Клинок Белого Пламени - Анна Тьма

– Уйди, дракон, ты мне свет закрываешь, – лениво отозвался Пламенный. Ему очень не хотелось никуда идти. Даже сама мысль о том, чтобы продолжить путь, вызывала внутреннее сопротивление. Объективных причин тому не было, даже паранойя не находила опоры, но тем не менее, пока была возможность, демон предпочитал послушать это внутреннее предупреждение. Заодно и подготовиться к битве. Побратимы вняли его паранойе, щедро приправленной безумием. Они тоже незаметно навешивали на себя и друг на друга сотни защитно-боевых сетей и плетений.

– Опять заставлю спать ночью, – пригрозила девочка.

– Шантажистка, – вздохнул демон. – Хорошо, встаю.

Каждым нервом прочувствовав нежелание отправляться, Альтис медленно поднялся. Офицерскую военную форму почти рефлекторно сменил демонический доспех. Ирхан это предупреждение понял и оценил. Он жестами приказал своим быть готовыми ко всему. Некроманты тоже поддались всеобщему настрою, не пренебрегая предупреждением. Одна только Смычок пробурчала под нос что-то про идиотов с манией преследования.

– Отдых закончен, – бросил в пространство Пламенный, не сомневаясь, что будет услышан всеми.

Забрался на спину къяра, направил его к человеческому магу. Тихо сказал, не глядя на Ульриха:

– Не отсвечивай.

Архимаг окинул демона внимательным взглядом. Альтис казался очень спокойным, даже отрешенным. Плавные выверенные движения, ни тени эмоций на лице. И узкий зрачок.

Кони шли быстрым шагом, изредка переходя на рысь. Почти никто не разговаривал, каждый не терял бдительности ни на миг.

– Как вы мне надоели, демоновы параноики! – не выдержала Смычок спустя минут сорок. – Если что-то будет не так – я почувствую возмущение любой из составляющих мира заранее! Сейчас – все мирно. Похоже, третий ключ вообще не был активирован.

– Можно быть мертвым оптимистом, – философски отозвался Альтис. – Или живым параноиком.

– А можно попытаться проесть печень дракону и в конце концов оказаться сожранным, – ядовито ответила девочка.

– Твоих зубов на меня не хватит, дракончик, – миролюбиво сказал Пламенный. – Я тяжелый, металлический и невкусный.

– Тешь себя надеждой… – снисходительно ответила Создатель. Насторожилась, сняла ленту с лица. И в следующей фразе не было ничего от маленькой девочки. Даже голос сразу изменился: – Людей с глаз моих подальше.

Некроманты поняли мгновенно. Скрылись из поля зрения девочки. Нангерат схватил под уздцы лошадь Ульриха и увел в сторону, пресекая попытки сопротивления. Двое нимадоргцев успели уже уяснить, что среди бессмертных послушание – залог выживания.

– За мной. Быть наготове, – сказала Смычок, сворачивая с тракта в мелкий подлесок.

Бессмертные не разговаривали, только изредка обмениваясь жестами и взглядами. Каждый знал, что ему делать, никому не требовалось дополнительных указаний. Вскоре отряд выехал на широкий луг. Каменное плато окружали мелкие деревья, искореженные недостатком земли. Трава перед плато казалась иссушенной. Сам камень, на котором за тысячи лет смогли прижиться только лишайники, да и те лишь местами, являл собой плоскую, неровную, полукруглую платформу диаметром около шести метров.

Лошадей, не сговариваясь, оставили в подлеске, не подводя близко.

– Ну? – Альтис не выдержал первым и подошел к замершей девочке.

– Не уверена, – сказала она, склонив голову набок и дернув себя за косичку, завязанную коротким черным шнурком. Кажется, шнурок был из армейского ботинка. – Судя по виду, не активировано. Все чисто. Ни единого признака чужеродного присутствия. Ни следа. Но… твоя паранойя, сокровище мое, заразна. – Смычок поставила ногу в ботинке на край камня, каблуком касаясь чахлой травы. Выдохнула: – Твою мать…

Альтис успел только дернуть Создателя на себя, схватив за локоть. В следующее мгновение их накрыла белая пелена. Безбрежный белый туман. Двигаться было почти невозможно – свинцовой тяжестью налилось все тело. Давило на грудь, воздух казался киселем, который невозможно вдохнуть. Когда с трудом это все-таки удавалось, казалось, что вдыхаешь отраву. Цветные круги поплыли перед глазами. Мир сузился до отчаянной борьбы за каждый глоток ядовитого воздуха.

– Ловушка! – рявкнул Ирхан, когда Создателя и Пламенного поглотила пелена.

– Назад! – заорал вместе с ним Ренан, уходя из-под удара.

– Дрянь!.. – раздалось еще через миг, когда боги обнаружили, что заперты непроницаемым барьером.

Камень врат выпустил из себя огромный белесый бутон, и сотни «побегов» потянулись во все стороны.

Ирхан почувствовал, как внутри от ужаса все мгновенно обледенело и превратилось в сосущую пустоту. Он знал эту ловушку. И того, кто такую гадость создает.

Создателя. Надо. Вытащить.

Отчетливость и ясность этой мысли мигом прояснили сознание воина. Приказы раздавались быстро, громко, половину жестами, остальное матом.

Белесый бутон раскрылся. Дальше начался форменный хаос.

Арох и Стрим вдвоем держали купол, закрывая людей и эльфийку. Печать Сильтарина чертила ножом по земле. Пытались поддержать и люди, хотя понимали, что немногим способны помочь бессмертным.

– Парни, нужно еще пространство! – потребовала эльфийка.

– Сколько? – спросил Ветер.

– Десять шагов, – ответила женщина.

– Пятнадцать, – сообщил Ароху Стримбор, и они расширили границы защитного купола.

И тут же на мгновение разомкнули купол, пропуская под защиту раненого Эльтана. Юный бог непонятно, но заковыристо выругался, со стоном выдирая у себя из живота что-то вроде куска зеленой, щетинистой лианы. Та отвратительно шевелилась, напоминая огромную, уродливую гусеницу. Он тут же вышвырнул ее из защитного круга.

Стримбор помог собрату устоять на ногах, поделился силами.

– Дело дрянь, Стрим, – честно признал Эльтан, зажимая руками рваную рану. Взглянул в глаза Ветру. – Бери своих – и уходите.

– Все настолько плохо? – не поверил Ветер.

– Сам посмотри…

Ранены были все, кто оказывал активное сопротивление. И раны не спешили заживать. Из бутона наружу лезла всякая гадость, не давая возможности организованно сопротивляться. Умная ловушка нашла что противопоставить каждому бойцу. Атаки одна за другой сливались в бесконечный поток убийственной мерзости.

Артан и Арта отбивались от сплетенного из побегов той же лианы зверя. Одновременно их атаковали какие-то бронированные, судя по виду, металлические жучки, которых только что выпустил бутон. Алина вспыхнула, выжигая все, до чего дотянулась, от ее огня раскалялись и лопались даже металлические жучки. И обнаружила, что вокруг нет воздуха, она не может не то что гореть, но даже дышать!.. Ирхан выдернул воительницу из безвоздушного пузыря, в котором она оказалась. С земли взметнулась сеть, и обоих тут же спеленало, начало душить.

– Уходите, братцы! – Эльтан стрелой вылетел из-под купола, на бегу взрезав нити, освобождая Ирхана и Алину.

Стримбор коснулся занывшего плеча с Печатью. Повернул голову и посмотрел на Ароха. В глазах прочитал, что тот все понял. Против полуразумного оружия, созданного двумя демиургами и напоенного до предела их силой, все они вместе взятые не выстоят. А единственный, с чьей помощью можно было победить, – жив ли еще?..

– Альтаир говорил, что, пока жив хоть один из нас, – живы все искатели. – Ветер слабо улыбнулся Волку. – Выживи, брат.

– Выживу, – пообещал Арох, стараясь справиться с волной накрывшего с головой отчаяния.

Ветер посмотрел на любимую. Она поцеловала его взглядом, улыбнулась и кивнула. «Прости…» – беззвучно шепнули губы. Лицо, будто созданное талантливейшим скульптором, приняло отрешенно-непроницаемое выражение.

Выйдя из-под защиты купола, Ветер призвал всю свою силу. Вокруг него закрутился смерч. Каждый шаг давался с трудом. Он шел, уничтожая все, что попадалось на пути. Смерч становился все сильнее, его узкий стан налился огнем. Алина, как и Альтис, сумела отдать Стриму часть своего Пламени.

– Остановись!!! – пробился сквозь шум бешеный крик Ирхана. – Самоубийца!..

– Не лезь! – преградила ему дорогу Алина. Она понимала, что иного выхода нет. И загнала готовое выплеснуться отчаяние поглубже. Повернулась к смерчу: – Легкой смерти, брат…

– Легкой смерти… – легким шелестом отозвался Ветер.

Сильтарина закончила вычерчивать сложный рисунок.

– Арох! Когда я скажу – убирай купол, – произнесла эльфийка, прежде чем приступить к активации. И дорисовала еще одну руну. «Жизнь».

Он не сумел ступить на камень. Пройдя сквозь смерч, загнутое лезвие раскалилось в огне и пробило насквозь плечо с Печатью. Боль обожгла, затопив разум. Ветер справился с собой. Выдернул зазубренный кусок металла из плеча, переждал, пока в глазах прояснится. Взлетел. Раскинул руки, словно хотел обнять небо. И начал терять материальность, обретая привычную ему ипостась. Печать рвала тело и суть на части. Убивала, выжигая рассудок и выпивая жизнь. Пути назад нет. Пути в надматерию – тоже нет. Есть только здесь и сейчас. Последний, самый сладкий глоток свободы.