю, и жило своей, отдельной от всего тела, жизнью. Внезапно, до этого лежащий на полу, возле трона фараонка, вскочил на ноги, низко поклонился Святозару и зашептал:

— Повелитель наш, победитель и царь поддонного мира Святозар, этот, которого кличут Черномошка, мигает вам, чтобы вы ваша милосердность, рот ему-то и раскрыли!

— А, ты, кто таков, — спросил наследник, посмотрев на фараонку, каковой все время пока говорил, взволновано подпрыгивал на месте, будто под ногами у него была раскаленная сковорода.

— Да, я, пострадавший… пострадавший, — всхлипнув, булькнув носом откликнулся фараонка и опять подпрыгнул на месте. — Он меня, ентот Черномошка, так мы его кличем меж собой несчастных утопленников… Так вот, ентот Черномошка, меня силой обратил в фараонку и заставил себе служить…. А числюсь, я, у него головным подручником. — Фараонка еще раз булькнул носом, предал лицу страдальческое выражение и еще раз подпрыгнув, продолжил, — и все он, этот Черномошка, недоволен… Да всех батогом по голове бьет, да грозит его волшебством всех изничтожить, да все он злиться, всех подозревает…охо-хо-хошеньки.