Странник. Зима Мира - Пол Андерсон

Горам на мгновение замолк, затем пробурчал последнее возражение:

— Но они создают ракеты!

— О да… но существует отличие между эксплуатацией и исследованиями. Социальная система, существующая здесь, уникальна, и сама не ведет к империализму. Империи не нужно бояться Семнадцатой Станции.

— Я уже говорил вам раньше, что меня не беспокоит военная мощь, — огрызнулся Горам.

Хейм замолк, потому что вдруг почувствовал леденящий страх, что этот маршал мог, либо имея на то свои соображения, либо будучи спровоцированным, решить уничтожить эту колонию. С растущим отчаянием он глядел на этих людей: счастливых детей, игравших под открытым небом, спокойных, урбанизированных и сильных своей непобедимой силой интеллекта. Это воистину был гомо сапиенс, человек разумный, — человек, который добывал огонь из чрева вулканов в давно минувшие столетия ледяной эпохи, когда он начал долгое путешествие во тьме. И с тех пор он далеко ушел, но оказался в тупике. И только здесь, в этом одном ничем не примечательном мире из бесчисленных миллионов, заполонивших звезды, только здесь былой поиск был продолжен, по пути надежды, которым когда-то шел человек.

Психолог произнес с отчаянием, явственно слышимом в его голосе:

— Горам… Маршал Горам… конечно же, вы понимаете, что этот эксперимент не представляет угрозы. Даже более того, это самое лучшее, что когда-либо случалось во всей истории человечества. Одно только отсутствие войн доказывает это. Я могу продолжить список этих доказательств. Местная социальная система чудесным образом соединила прогресс и стабильность. Только дайте Основанию шанс узнать от этих людей… или даже, если они и в самом деле разработают межзвездный привод, дайте им возможность самим научить нас. Это самая рассудительная раса во вселенной, и они будут на стороне цивилизации, и, со временем изучив ее, они смогут сохранить ее лучше, чем мы сами.

— Позволить этому сборищу варваров захватить святой трон? — пробормотал Горам.

Хейм закрыл рот, и его изможденное лицо сжалось от внезапной решимости. Он оглядывал этот животрепещущий город, и огромная нежность и жалость охватила его… «Бедные вы гении, бедные беспомощные немудрые супермены…» И он пришел к неумолимому решению.

Слишком много было поставлено на карту, чтобы его личная судьба имела какое-нибудь значение. Разумеется, этому безрассудному всеуничтожающему атависту нельзя позволить заблокировать ход истории. Он попытается, он сделает все от него зависящее, чтобы переубедить Горама, потому что иначе Станция подвергнется фантастическому риску, невзирая на всю ее подготовку и принципы… включая элементарное чувство самосохранения.

Но если ему это не удастся, если Горам останется таким же упрямым, тогда ему придется воспользоваться теми же самыми примитивными методами, что и этот полководец. Гораму придется умереть.

4

На западе появились облака вместе с заходящим солнцем, грозой в небесах и холодным мокрым ветром, дующим с моря. Горам и Хейм покончили с простой, но удовлетворительной пищей в маленьком ресторане, и психолог сказал:

— Нам лучше поискать место, где бы остаться на ночь.

— Вы будете в этом городе завтра?

— Не знаю, — коротко ответил Горам. Он был молчалив и раздражен во время всего этого путешествия по метрополии. — Мне нужно поразмыслить надо всем тем, что я увидел сегодня. Тут достаточно фактов для принятия решения, хотя я, возможно, захочу посмотреть и другие части планеты.

— Я оплачу счет, — предложил Хейм. Он изо всех сил пытался, чтобы голос и лицо не выдали его. — Я спрошу у официанта насчет какой-нибудь таверны.

Хейм пошел за этим человеком на кухню.

— Пожалуйста, — начал он на международном языке, — я хочу заплатить по счету.

— Очень хорошо, — ответил туземец, высокий молодой парень со слабыми, утомленными глазами школяра, вероятно, студент, зарабатывающий здесь возможность учиться. Хейм небрежно взял несколько монеток.

— И… есть тут где-нибудь место, где можно было бы переночевать?

— Прямо вниз по улице. Чужестранец, я не ошибся?

— Да. Из Караллы по делам. О… и еще одно. — Понадобились невероятные усилия, чтобы выдержать этот неподвижный взгляд. Хейм, понимая собственную неуклюжесть, пробормотал просьбу:

— Я… э-э… я потерял свой нож, а мне он нужен, чтобы сделать завтра несколько искусных образцов для дисплея. А сейчас все магазины уже закрыты. Интересно, может, у вас найдется один лишний, и я бы купил его.

— Ну… — Туземец замолк на несколько секунд. На мгновение Хейму подумалось, что туземец собирается задать вопрос, и он напрягся, словно на него что-то физически воздействовало. Но в мире, где преступление было совершенно неизвестно, вне пределов обычной политической жизни, даже такая грубая выдумка сойдет. — Да, думаю, у нас найдется, — ответил официант. — Вот там я найду для вас один.

— Нет… Я лучше пойду сам… не буду доставлять вам хлопот… выберу один для себя, если… э-э… если у вас есть несколько лишних. — Хейм следовал вплотную за официантом.

Кухня была чистой, без единого пятнышка, однако казалось невероятным, что пища приготовляется по-прежнему на огне. Хейм выбрал небольшой острый нож, завернул его в тряпочку и сунул в карман. Официант и шеф-повар отказались от денег.

— У нас и так их множество… рады были помочь посетителю.

— Чем это вы там занимались? — поинтересовался Горам.

Хейм облизнул застывшие губы.

— Этот официант — новичок в этом заведении и ходил узнавать у повара насчет отелей.

Когда они вместе вышли на улицу, начали падать первые капельки дождя. Яркими вспышками молний озарялось небо над их головами. Горам вздрогнул, когда почувствовал пробирающий холодок.

— Проклятое место, — пробормотал он. — Нет ни управления погодой, ни даже крыши над городом… нецивилизованным.

Хейм ничего не ответил, хотя и порывался это сделать. Казалось, что лезвие в его кармане обладало дополнительным весом.

5

Он посмотрел вниз с пружинящей высоты своего роста на приземистую массивную фигуру полководца. «Я никогда не убивал, — тупо подумал он. — Я никогда даже не дрался, ни физически, ни умственно. И я не справлюсь с ним. Мне придется подкрасться к нему сзади и нанести удар».

Они вошли в отель. Клерк читал журнал, страницы которого, похоже, были испещрены одними только математическими символами. Вероятно, это был какой-то ученый на своей основной работе. К счастью для Горама, здесь не было видно ни одной книги посетителей — и клерк лишь небрежно кивнул им в сторону их комнаты.