Человек книги. Записки главного редактора - Аркадий Мильчин

Тогда меня очень удивляла сверхосторожность Лихтенштейна, и я относил ее к желанию Ефима Семеновича продемонстрировать свою сверхосведомленность, знание того, что нам, простым смертным, неведомо, но на чем он, издательский зубр, давно зубы проел. Некоторый форс ему был свойствен. Хотя, конечно, и многие годы работы главным редактором такого издательства, как «Наука», не могли не сказаться. Сейчас я начинаю думать, что вдобавок, может быть, бывший главный редактор Издательства Академии наук ревновал к успеху и славе издательства с близким названием – «Academia». Главное, однако, было в громадном, несопоставимом с моим опыте Лихтенштейна, заставлявшем его действовать в согласии с пословицей «Осторожного коня и зверь не берет». Ефим Семенович лучше понимал, как рассуждают сталинисты, продолжающие находиться у власти. Логика идеологического начальства была незамысловатой и вполне применимой к изданию каталога. Раз издательством руководил Каменев, значит, на идейно-политическом содержании книг не могла не сказаться «предательская» сущность директора. А отсюда неизбежно следует, что действия тех, кто выставкой и каталогом прославляет это издательство, нельзя истолковать иначе, кроме как реабилитацию Каменева, как признание ошибочным его осуждение партией. Для меня эта логика тогда была недоступна, поскольку положительные качества выставки и каталога настолько перевешивали возможные надуманные обвинения, что последние казались пустяком. Лихтенштейну такая опрометчивость свойственна не была.

На встрече руководства издательства с председателем правления Московского городского отделения ВОК РСФСР Я.Н. Засурским, бессменным деканом факультета журналистики МГУ, договорились, что именно он проконсультируется с Отделом пропаганды ЦК КПСС. Однако он не спешил выполнять обещание. Время уходило, а без каталога научно-методический совет не считал возможным провести выставку.

Рац по четыре раза в неделю звонил Засурскому, чтобы побудить его действовать. Разговор начинал приобретать резкий характер, хотя чаще Рацу приходилось беседовать с секретарем декана, чем с ним самим. Все же его настойчивость в конце концов принесла плоды: Я.Н. Засурский выбрался в Отдел пропаганды. Никаких возражений выставка и ее каталог там не вызвали.

Каталог вышел, и выставка состоялась, хотя и с большим запозданием. И каталог, и выставка имели успех, стали событием в культурной жизни страны. И устои от этого не расшатались.

Книги об издательских историях, связанных с царской цензурой, или У страха глаза велики

Одной из задач издательства «Книга» был выпуск популярных книг о судьбах замечательных литературных произведений – их творческой, издательской, книготорговой, читательской истории. Это направление очень поддерживал директор издательства М.Я. Телепин, которому такого рода сюжеты были очень близки как любителю книги и как человеку, который постоянно посещал разные библиофильские кружки и искренне верил в высокую политически-просветительскую миссию издательства «Книга».

Именно поэтому он приветствовал выпуск серии «Судьбы книг» и книг, к ней примыкающих. На обложке и титульном листе первого выпуска («Книга, ходившая в народ» Ю. Пищулина, вышла в 1967 году) заглавия серии еще не было, стоял лишь девиз «Книги имеют свою судьбу» (Habent sua fata libelli). Вторым выпуском серии издательство считало книжечку Е.Н. Дунаевой «Декабристы и книга», хотя в ней это никак не обозначено. А третьим должна была стать книжечка, рассказывающая о нелегком пути к читателю комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума». Написали ее А.И. Гладыш и Т.Г. Динесман. Но на свою и нашу беду, они назвали ее «Вопреки цензуре», так как пьеса Грибоедова долгое время в обход цензуры распространялась в списках. На этом выпуске уже стояло заглавие серии – «Судьбы книг». Дальнейшие события показали, что его в полной мере можно отнести не только к пьесе А.С. Грибоедова, но и к очерку А.И. Гладыш и Т.Г. Динесман.

Как только подписанные издательством в печать корректурные листы этой книжечки попали в Главлит, она стала подниматься по ступенькам цензурной иерархии и достигла ее вершины – председателя Главлита Романова. Тот позвонил нашему директору Телепину, своему однокашнику по предвоенной Высшей партийной школе при ЦК КПСС, и стал выговаривать ему за политическую близорукость, объяснять, что отмена цензуры – один из лозунгов-требований контрреволюционных, антисоветских сил в Польше и Чехословакии, и выпуск такой книги будет воспринят как поддержка этих сил в нашей стране. Приближался 1968 год, и Главлит был начеку. Телепин пытался возражать: это же вопреки царской цензуре, это же о цензурном преследовании классической пьесы, одной из вершин русской драматургии. Какая, мол, здесь может быть политическая подоплека? Ничего не помогало. Конечно, заглавие книги привлекло к ней особое внимание. Однако нельзя быть вовсе уверенным, что эта книга могла выйти в 1968 году и с иным заглавием. Посоветовавшись в Комитете по печати, Телепин счел за благо отозвать корректурные листы из Главлита и приостановить издание. И в 1968 году вышла лишь одна книга серии – «Из равелина» В.Г. Смолицкого (о книге Н.Г.Чернышевского «Что делать?»).

Компанию книжечке «Вопреки цензуре» составили еще две книги: «Сквозь “умственные плотины”» В.Э. Вацуро и М.И. Гиллельсона (о книгах и прессе пушкинской поры) и «Не продается вдохновенье» А.И. Ваксберга (сборник очерков о судебных делах против книг, писателей, литературы).

В первой немалое число страниц было посвящено цензурным уставам и взаимоотношениям писателей и цензуры во времена Пушкина, во второй некоторые очерки живописали судебные процессы, связанные с цензурным запретом выпущенных книг.

Главлит передал корректурные оттиски всех трех книг в Отдел пропаганды ЦК КПСС, и там совместно с Комитетом по печати было решено, что выпускать их в 1968 году никак нельзя. Первые две были отложены до лучших времен, а относительно книги Ваксберга была достигнута договоренность с Главлитом и Комитетом по печати, что, если те очерки, которые связаны с цензурными преследованиями, будут исключены, ее можно издать. Автор предложил быстро заменить эти очерки другими, и предложение это ни в издательстве, ни в Комитете по печати каких-либо возражений не встретило. Издательство было заинтересовано сохранить первоначальный объем книги ради выполнения плановых показателей.

Когда через 22 года, в 1990 году, издательство «Книга» все же выпустило сборник очерков Ваксберга «Не продается вдохновенье», автор предпослал очеркам темпераментно написанный текст «Вместо предисловия», озаглавленный им «Извлекаем уроки, или Двадцать лет спустя». В этом тексте он по памяти попытался восстановить все, что сопутствовало остановке его книги в 1968 году. Видимо, память его несколько подвела. Он пишет: