Парадокс Атласа - Оливи Блейк

Эзра не услышал шагов позади, не понял, что кто-то встал на пороге кабинета, пока Атлас сам не взглянул ему за спину.

Эзра только в последний миг, – уже осознав, что шанс упущен, как бы зависнув в пустоте, выпав из времени и пространства, – обернулся и заглянул в лицо расплате.

Так вот чего ждал Атлас.

Пришел конец ожиданию длиною в жизнь, а вместе с ним и понимание того, что в конце концов настал и его, Эзры, черед. Ноги подкосились от страха и вместе с тем от облегчения.

Опаленная, тлеющая, она исходила дымом. Одежда на ней сгорела, и она стояла в дверях, словно мстительная, разгневанная богиня.

– Пошел ты, Эзра, – срывающимся от боли голосом выругалась она.

Либби выкинула перед собой раскрытую ладонь, и в глазах у Эзры полыхнула ослепительно-белая вспышка. Первый раз для него не открылась дверь, не образовалась щелочка; некуда было уйти и забиться. И вот, уже сгорая, погибающий Эзра Михаил Фаулер тоскливо заглянул в глаза собственной смерти и подумал: «Ах, так вот она, моя судьба».

Такой был уготован ему рок.

Конец?

Драку Гидеон Дрейк не приветствовал. Он много какие занятия считал недостойными времени и трудов и был начисто лишен тяги к насилию. Как и эгоистичности. О себе он, кстати, думал как о довольно мягком человеке, и единственное, что могло бы доказать обратное, это его дружба с Нико де Вароной. Вот уж кого мягкость не обременяла от слова «совсем», в ком ключом била жизнь и кому, по идее, должно быть зазорно тратить время на Гидеона.

Впрочем, то, что Гидеон от природы не был склонен к насилию, еще не означало, что при необходимости он не сможет задать кому-нибудь жару.

– Отлично, – запыхавшись, произнес Нико и, верный себе, хлопнул Гидеона в грудь тыльной стороной ладони. Перед этим Гидеон свалил нападавшего с ног точным, оглушающим ударом в ухо. В отличие от Нико он не любил тянуть резину и старался сразу пройтись по уязвимым местам.

Однако с Нико не в игрушки играли. Это была тщательно подстроенная западня. По иронии судьбы ловушка, приготовленная для Парисы Камали, мало чем отличалась от тех, которые она в свое время расставила на Гидеона. Напали не обычные люди, не полиция и не колдуны вроде бандитов из Англии. Это были медиты, и каждого из них отобрали специально для противостояния телепату, сильнейшему на памяти Гидеона. Один был биомантом, который, похоже, управлял тканями мышц: мускулы то и дело сводило судорогой, и приходилось бороться с ощущением близкого обморока. Напарницей биоманта была специалист по мультипотентности, способная переносить копии своего сознания сразу в несколько точек; хорошая стратегия в бою с телепатом, позволяющая создать подобие ментальной эхокамеры, но не такая уж и эффективная против Нико, управляющего физическими силами. Третьим был физик, специалист по преобразованию энергии. Драться с ним Нико оказалось не очень удобно – а Гидеону так и подавно. В конце концов все свелось к тому, у кого больше выносливости, людей и магических сил.

А еще это был не сон. Все происходило в физическом мире, где смертность – не пустой звук, и болью тут не отделаешься. Боль временная и имеет свойство проходить, а вот сознание гаснет навечно, и такой исход уже намного тревожней. Гидеон с Нико встали спиной к спине, а трое медитов окружили их, готовя очередную атаку.

– Сейчас ты сделаешь для меня одну глупость, – пропыхтел Нико и сотворил тонкий щит, которым прикрылся от удара медитки, создавшей две свои копии.

Двое других, ожидавшие своей очереди атаковать, были по сути физиками, а Гидеон – нет. Однако он все равно обернулся и спросил у Нико:

– Большую глупость?

– Иди туда, – ответил Нико, мотнув головой в сторону Сены. – А потом, это, ныряй.

– Ладно, – неуверенно, будто еще была возможность отказаться, произнес Гидеон. – Ну, и когда же мне…

Не говоря ни слова, Нико перекатился в сторону, убрал щит и выстрелил сгустком энергии в мостовую. Гидеон со вздохом сделал, как было велено, и в потоке искр нырнул к ограде моста.

Он еще успел услышать, как кто-то велит догнать его. Но если Гидеон знал Нико – а он его знал, – то вот-вот должно было сильно бабахнуть. Поэтому Гидеон закрыл глаза и прыгнул за ограду. Точнее, не столько спрыгнул, сколько взмыл по дуге вверх.

Время замедлилось, в ушах засвистел ветер, а над головой словно громыхнул выстрел. Затем время понеслось с обычной скоростью, даже, наверное, слишком быстро; в крови закипел адреналин, и проснулся первобытный страх смерти. Гидеон приготовился к жесткому удару, зная, что ему никак не избежать поверхностного натяжения воды. «Главное – выжить, – сказал он себе. – Главное – выжить».

И за полсекунды до того, как он, не открывая глаз, уже готов был врезаться в зеркальную поверхность Сены, падение внезапно прекратилось. Гидеон ахнул и часто-часто задышал. Он завис в каком-то дюйме от поверхности, а через секунду его уже несло назад, наверх, к частично обрушенному мосту. В ограде отсутствовал приличный кусок камня, а рядом под грудой опаленных обломков виднелись чьи-то конечности.

Гидеон приземлился на спину и позволил себе немножко полежать. Оправиться от мимолетного столкновения с неотвратимостью.

– Ловко ты меня поймал, – наконец, задыхаясь, сказал он Нико, и тот до ужаса заносчиво ухмыльнулся.

– Как всегда, – ответил Нико, протягивая руку.

Гидеон принял помощь и, встав, оглядел небольшую толпу.

– Стоит беспокоиться? – спросил он, указывая на приближающиеся патрульные машины.

Само собой, нет. Нико пожал плечами:

– Запишу этот бардак на счет Блэйкли.

Разумно, посчитал Гидеон. Кажется, он ударился головой, или ему в глаза попал солнечный зайчик, потому что, вставая, он заметил какое-то размытое пятнышко.

– А где двое других?

– Один, э-э-э, упал, – неопределенно, почесывая в затылке, ответил Нико. – Второй…

Краем глаза Гидеон увидел рой светлячков. Даже не сам поток крохотных огней, а их мельтешение.

– Нико, пригнись!

Гидеон толкнул Нико в сторону, и в следующий миг ему обожгло висок. Будто он ударился об угол стола. В голове зазвенело, кожу опалило, из глаз хлынули слезы. Гидеон услышал, как Нико, сидя, стреляет сгустком энергии из ладони, и, застонав, развернулся, вслепую схватив медита за горло. Нико в это время припал еще ниже к земле, подсек противнику ноги, и, пока тот падал, Гидеон нанес еще один точечный удар. Этому он научился в приемной семье, у соседа, который голыми руками валил бешеных медведей. Удар получился хлестким и жестоким, этот звук невозможно было забыть.

Едва все закончилось, как Гидеона затошнило, но он сдержался, схватил Нико за руку.

– Ты норм?