Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

Одиночество Джубала длилось не очень долго; через полчаса Ларри распахнул дверь и крикнул:

— Начальник! Такси садится.

— Сейчас, — откликнулся Джубал и снова повернулся к «Упавшей кариатиде», в его глазах стояли слезы.

— Ты старалась, малышка? Но камень был слишком тяжелый… неподъемно тяжелый, для чьих угодно плеч.

35

Вот и верь после этого технике — такси обнаружило в своих внутренностях некую неполадку и полетело ремонтироваться, в результате чего Джубал оказался в Нью-Йорке, еще дальше от цели, чем прежде. Лететь пришлось обычным коммерческим рейсом — чартерный нужно было ждать, так что получалось еще дольше. Он провел несколько часов в обществе незнакомых людей, до тошноты насмотрелся телевизора и добрался до места много позже, чем рассчитывал.

В одной из телевизионных передач Верховный епископ Шорт объявлял священную войну антихристу, то бишь Майку. Затем показали снимки дотла разрушенного здания; Джубал решительно не понимал, как Бен и его компания могли уйти оттуда живыми. Огастус Грейвз выражал глубокую озабоченность — отмечая при этом, что в соседских ссорах причиной бывает, как правило, нетерпимое поведение одной из сторон; из его дальнейших разглагольствований становилось более-менее ясно, что в данном случае он возлагает основную вину на так называемого Человека с Марса.

Но все это осталось позади, а теперь Джубал стоял на муниципальной посадочной площадке, изнывал от жары в не по сезону теплой одежде, смотрел на пальмы, похожие издалека на третьесортные метелки из перьев, какими смахивают пыль с мебели, и на море за ними, мрачно размышляя, какая же все-таки это гадость, что такую огромную массу воды превратили в помойку, в густой настой человеческих экскрементов, приправленный грейпфрутными корками, — и абсолютно не знал, что же делать дальше.

— Такси, сэр? — обратился к нему человек в форменной фуражке.

— Э-э… да.

В конце концов, никто не мешал ему остановиться в отеле, дать местным журналистам интервью и тем самым обнародовать свое местонахождение.

— Сюда, сэр. — Таксист усадил его в потрепанную желтую машину и негромко сказал: — Я предлагаю тебе воду.

— Э? Да не мучает тебя жажда.

— Ты еси Бог. — Таксист закрыл за Джубалом дверь и сел в свою кабину.

Машина опустилась не на основную посадочную площадку приморской гостиницы, а на маленькую частную, располагавшуюся на крыше другого крыла огромного здания. Водитель установил на автопилоте программу самостоятельного возвращения в ангар и взял с заднего сиденья Джубалову сумку.

— Снизу тут не пройдешь, — объяснил он, — только сверху, потому что фойе нашего этажа кишит кобрами. Если тебе потребуется выйти на улицу, обязательно запасись провожатым. Обращайся хоть ко мне, хоть к кому. Меня зовут Тим.

— А я — Джубал Харшоу.

— Я знаю тебя, брат Джубал. Сюда. Осторожно, не споткнись.

Они вошли в большой, царственно роскошный номер; Тим проводил Джубала в одну из спален, сказал: «Это будет твоя», поставил сумку на пол и удалился. Джубал обнаружил на прикроватном столике кувшин воды, миску со льдом и бутылку своего любимого бренди. Он налил себе бренди с очень небольшим количеством воды, бросил в стакан пару кубиков льда, отпил, облегченно вздохнул и снял наконец свою зимнюю куртку.

В комнату без стука вошла женщина с подносом бутербродов — горничная, как решил Джубал, потому что ее длинное, с глухим воротом платье резко отличалось от предельно откровенных купальников и саронгов, которыми обитательницы этого курорта не столько скрывали, сколько подчеркивали свои прелести. Женщина улыбнулась и сказала: «Испей глубоко и никогда не жаждай, брат Джубал». Затем она прошла в ванную, открыла краны, вернулась в спальню и спросила:

— Тебе что-нибудь еще нужно?

— Мне? Да нет, все в порядке. А где Бен Какстон? Где-нибудь рядом?

— Да. Он сказал, что ты захочешь сперва вымыться и отдохнуть. Если тебе что-нибудь потребуется, только скажи. Проси кого угодно. Или позови меня. Я Пэтти.

— О! Полная иконография архангела Фостера!

Пэтти улыбнулась; ямочки на щеках мгновенно превратили тридцатилетнюю (как оценил ее возраст Джубал) даму в юную девушку.

— Да.

— Мне бы очень хотелось взглянуть, я давно интересуюсь религиозным искусством.

— Сейчас? Нет, я грокаю, сейчас тебе нужно помыться. Но может, ты хочешь, чтобы я тебе помогла?

Джубал вспомнил, что татуированная японка, давняя его знакомая, не раз предлагала ему то же самое. Но сейчас он хотел просто смыть с себя вонючую грязь и переодеться в летнее.

— Нет, Пэтти, спасибо. Но я хотел бы посмотреть на них потом, когда тебе будет удобно.

— В любой момент, а спешить нам некуда. — Она вышла из комнаты неспешно, но очень быстро.

Джубал не стал долго разнеживаться в воде; минут через двадцать он уже перебирал содержимое собранной Ларри сумки и чертыхался, что там нет такой необходимой вещи, как летние брюки; в конце концов ему пришлось удовлетвориться сандалиями, шортами и цветастой рубашкой. Этот наряд выставил на всеобщее обозрение его тощие, густо поросшие волосом ноги и придал ему разительное сходство с заляпанным краской эму, однако Джубал уже несколько десятков лет как перестал волноваться о своей внешности. Ничего, сойдет, если только не придется выйти на улицу… или выступать в суде. Кстати сказать, а имеет ли здешняя коллегия адвокатов соглашение о взаимном признании лицензий с пенсильванской?

Немного поплутав по необъятным просторам номера, он нашел большую, до странности безликую (как то и бывает в отелях любой части света) гостиную. Несколько людей сидели, напряженно уставившись в экран огромного телевизора. Один из телезрителей поднял голову, сказал: «Привет, Джубал» и встал ему навстречу.

— Привет, Бен. Как там дела? Где Майк, еще в тюрьме?

— Да нет, что ты! Он вышел вскоре после нашего разговора.

— А что, предварительное слушание уже назначено?

— Все не так, как ты думаешь, — улыбнулся Бен. — Майка никто не отпускал, он сам смылся.

— А вот это уже глупость, — возмутился Джубал. — Теперь это дело будет в десять раз труднее.

— Джубал, я же говорил, чтобы ты не беспокоился. Все мы, остальные, считаемся мертвыми, — а Майк исчез, так что судить им некого. Мы покончили с этим городом и скоро переберемся в какое-нибудь другое место.

— Там его арестуют и экстрадируют сюда.

— Не бойся, ничего они такого не сделают.

— Ну-у… А где он, собственно? Я хотел бы с ним поговорить.

— Майк тоже здесь, неподалеку, но он погрузился в глубокую медитацию. Он просил передать тебе, чтобы ты не предпринимал никаких действий. Если тебе очень уж нужно поговорить, Джилл вызовет его из медитации, но лучше не надо. Спешить некуда.

Джубалу не терпелось поговорить с этим паршивцем серьезно, выдать ему по первое число, ведь это каким надо быть дураком, чтобы вляпаться в такую историю, но беспокоить медитирующего Майка было все равно что будить впавшего в зимнюю спячку медведя — если мальчонка уже «огрокал во всей полноте» какой-то там свой вопрос, он и так выйдет из транса, а если чего-нибудь недогрокал — отключится снова при первой же возможности. Джубал знал по себе, как это неприятно, когда ты, скажем, диктуешь секретарше рассказ, а тебя вдруг отвлекают, хотя, конечно же, это совсем разные вещи.

— Ладно. Но я хочу повидать его, как только очухается.

— Еще насмотришься. А пока расслабься и отдохни с дороги. — Бен направил Джубала к группе, окружавшей телевизор.

— Привет, начальник, — сказала Энн. — Садись.

— А могу я полюбопытствовать, — проворчал Джубал, устраиваясь рядом с ней, — какого черта ты здесь делаешь?

— То же, что и ты, — ничего. Джубал, кончай, пожалуйста, тиранствовать. Мы имеем точно такое же право находиться здесь, что и ты, просто ты был тогда в таком миноре, что не хотелось с тобою спорить. Так что стихни и послушай, что они про нас говорят. Поздно ты подошел, а то тут шериф обещал выгнать всех этих шлюх — это нас, значит, — из города. Меня, — улыбнулась Энн, — никогда еще не выгоняли из города. Интересно, как это сейчас делается? Обваливают в смоле и перьях и выносят за городскую черту верхом на жерди, как в старые добрые времена? Или мне придется сматывать отсюда своим ходом?

— Я не думаю, чтобы для этой процедуры имелся твердо установленный протокол. Вы что, все сюда приехали?

— Да, но только ты не дергайся. Я и Ларри, мы еще год назад договорились с сыновьями Макклинтока — на всякий пожарный случай. Они знают, как работает наш бойлер, где какие выключатели и все такое, так что беспокоиться не о чем.

— Х-м-м! Мне начинает казаться, что я уже не хозяин там, а жилец.

— Ты же сам хотел, чтобы мы поменьше тебя беспокоили. И очень жаль, что ты полетел без нас. Мы давно уже здесь, а тебя все нет и нет. Неполадки были?