Сталин и заговор генералов - Минаков Сергей Тимофеевич

Произошли заметные изменения в составе военной элиты по военно-образовательному уровню. Если в марте 1923 г. кадровые офицеры среди «генералов» составляли 80%, то в январе 1924 г. их было уже 73%, а в апреле 1924 г. — 69%. Особенно же заметно было резкое уменьшение доли «генштабистов» в составе военной элиты. В марте 1923 г. их было 78%, в январе 1924 г. — 58,5%, а в апреле 1924 г. — 48%. Таким образом, по сравнению с мартом 1923 г. «генштабисты» сократились на 30%. В то же время возросло число «генералов»—членов РКП(б). В марте 1923 г. их было в составе военной элиты 22%, в январе 1924 г. — св. 33%, а в апреле 1924 г. — 40,5%, т.е. их доля возросла почти на 20%.

Можно сказать, в результате произведенного «государственного переворота» в Красной Армии в социально-политическом отношении военная элита стала более «благонадежной», однако при резком снижении уровня профессиональной подготовки и образованности. Впрочем, развернувшиеся в январе — апреле 1924 г. кадровые «метаморфозы» и армейские реформы лишь открыли новый, «переходный» период политической и военно-политической нестабильности.

17 апреля 1924 г. в Москву ил длительного отпуска возвратился Троцкий, Председатель РВС СССР и иаркомвоенмор, а 7 мая он выступил в Военной академии РККА с докладом «Наши военные задачи», в котором много говорил об «уставе Гражданской войны» и реорганизации армии. В частности, рассуждая об организации и реорганизации армии, Троцкий сослался на опыт Тухачевского в 1918 г. при организации и боевой подготовке 1-й Революционной армии, признавая его правильным и положительным1. В устах «вождя Красной Армии» упоминание М.Тухачевского в таком контексте, несомненно, имело политическое звучание: Тухачевский как организатор вооруженной силы, с которого следует брать пример. Тухачевский — это образец. Примечательным было в этом докладе и обращение к проблеме «устава Гражданской войны». Напомню, что в 20-е гг. бесспорным для всей армейской общественности было признание Тухачевского главным теоретиком «революционной», «классовой», «Гражданской» войны. Он был автором «доктрины Гражданской.войны». Он, можно сказать, был «живым военным классиком» для революционной Красной Армии. Известно также и то, сколь активно, достаточно резко, хотя и вполне корректно, Троцкий и его сторонники в военном ведомстве в 1921 — 1922 гг. критиковали взгляды Тухачевского и его единомышленников по вопросу как раз «революционной войны». Тогда Троцкий даже бросил слегка завуалированный анонимный намек, однако явно ориентировавший читателя и слушателя на Тухачевского, что из «революционной войны» вырос «бонапартизм»969 970. Иными словами, именно Троцкий, таким образом, квалифицировал Тухачевского и его единомышленников как «бонапартистов». Теперь же сам Троцкий заявил о принятии теории «революционной», «гражданской войны», «бонапартизма» Тухачевского и заявил о необходимости разработки соответствующего устава. Это, вне всякого сомнения, был реверанс в сторону Тухачевского и его любимого детища.

29 июля 1924 г. на заседании правления ВНО при Военной академии РККА Троцкий выступил с большим докладом на тему: «Вопросы гражданской войны »1. Не буду останавливаться на детальном анализе содержания этой речи и ее идеологии, однако считаю необходимым обратить внимание на некоторые существенные и знаменательные ее положения.

Рассуждая о необходимости разработки «Устава гражданской войны», Троцкий возвращается к революционным событиям в Германии в 1923 г. Нет нужды пояснять, что этот экскурс понадобился Л.Троцкому в связи с обострением внутрипартийной борьбы между ним и «тройкой» в лице И.Сталина, Г.Зиновьева и Л.Каменева. Выступая на заседании ВНО при Военной академии РККА, Троцкий обращался к «революционным генералам». «Наш устав, — прямо говорил Троцкий, — должен быть в первую голову предназначен для руководящих кадров, для командного состава революции»971 972. Он объяснял причины неудачи «немецкого Октября» — «великого поражения», по его выражению, — и указывал виновников этой неудачи. Троцкий утверждал, что «в Германии политика партии толкнула шар в сторону поражения»973. Себя же он относил к той части высшего политического руководства, которая с «пораженческими настроениями» (И.Сталина, Г.Зиновьева) была несогласна. «Исключительная и беспримерная революционная ситуация сошла на нет, — объяснял он, — ...потому, что политика не получила в необходимый момент необходимого продолжения другими, т.е. вооруженными, средствами»974. И в качестве своеобразного вывода из неудачного опыта «немецкого Октября» Троцкий делал совершенно конкретный в военно-политическом смысле вывод: «Мы должны уметь сочетать навязанную нам оборонительную войну Красной Армии с гражданской войной в стане наших врагов. В этом смысле устав гражданской войны должен стать одним из необходимых элементов военно-революционной учебы высшего типа»1. Этот вывод был вполне созвучен многим положениям концепции «революционной войны» и «революции извне» Тухачевского 1920—1923 гг.

Вскоре после выступления Троцкого на заседании правления ВНО, 13 августа 1924 г., приказом РВС СССР Тухачевский назначается Главным руководителем всех военных академий по стратегии. Иначе говоря, отныне именно «стратегическая доктрина Тухачевского» становится, по сути дела, официальной для Красной Армии. Реакция Тухачевского на выступление Троцкого и на свое новое назначение нашла выражение в «Красной Звезде» в его заметке «Съезд ВНО».

«В 1922 году мы имели в ВНО новую большую дискуссию о применении марксизма к военному делу, — писал Тухачевский, — но ряды на этот раз перепутались, а самая дискуссия заглохла, не будучи доведенной до конца. Тов. Троцкий выступил, между прочим, с критикой легкомысленного применения марксизма к основам военного дела. Надо сказать, что это здоровое начинание имело и печальные последствия: дискуссия, не будучи доведенной до конца, создала впечатление, что теория марксизма вообще неуместна в военно-научных вопросах. Сейчас новые работы ВНО, начатые по инициативе тов. Троцкого, кладут конец этим сомнениям»975 976. Примечательна очевидная «деликатность», с которой Тухачевский не сказал прямо, что именно Троцкий тогда отвергал идею применения марксизма к военному делу. На этом выстраивал свою теорию Тухачевский. В то же время теперь он представил Троцкого, тоже нарочито, как «предводителя» сторонников «революционной войны» (применения марксизма к военному делу).

В этих обстоятельствах 25 августа 1924 г. Троцкий при поддержке Тухачевского принял решение о созыве 1-го съезда ВНО 15 ноября 1924 г. Главным предметом обсуждения на этом съезде был намечен вопрос об «Уставе гражданской войны». Троцкий, явно стремясь опереться иа поддержку Тухачевского, известного апологета «революционной войны», полагал возможным развернуть политическую критику Сталина и Зиновьева как главных виновников поражения «германского Октября» из-за неумения организовать «революцию». Именно этот вопрос и являлся основой «Устава гражданской войны». Характерен подбор основных докладчиков на предстоящем съезде ВНО: Л.Троцкий, М.Тухачевский, Н.Муратов1.

Едва заметный реверанс в сторону Троцкого в связи с вопросом о так называемом «Уставе гражданской войны» сделал и командующий Вооруженными силами Украины и Крыма А.Егоров. В одной из бесед с корреспондентом «Красной Звезды» в октябре 1924 г. Егоров положительно высказался о намеченном съезде ВНО. Рассуждая о реорганизации Красной Армии, он обращал внимание на «вопросы боевой подготовки, и особенно выработки новых уставов». Егоров заявил, что эта проблема должна быть «включена в повестку дня съезда. В частности, следовало бы обсудить вопросы об Уставе гражданской войны»977 978. В связи с вышесказанным следует обратить внимание еще на ряд очень важных фактов, уже организационного характера.

18 июля 1924 г. Тухачевский назначается заместителем начальника Штаба РККА и в тот же день — исполняющим обязанности начальника Штаба РККА. Изъятие руководства Штабом РККА у Фрунзе и передача его Тухачевскому не было мотивировано текущими обстоятельствами. Это, как мне представляется, было очевидным признаком политического заигрывания Троцкого с Тухачевским в стремлении перетянуть последнего на свою сторону в последней попытке «выиграть бой» за Красную Армию.