Япония по контракту - Ольга Круглова

— Пошли ко мне! Да вот же мой дом! Рядом!

В большой комнате было темновато от странно нависавшего потолка, от тёмных деревянных колонн — подпорок. А может, от давно не мытых окон.

— Некогда, — махнула рукой Мидори, — Работаю в суде. Да ещё в Шимин-центре… — На полках, на столах — всюду лежали груды книг. Книги мужа, книги Мидори… С фотографии в рамочке смотрели два симпатичных, как Мидори, парня. — Сыновья. В Токио живут. Приезжают редко. — Мидори говорила холодно, спокойно. И не стоило задавать ей привычный русский вопрос, скучает ли она по детям? Мидори настойчиво угощала гостью. — Да Вы пейте чай, пейте! Вот печенье попробуйте, вкусное!

Она нетерпеливо отодвинула чашку.

— Я тороплюсь на вокзал встречать мужа!

Мидори улыбнулась насмешливо.

— Чего так спешить-то? Успеете ещё наработаться на него!

Провожая её, Мидори сказала:

— Конечно, мы, японки, верим, что наши мужья прекрасны. И работают хорошо, но… — Она замялась, словно решая, говорить — не говорить? И выпалила весело, зло: — Но мы любим, когда их нет дома! — И добавила жёстко: — Я вот очень довольна, что мой муж теперь в командировке! Я свободна! Могу в город съездить, с Вами чайку попить. А то пришлось бы обслуживать его.

Мидори стояла на крыльце, махая на прощанье рукой. И улыбалась. Но смотрела странно — то ли насмехаясь, то ли завидуя…

Шинканзены из Токио прибывали часто, каждые пятнадцать минут. И каждый она выходила встречать. Хотя могла бы спасаться от жары в павильоне с кондиционером, устроенном на платформе. Могла бы отдыхать на мягких диванчиках, пить холодненькое из автомата и наблюдать за прибывающим поездом через стеклянную стенку. Но она выбегала навстречу каждому поезду, в жару. Наконец на самом краю платформы из последнего вагона вышел кто-то очень похожий… И она побежала туда, не замечая горячего, липкого воздуха. Муж показался ей непривычно высоким, широкоплечим, белолицым. На привокзальной площади их ждали супруги Кобаяси.

— Вы такая красивая сегодня! — улыбаясь, шепнул ей Хидэо.

А Намико покраснела и тихонечко ойкнула, когда русский мужчина крепко обнял её и поцеловал. В машине Намико сразу задремала.

— Не спи! — толкнул её в бок Хидэо.

Намико вздрогнула, жалобно улыбнулась, просыпаясь, и тут же уснула опять.

— Бедная Намико стареет, — сказал Хидэо. — Как и я, впрочем.

— Мы же ровесники! — засмеялся муж, — Какая старость? Не высыпается она, наверное, устаёт…

— Женщины не работают так, как мы, мужчины, — раздражённо возразил Хидэо. — Они целыми днями сидят дома и могут отдыхать, сколько хотят. Потому они и живут дольше нас. А мы их кормим.

Муж удивлённо выслушал Хидэо, устроил её голову на своём плече:

— И ты поспи, вид у тебя усталый.

Муж пригласил супругов Кобаяси поужинать вместе:

— Первый вечер в Японии я хотел бы провести вместе с вами, моими лучшими японскими друзьями!

Намико понравилось Советское Шампанское и русский шоколад. А Хидэо с удовольствием пил русскую водку, приговаривая, что сорок градусов — слишком крепко для японца. Вот пятнадцатиградусное сакэ — в самый раз. К тому же оно обладает чудесными свойствами: если пить подогретое сакэ, сидя в горячей офуре, можно увидеть духи предков.

— Если выпить побольше водки, тоже увидишь духов! — засмеялся муж.

Хидэо обиделся, насупился, замолчал.

— Поосторожнее тут с шутками! — предупредила она мужа. — Здесь не в почёте юмор. Ты в Японии, дорогой!

После ужина Хидэо вызвал такси.

— Выпив даже глоток спиртного, я не сажусь за руль! У нас в Японии с этим строго! Да и в аварию можно попасть, повредить машину. Хотя моя машина застрахована дважды, для надёжности. Суммы, выплачиваемой одной компанией, может не хватить. Я всегда поступаю осмотрительно! За последние двадцать пять лет я ни разу не нарушил правила!

Хидэо достал из кармана полученные за такие заслуги специальные золотые права. И укоризненно посмотрел на мужа, уже успевшего вступить с японскими правилами в конфликт. Но сказать ничего не решился, промолчал. Хозяева вышли на улицу проводить гостей. Любуясь маленькими домиками, муж прошёл несколько шагов вдоль улицы и исчез в темноте.

— Где он? — забеспокоился Хидэо.

А она засмеялась.

— Поздравьте меня! У меня пропал муж!

Хидэо посмотрел на неё изумлённо.

— Поздравить? Почему?

— Но ведь я теперь свободная женщина! — резвилась она.

Хидэо молчал, словно что-то обдумывая. Наконец, не выдержал, спросил опять:

— Я всё-таки не понял, почему Вы обрадовались, что Ваш муж потерялся? Почему хотите, чтобы Вас поздравили?

И недоверчиво пожал плечами, услыхав:

— Это шутка!

И почему-то заговорил о вреде разводов. Явившийся из темноты муж слушал Хидэо, ничего не понимая. А она смеялась.

— Я же говорила, что здесь шутить опасно! Ты в Японии, дорогой!

Утром она заваривала зелёный чай, а муж ворчал, что от этого напитка воняет рыбой и что кофе гораздо лучше. А потом выбрасывал из риса нори и посыпал его сахаром. Досталось и маслу из одуванчиков, в основном за цену. А она утешала его:

— Ты просто должен привыкнуть к Японии, дорогой!

В университете Хидэо задавал мужу странные вопросы: о тонкостях технологии, над которой он работал, об атомной технике, с которой он общался. Муж говорил что-то незначительное, Хидэо сердился.

— Подробнее, подробнее!

А муж улыбался добродушно:

— Но это же секрет, Хидэо, ты же понимаешь…

— Да, да, конечно, я понимаю! — сердился Хидэо. И гордо выпячивал грудь: — Я тоже работаю над секретной темой!

А она отворачивалась, чтобы скрыть улыбку: то-то будет разочарован шпион, укравший секреты Кобаяси! Выспросив всё, что ему было, наверное, поручено, Хидэо умчался в свой кабинет так стремительно, словно боялся забыть услышанное, заперся там и долго говорил с кем-то по телефону. А муж удивлённо крутил головой.

— Конечно, чиновники во всём мире занимаются этим. Но не учёные, коллеги, друзья… Тут и правда много неожиданного!

Вечером в торговом центре муж первым делом устремился к магазину деталей для электроники. Они вошли туда за пять минут до закрытия. Продавец вежливо поклонился и, отложив уже приготовленные ключи, стал терпеливо ждать, пока покупатели закончат свои блуждания среди длинных стеллажей. Мужа удивляли стоявшие на полках открытые коробки, в которых лежали вещицы такие крохотные, такие дорогие! И продавец, который ни на минуту не усомнившись в честности пришедших, уткнулся в какие-то бумаги. Они долго бродили по Ичибанчо, выбирая ресторан, достойный такого большого праздника — их встречи. Искали что-нибудь совсем необычное, совсем японское. И остановились, наконец, на тёмной пещере, над входом в которую шевелился механический краб. В витрине с пластмассовыми моделями среди прочих чудес зеленела коробка из палочек бамбука, сложенных как сруб деревенского русского дома. Только без крыши. Внутри сруб был как шкатулка с самоцветами. На подстилке из белого риса изумрудами зеленели водоросли, мерцали оранжевые шарики икры и горбились розовые клешни краба. Официанту, терпеливо ждавшему их решения, они дружно указали на сруб. А потом удивлялись счёту — два сруба и пиво стоили всего три тысячи йен.