Тропой памяти - Людмила Евгеньевна Пельгасова

смысле слова. Означало это только одно — уцелевшие тарки уже собрались под самыми стенами, и бурз-та’ин-хатур против них теперь бесполезны. Из-за дальних гор показался алый краешек солнца, возвещая день. Пока что света и тепла от него не было никакого, и туман с реки по-прежнему скрывал происходящее под стенами Осгилиата, но скоро жар лучей сожрет последние влажные клочья, и тарков станет видно. Скверно то, что при солнечном свете для иртха воевать станет намного тяжелее.

Дун-дзаннарт-кхан Ругбар бранился монотонно и непрерывно, поминая Наркунгура, остроухих йерри-ящероедов, дерьмовую силу и каких-то лично им изобретенных духов, обитающих под хвостом у паршивых овец в брачный период, и снова старину Наркунгура с сородичами. В ворота глухо ударил таран. Радовался один только Чакдуш, предвкушая бой. Защитники крепости наугад опрокинули котел, и поток кипятка хлынул на головы штурмующих. Увы, это не возымело желаемого действия, ибо башня стенобитного орудия имела подобие крыши, которая и защитила сухну от ожогов. Таран ударил в ворота снова, и створки угрожающе затрещали.

— Чакдуш, две сотни вниз, к воротам!!! — заорал Ругбар. — Держать ворота!!! Ворота держать!

Довольный сотник-забияка загрохотал сапогами по ступеням лестницы. За ним во двор посыпались и другие бойцы, в частности — Лугдуш Длинный. Солнце поднялось над горизонтом полностью, теперь его лучи стали не в пример ярче. Туман истаял, но теперь глаза защитников слепил ненавистный свет. Повсюду — на стене, у орудий и возле ворот крепости — одно за другим лица перечеркивали черные полоски нарт-харум. Хаграр одним из первых поднял на глаза болтавшуюся на шее защитную повязку и, высунув от усердия язык меж клыков, потянул когтями из колчана охвостье стрелы.

Ворота подперли бревнами, наискось воткнутыми в землю — это должно было удержать створки. Стрелки со стен били метко, укладывая тарков одного за другим, но тех все равно было слишком много. И тут со стороны дальней стены донесся странный звук: с таким в горах падает в пропасть обломок расколовшейся скалы. Увлекшись защитой ворот, Ругбар упустил из виду второй таран, который воспользовавшиеся своей временной невидимостью тарки подкатили к городской стене с севера. Кусок каменной кладки вспух грибом, отделился от стены, на удар сердца завис в воздухе, будто не до конца веря в происходящее, а после ухнул вниз в облаке пыли. К образовавшемуся пролому рванулись было защитники крепости, но тарки оказались быстрее. Они лезли снаружи деловито и неостановимо, точно муравьи из потревоженного муравейника, всасываясь в улочки древнего города, растворялись там, как масло в каше.

— Всем вниз! Всем, я сказал! На стенах остаются только стрелки! — скомандовал дун-дзаннарт-арк-кхан Ругбар, спешно опуская на обожженные глаза нарт-харуму и сбегая по лестнице. В этот момент рухнула левая половинка ворот.

Глава 30

Ранним утром 29 числа последнего зимнего месяца нирбугаз[77], через час после того, как гонг возвестил отбой, в горную крепость Кирит-Унгол пожаловали нежданные гости. Отряд, общим числом восемьдесят иртха, возглавляемый противного вида типом с исключительно длинными руками, остановился перед восточными воротами, окованными шипастой бронзой. Было видно, что гости проделали долгий путь: плащи и кожаные шлемы с эмблемой на забрале покрывала тонкая пыль. Дежурный боец, любуясь рассветом, не сразу понял, что по воротам кто-то колотит снаружи: свои пользовались потайными ходами вокруг логова Шелоб, а гостей на заставе на его памяти не бывало ни разу. Это настолько его озадачило, что он некоторое время просто разглядывал в окошечко запыленное воинство, и только потом поинтересовался — кто они и откуда.

— Пополнение! Открывай давай! — отвечал тот самый тип с противной мордой. А стоящий за его правым плечом здоровенный детина сделал неприличный жест в сторону ворот.

Дежурный потребовал представиться по форме. Предводитель пришельцев и ухом не повел, зато остальные загоготали так, точно услышали самую смешную в жизни шутку.

Это оскорбительное веселье вернуло бойца от красот рассвета обратно в реальность, к своим прямым обязанностям. Не обращая больше внимания на град ударов по оковке ворот, он открыл дверку в стене, где под уходящей в потолок трубой висел на перекладине тревожный гонг, и, размахнувшись колотушкой, трижды ударил в него. Звук, усиленный стальным горлом трубы, распространился по всем коридорам и этажам башни до самого верха.

Комендант Кирит-Унгольской погранзаставы дзанннарт-кхан Шаграт открыл глаза с первым ударом гонга и прислушался. Второй удар… третий. Ого! Боевая тревога, кого это принесло на день глядя? Что ж, кажется, он выспался — тренированное тело взвилось в воздух и приземлилось на ноги. Шаграт обулся, в два щелчка размял шею, схватил перевязь с й’тангом и побежал вниз по лестнице.

На площадке верхнего яруса, на которой располагался выход на наружную крепостную стену, комендант столкнулся с предводителем стрелков Лугдушем.

— Хасса!

— Хасса, Лугдуш, что видать? — спросил Шаграт, кивая в сторону выхода на стену. Снулое лицо того выражало растерянность.

— А вот ничего не видать, дзаннарт-кхан! — ответствовал Лугдуш, пожимая сутулыми плечами. — Не поверишь — ни-че-го. На стене у меня сейчас дневная стража, как обычно двое — так те говорят, что все чисто. Это точно со стороны ворот что-то приключилось.

Вместе они поспешили туда, где башню сменяли вырубленные в толще скалы жилые этажи. В коридорах было полно встревоженного народу, с оружием в руках все поспешно спускались вниз. Казалось, что гарнизон — сорок душ — намерен собраться в зале у ворот в полном составе. Завидев Шаграта, толпа расступилась, пропуская гхул-кхана вперед и ловя каждое его слово. А тот прошествовал по образовавшемуся проходу и завернул в караулку, где его дожидался дежурный, несколько минут назад поднявший заставу на уши. За воротами стояла тишина.

— Хасса, гхул-кхан! — вскинул руку тот. — К воротам подошла неизвестная сотня, ее командир отказался представиться. Ломятся в ворота, на вопросы не отвечают, ведут себя нагло — тут парня передернуло от возмущения. — Знаков отличия не разобрал — доспех и плащи в пыли были у них. Я и…

— Все верно сделал, — ободряюще кивнул ему Шаграт, и, выглянув в оконце, подошел к воротам, и, приложив ладони воронкою ко рту, рявкнул в щель между створками:

— Кто такие? Отвечать, или щас у меня прямо тут ляжете все!

Владел ли молодой сотник каким-то особенным даром убеждения или же воинственный пыл пришельцев поумерили топот нескольких десятков пар ног и лязг оружия внутри башни, но только на этот раз ответствовали с той стороны ворот самым уставным порядком.

— Дзаннарт-кхан Горбаг из Минас Моргула с сотней подкрепления. Приказ уллах-тхар’ай.

— Ого, щербатые приперлись, — присвистнул кто-то из бойцов.

Шаграт быстро обернулся, глянул