Путь Никколо - Дороти Даннет

А потом, сказал он себе, можно будет остаться еще ненадолго, и с удовольствием понаблюдать за происходящим.

Вторым человеком, получившим эти известия, стал Ансельм Адорне, которому письмо вручили в тот самый миг, когда он поднялся с колен и вместе с супругой и с домочадцами вышел с утренней мессы из Иерусалимской церкви, построенной еще его отцом и дядей. Письмо состояло из нескольких страниц, исписанных убористым почерком, и, прочитав его, он придержал жену за руку.

— Прежде чем ты приступишь к своим домашним обязанностям, нам нужно поговорить. Потом следует привести в порядок главную гостиную. У нас сегодня утром ожидаются гости.

Как он и ожидал, ему пришлось подождать, пока она на кухне отдаст все необходимые распоряжения. После чего она присоединилась к нему в спальне.

Маргрит не скрывала волнения. Впрочем, особых причин для тревоги вроде бы и не было, поскольку все дети находились дома, и даже Ян, приехавший из Парижа на Пасху. За шестнадцать лет супружества она неплохо изучила своего всегда столь осторожного и любезного мужа. Если бы беда приключилась с отцом Питером, нашедшим тихое убежище в картезианском монастыре, либо с кем-то из тетушек и дядюшек, сестер и братьев, или бесчисленных кузенов, племянников и племянниц семейств Адорне и ван дер Банк, то он сообщил бы ей об этом немедленно. О деловых проблемах она даже не помышляла. Разумеется, она была в курсе многих забот мужа Маргрит ван дер Банк исполнилось всего четырнадцать, когда она вышла замуж, — сирота, но получившая отличное воспитание. Она прекрасно содержала дом, была хорошей матерью и не лезла в мужские дела Разумеется, кроме тех случаев, когда какой-то вопрос мог повлиять на их общее будущее, как, к примеру, эта история с квасцами. Об этом он ей все рассказал. Она по-прежнему жалела, что он связался с этой затеей.

Вот почему она так забеспокоилась, когда, вместо обсуждения каких-то новых возможностей, назначений или приобретений, он заговорил как раз о том, что так тревожило ее. О переговорах насчет квасцов и об этом молодом человеке из красильни, об этом Клаасе, который был столь любезен с их дочерьми Марией и Кателийной и который, — как ни трудно в это поверить, — и замыслил всю эту опасную затею с помощью какого-то итальянского лекаря. Скорее всего, пустая выдумка, только для того, чтобы заручиться поддержкой Ансельма в каких-то других делах. Хотя сам Ансельм, похоже, доверял способностям этого юноши.

Но не всякий мужчина столь даровит, как ее Ансельм. Ему было девятнадцать, когда он женился, а городским советником в Брюгге он стал уже к двадцати годам, и тогда же выиграл свой первый приз на турнире Белого Медведя. Ансельм был бюргером, но принадлежал к знатному роду. А тут какой-то мастеровой…

И вот теперь Ансельм говорил ей:

— Ты, разумеется, помнишь юного Клааса из дома Шаретти. Это письмо от него. Он должен вскоре прийти сюда, чтобы попросить помощи для Марианны де Шаретти. Их предприятие слишком разрослось, так что она теперь нуждается в партнере. Она полагает, что сам Клаас наиболее достоин такого доверия, но, разумеется, по происхождению он никак не подходит. И потому, похоже, она желает разрешить эту проблему, сделав молодого человека своим супругом.

Маргрит не удержалась от изумленного возгласа. Ансельм взглянул на нее, как только он один умел делать.

— Дорогая моя, это их личное дело. Демуазель приняла решение. Она желает, чтобы брачный контракт был составлен и подписан прямо сегодня утром, и просит меня о помощи в подготовке свадьбы. Он также говорит, что она не решается просить об этом сама, но он точно знает, что она хотела бы получить церковное благословение. Он спрашивает, позволим ли мы, чтобы подписание состоялось сегодня у нас дома, а мессу потом отслужили в Иерусалимской церкви.

Маргрит немного помолчала, потому что муж одернул ее. Но ей все-таки необходимо было поделиться с ним своими мыслями.

— Он считает, будто ты у него в долгу, иначе он никогда бы не решился просить ни о чем подобном. Это первая ласточка всех скверных последствий вашего партнерства.

Отложив письмо, Ансельм присел рядом с женой.

— Разумеется, именно поэтому он и попросил меня о помощи. Но есть и иная причина. Я понимаю правоту Марианны де Шаретти. Он способен управлять ее делами как никто другой. И ему мешает лишь низкое происхождение.

Маргрит ван дер Банк пожала плечами.

— Но ты же знаешь, что этого недостаточно. Если она выйдет за собственного подмастерья, вместо того чтобы нанять способного управляющего, вместо того чтобы подыскать мужа, подходящего по возрасту и по рангу, это сделает ее посмешищем всего города. Возможно, он и впрямь лучший, кого она в состоянии найти. Но поступая таким образом, она ставит компанию превыше собственного достоинства Клаас! Очаровательный юноша, но такой неуправляемый, что ему то и дело достаются колотушки. И всякий раз, когда он возвращается из Лувена, все мои подруги запирают своих горничных. О чем она только думает?

— Похоже, он повзрослел, — возразил Ансельм. — Ты же сама дозволила ему сопровождать наших дочерей на Карнавал. Может статься, он вполне созрел для брака Может статься, любовь моя, что они искренне привязаны друг к другу. — Он задумался. — Хотя, признаюсь, что в письме об этом не сказано ни слова. Он желает представить это исключительно как деловое сотрудничество.

— Может, это она к нему неравнодушна? — предположила Маргрит. — По крайней мере, слухи пойдут именно об этом. Привлекательный молодой человек, который очень любит женщин. Ему будет несложно заставить ее увлечься. Деловое соглашение! Кто бы сомневался?! Феликс, лишенный наследства, а бедные юные девушки…

— Нет, — перебил жену Ансельм. — Об этом он говорит особо. Компания принадлежит лишь демуазель и ее семье. Ее собственный поверенный и городской стряпчий составят контракт, который лишит его всякой возможности пользоваться доходами. Для себя он не хочет ничего, кроме работы во благо компании, что, по его словам, является само по себе достаточной наградой. Я верю ему. Именно поэтому я и принял такое решение.

— Ты поможешь ему? Да, полагаю, ты сделаешь это из-за ваших совместных дел. Ты восхищаешься им. Разумеется, я сделаю все необходимое, потому что ты мой муж, и мне жаль эту бедную женщину, которой так нужна верная подруга. Но как же ее семья? Что скажет сын?

— Судя по письму, он останется в неведении до завершения церемонии. Таково желание матери, а не самого Клааса Точнее, Николаса… Полагаю, теперь нам надлежит называть его именно так. — Поднявшись, Ансельм Адорне подошел к жене и положил руку ей на плечо. — Так ты согласна быть с ней во время брачной мессы?