Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

советским прошлым (при президенте А. Лукашенко). Вот почему в первые годы правления Брежнева именно из Белоруссии будут кооптированы в столичную номенклатуру многие деятели (К. Мазуров, В. Шауро, М. Зимянин, Б. Павленок и др.), с тем чтобы усилить державное направление. Но эти «впрыскивания» не смогут изменить ситуацию к лучшему, зато в самой Белоруссии влияние державников будет определяющим.

Белорусское КГБ также возглавляли державники — В. Петров (1959–1970), Я. Никулкин (1970–1980), — которые очень часто действовали автономно от Москвы (от Ю. Андропова), подчиняясь непосредственно своему 1-му секретарю П. Машерову либо контактируя с 1-м замом Андропова Семеном Цвигуном, который был симпатизантом «русской партии». Поэтому с западниками белорусские чекисты заигрывали меньше всего (среди союзных чекистов приоритет в этом деле был за грузинами и армянами). В позиции белорусских чекистов тоже крылась причина белорусских гонений на Высоцкого. Зато Лубянка (андроповский клан), как уже отмечалось, барда поддерживала, «крышуя» его деятельность в масштабах страны и даже за ее пределами.

Однако для политтехнологов не было секретом и то, что Высоцкий находится уже в шаге от смерти, доживая, по сути, последние месяцы. В советских верхах были прекрасно осведомлены о том, что у него полинаркомания и что жить при таком диагнозе певцу оставалось недолго (июльская клиническая смерть стала последним звоночком). А ведь советская молодежь если не поголовно, то в большом количестве (особенно учащиеся ПТУ, техникумов и институтов) находилась под влиянием протестных песен Высоцкого, что, собственно, и было поводом к тому, чтобы сановные либералы сделали его с 1977 года одним из самых активных гастролирующих артистов в стране, собирающим Дворцы спорта. Но когда стало понятно, что Высоцкий скоро умрет, перед заинтересованными лицами наверху встала серьезная проблема — кто отныне станет ретранслировать нужные верхам либеральные идеи значительной части молодежи, которая после смерти Высоцкого останется «бесхозной». В бардовском движении звезды такого уровня не было. Да и само это движение к тому времени уже не пользовалось популярностью у молодежи (как, например, в 60-е годы), в отличие от набравшего значительный вес рок-н-ролла. В итоге на поприще социальной песни Главного Художника бардовского направления Владимира Высоцкого должен был сменить другой Главный Художник (пусть и меньшего масштаба по своей популярности) — рок-группа «Машина времени» (лидер — Андрей Макаревич), которую осенью 1979 года сделали профессиональным коллективом, приняв ее в «Рос-концерт».

Без сомнения, «Машина времени» в советском роке была одной из самых талантливых групп. Именно поэтому аналитики из КГБ и обратили на нее внимание, чтобы, «бросив в небо» (сделав профессиональным коллективом), она существовала, как писал Ленин в феврале 17-го, «в узких рамках полицейской легальности и филистерского удовлетворения ими».

Помимо таланта «машинистов» учитывалось и другое. Напомним, что в жилах большинства из них текла все та же еврейская кровь, что и у Высоцкого. Как уже говорилось, всегда относившаяся к бунтарской. Именно эту бунтарскую кровушку власть и стремилась привести в удобное для себя состояние — чтобы она «закипала» под их контролем.

Но вернемся к «ижевскому» делу.

Оно было первым звеном в цепочке, которая должна была «прижать» Высоцкого. Эта цепочка тянулась из Удмуртии в Белоруссию. И лишь Узбекистан из нее выпадал, поскольку там, как мы уже отмечали, к барду благоволил сам Рашидов и вряд ли бы разрешил его трогать. В Удмуртии все было иначе — тамошний министр внутренних дел «ходил под Щелоковым».

«Ижевское» дело было заведено в конце июня, после того как бригада ушлого администратора Василия Кондакова влезла в «левые» концерты по уши и позволила удмуртскому ОБХСС «нарыть» на себя убойный компромат — хищение сотен тысяч рублей. А началась эта операция с концертов Высоцкого, которые прошли в Удмуртии в конце апреля. Как мы помним, он, в частности, выступал в Ледовом дворце спорта в Ижевске, где вместо реально проданных 5 тысяч билетов организаторы концертов оставляли в наличии около 3 тысяч, а остальные уничтожали, как якобы непроданные, и всю выручку с них клали себе в карман (так называемый «съем денег»), а также выплачивали завышенные гонорары артистам (например, с Высоцким выступали его коллеги-таганковцы, а также ВИА из Осетии «Поющие электрины»). Как оказалось, сотрудники ОБХСС приходили на эти концерты и подсчитывали количество пустых мест в зале (а их практически не было), после чего составляли соответствующий акт, который должен был послужить средством изобличения ушлых аферистов. Та же система была применена и во время последующих концертов в Ижевске Геннадия Хазанова и Валентины Толкуновой.

В течение июля Высоцкому неоднократно присылали повестки из Удмуртии, с тем чтобы он явился к следователю и дал показания по «ижевскому» делу. Но артист эти вызовы игнорировал и даже более того — съездил в Белоруссию, Узбекистан и Грузию, где, судя по всему, помимо официальных концертов продолжал давать и «левые». Ему до зарезу нужны были деньги, поскольку наркомания к тому времени приняла у него такие размеры, что «зелья» требовалось все больше, а денег на него не хватало (это же не водка по 3 рубля 62 копейки за бутылку) — там одна ампула стоила десятки рублей. Поэтому львиная доля тысячных заработков Высоцкого уходила на наркотики.

Именно во время гастролей в Тбилиси туда из Ижевска приехал следователь — старший лейтенант милиции Михаил Воробьев (он в наши дни дорастет до поста 1-го заместителя министра внутренних дел Удмуртии), чтобы допросить Высоцкого в качестве свидетеля (а не обвиняемого) по «ижевскому» делу. Он приехал в Грузию 25 сентября и уже на следующий день допросил Высоцкого и Янкловича на предмет апрельских концертов в Ижевске. Бард категорически отрицал получение незаконных 5 тысяч рублей, хотя об этом утверждал М. Абаев — один из организаторов концертов, который, по его словам, лично передал Высоцкому эту сумму. Именно после этой встречи бард понял, что без помощи грамотного адвоката ему не обойтись, и вспомнил про одного из них — Генриха Падву. Ему и предстояло «отмазать» Высоцкого.

Сам адвокат утверждает, что все вышло случайно: он якобы путешествовал автостопом вместе с другом по Грузии и случайно натолкнулся на афиши «Таганки». Зашел в театр и столкнулся там с Высоцким, который и выложил перед ним свою проблему. Но есть в этой случайности некая подозрительная составляющая: уж больно все вовремя произошло — одновременный приезд в Тбилиси следователя из Ижевска и видного адвоката из Москвы. Что наводит на определенную мысль: не стояли ли за адвокатом некие силы, «кры-шующие» Высоцкого?

В начале ноября бард взял в театре недельный отпуск и уехал к жене в Париж. И это в тот момент, когда он