NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

чтобы подготовиться к морской части нашей экспедиции. Перед сном я сказал Уиллу, что не стоит до поры рассказывать молодым ребятам о нашем разговоре, чтобы не расстраивать их раньше времени. Мы так или иначе коснемся темы предстоящей экспедиции во время этого короткого отдыха, и во время обсуждения ее подготовки можно будет поговорить в том числе и на эту тему. Уилл со мной согласился.

Я чувствовал себя в этой экспедиции практически в роли тренера, и мое участие в экспедиции 1995 года в большой степени зависело от того, какой будет команда. Важно было понять до конца этого тренировочного перехода, кто как себя проявит в разных условиях, с тем чтобы знать, на кого и в каких ситуациях можно будет рассчитывать в дальнейшем.

Завтра, наверное, к нам прилетит базовая группа, находившаяся все это время в Йеллоунайфе, для согласования нашего взаимодействия во время предстоящего перехода по морским льдам. Мы узнали на сеансе радиосвязи, что кромка припая отстоит миль на двадцать пять от береговой черты, и этого нам было вполне достаточно, чтобы планировать наш дальнейший переход по припайному льду вдоль берега.

С учетом нашего прошлогоднего опыта, когда мы сменили романтическое и, я бы сказал, порой просто изящное скольжение на лыжах рядом с волокущими весь экспедиционный груз нашими несгибаемыми собаками на изнурительный бурлачный труд по преодолению девственных снегов канадской тундры на каноэ, мы с предводителем пришли к соглашению сократить бурлачную часть в этой экспедиции со ста пятидесяти запланированных миль до ста.

Это решение вкупе с осознанием нашей с Уиллом небольшой, но знаковой победы в сегодняшнем вечернем диспуте с молодежью относительно необходимости продолжения маршрута способствовало тому, что мы оба отходим ко сну в самом благоприятном расположении духа, и это, несомненно, благотворно повлияет на содержание наших сновидений сегодняшней ночью!

Единственным темным пятном на светлом небосклоне наших мыслей оставалась загадка, заданная нашим GPS относительно оставшейся до Палотака дистанции – никак не получалось предсказанных бесстрастным прибором пятнадцати километров. Однако это было уже из области теории путешествий. Реальность же заключалась в том, что, несмотря на это, мы все, причем сытые и отмытые, уютно растянулись под реальными простынями на реальных кроватях. Спокойной ночи!

2 мая

Под теми же снегами

И так же холод лют,

Но ненцы и долгане

У нас так не живут,

Как в этом Палотаке.

В запросах, ох, не прост,

В уюте и достатке

Живет здесь эскимос.

Весна, набравши силу,

Морозы гонит прочь,

И потому решили

Сменить мы день на ночь…

Между прочим, май наступил.

Подведу некоторые итоги нашего затянувшегося присутствия в прекрасном местечке Палотак. Во-первых, налицо прекрасные признаки наступающей весны: с одной стороны, они радуют, потому что тепло и солнечно, с другой, настораживают, пугают, именно потому что тепло и солнечно, а нам еще идти и идти. Под действием набирающего силу весеннего солнца все потекло, на льду лужи. Неожиданно теплый ветер усугубляет мрачную картину разрушения построек зимы, еще недавно казавшихся вечными.

Температура сейчас в районе нуля, наверное, минус 1–2 градуса. Наша палатка, установленная рядом с собаками, окружена огромными лужами, да и собакам надо теперь искать место, чтобы не промочить свои мохнатые животы.

Слава Богу, разница между ночными и дневными температурами все еще очень ощутима, что и определило смену тактики нашего движения: мы решили передвигаться ночью, а отдыхать днем. Поэтому намеченный на сегодняшнее утро выход мы отложили на 12 часов и выйдем на маршрут, наверное, в восемь вечера, так что впереди у нас еще целый день.

Несмотря на многочисленные митинги, мы в целом очень здорово провели время в Палотаке. Как и предполагалось, во время этих митингов каждый получил возможность высказать свои соображения по поводу подготовки и проведения предстоящей экспедиции. К моему заявлению о возможном выходе из состава экспедиции в связи с участием женщин, команда отнеслась без воодушевления – все заметно поскучнели и расстроились. Я объяснил свою позицию, как мог, но в то же время оставил лазейку, с тем чтобы иметь возможность изменить это решение, потому что мне очень хотелось участвовать в этой большой экспедиции, после которой я мог сказать себе: «Молодец, ты пересек все то, что можно пересечь – Гренландию, Антарктику и Арктику!». Но до этого надо было еще дожить.

Самолет из Инувика с продовольствием и кормом для собак на оставшийся переход прилетел на день позже, потому что 29 апреля, когда мы его ожидали, был сильный туман, типичная летняя погода, а 30-го все опять разъяснилось. Этим самолетом прилетели жена Ульрика Кристина и фотограф от «National Geographic» наш добрый знакомый Гордон Уилтси. Сейчас, кроме теплой погоды, ничего нас не удерживало в этом гостеприимном местечке. Более того, мы рвались вперед, иначе при таких темпах наступления весны у нас были все шансы застрять здесь при дальнейшем промедлении с выходом.

Динамизм изменения наших планов в соответствии с быстро меняющейся обстановкой свидетельствовал о нашей хорошей форме и не угасшем пока еще энтузиазме, тем более что для всех изменений мы тотчас же находили вполне пристойные и убедительные обоснования. Это не могло не радовать!

Мы планировали примерно до 11 мая идти на собаках, а затем сменить их на каноэ и продолжить движение под заунывные бурлацкие песни. Об этой части экспедиции почему-то сейчас думать не хотелось.

Тот маршрут, который мы выбрали сейчас, выглядел следующим образом: мы пойдем вдоль побережья, пересечем полуостров Тари и продолжим движение по припаю на запад вдоль системы холмов под названием Смокинг Хилз – дымящиеся холмы. По словам местных жителей, многие годы под этими холмами горит уголь и эти места часто посещаются как гризли, так и белыми медведями, поэтому нам надо быть предельно осмотрительными при движении в этом районе. Будем идти, постоянно оглядываясь.

Собаки наши уже буквально изнывают от затянувшегося безделья, даже перестали есть и заметно прибавили в весе, нежатся на солнце. Несмотря на то что им предстояла неизмеримо более тяжелая работа, чем нам, они тоже, казалось, были не прочь стартовать.

Если говорить о том, как мы проводили вечера здесь, в Палотаке, можно смело утверждать, что вечера были сплошь заняты приемами, и прежде всего приемами пищи. Люди, которых мы с нашим неукротимым (в отличие от собак) аппетитом на этих приемах объедали, пока не выказывали видимого беспокойства, что объяснялось, с одной стороны, хорошим снабжением Палотака всем необходимым для